— А уж как я-то рад распахнуть перед тобой свою трепетную душу!
Присела возле ручья, умылась и от души напилась холодной воды. Да уж, путешественники из нас еще те — с собой нет ни фляжки для воды, ни еды в дорогу… Пожалуй, впредь мне стоит быть более предусмотрительной — похоже, не стоит питать особых надежд на то, что избалованный сын герцога не забудет взять в дорогу самое необходимое.
— Как же хорошо тут!.. — я уселась на траву, туда, где была тень.
— Это верно… — Патрик растянулся на траве, рядом со мной, положив руки на голову. — Когда доберемся до постоялого двора, то я сразу же отправлюсь на боковую… Как там это место называется, где находится постоялый двор? Волчьи…
— Волчьи Выселки… — подосадовала я. — Хочешь — верь, хочешь — нет, но ранее я уже не раз слышала это название, так что сейчас наконец-то посмотрю на деревню, о которой говорят всякие страсти. Знаешь, в детстве я считала, что это едва ли не самое страшное место на свете!
— С чего это вдруг?.. — покосился на меня Патрик.
— Сам должен понимать — просто так, без видимых причин, подобное название деревне давать не станут.
— Название как название… — пожал плечами Патрик. — Не лучше и не хуже остальных.
— А слово «волчьи» в названии тебя не смущает?
— Да мало ли что и как называют!
— Ладно, придется тебе кое-что рассказать…
Место, где расположены Волчьи Выселки, можно назвать очень удачным — в тамошних реках полно рыбы, в лесах огромное количество зверей, птиц, а уж про ягодники с грибными полянами и говорить не стоит — за час-другой набираются полные корзины! Казалось бы — прекрасное место, только вот есть одно «но»: бывают годы, когда в те места зимой отовсюду сбегаются волки, которые, собравшись в большие стаи, рыщут по округе, и даже безбоязненно заходят в поселок. Вот тогда в каждом деревенском доме Волчьих Выселок на ночь (а случается, и днем) жители крепко-накрепко запирают дом, сараи и хлев, ставят на окна решетки, детей одних на улицу не выпускают, да и сами лишний раз стараются не выходить за порог. Даже за водой женщины отправляются группами и под охраной — всякое случалось… Понятно, что и собак на ночь впускают в дом — не стоит бедняжкам оставаться на дворе, все одно с несколькими волками им не справиться.
Вполне естественно, что в такое время в деревню съезжаются охотники, причем некоторые прибывают из дальних мест, и у всех одна цель — отстрел волков. Правда, не всегда охота складывается удачно, ведь даже очень опытным охотникам не сладить с большой стаей голодных зверей, и потому те, кто появляется в Волчьих Выселках ради отстрела серых хищников, должны хорошо понимать, что каждый из них и сам может стать желанной добычей. Увы, но жутковатых историй о несчастных охотниках и попавших в беду жителях деревни можно наслушаться сколько угодно — нам с Инес, во всяком случае, их рассказывали едва ли не каждый год, и всякий раз это было новое повествование, не менее жуткое, чем предыдущие.
— Я, знаешь ли, и сам могу вспомнить парочку страшных историй… — мои слова не произвели на Патрика никакого впечатления. — И потом, если я правильно понял, нападения сбившихся в стаи волков происходят зимой, а сейчас лето, звери сытые, так что набрасываться на нас никто не будет. У тебя просто детские страхи все еще сидят в душе. Или вам с сестрой рассказывали страшные истории и о том, как волки даже летом рвут на части всех, кто попадается им на глаза?
— Ну, всякое может произойти, так что рисковать не стоит, и до вечера надо добраться до этих самых Волчьих Выселок. Поговаривают, что даже летом там не всегда безопасно. Местные-то знают, что делать в случае, так сказать, непредвиденных обстоятельств, а вот остальным стоит быть поосторожней.
— Да, крепко вас с кузиной страшилками пугали!.. — усмехнулся Патрик. — Может, и мне стоит рассказать тебе какую-нибудь жуть? Это я завсегда пожалуйста!..
Если честно, то его слова меня даже немного разозлили. Этот столичный аристократ представления не имеет, с чем может столкнуться в глухой провинции! Конечно, в чем-то я могу понять Патрика: то, что с ним произошло, не укладывается в рамки здравого смысла, и по сравнению с его бедой все несчастья мира кажутся молодому человеку полной ерундой, не стоящей особого внимания.
— Патрик, а твои превращения… — я решилась задать давно интересующий меня вопрос. — Это больно?
— Скажем так — довольно болезненно, хотя вытерпеть можно… — не очень охотно отозвался супруг. Надо же, соблаговолил ответить, а я опасалась, что он может огрызнуться. — Это еще одна из причин того, чтоб ты постоянно находилась подле меня.
— Мог бы сказать что-то более романтическое… — улыбнулась я. — Например, что мое присутствие подле тебя вносит покой в твою исстрадавшуюся душу!
— Ты, брильянт моей души, как и большинство женщин, предаешься прекраснодушным мечтам!.. — хмыкнул Патрик. — Но если тебе нравится так думать, то ничего не имею против. Заодно можешь считать, что я положил свое сердце к твоим ногам.
Да уж… — подумалось мне, — да уж, как же, дождешься от тебя чего-то подобного! Если верить сказкам, то у каждой из нас есть гипотетический шанс на принца, высокие чувства, трепетную любовь, белого коня, карету и полцарства. Принц мне вроде достался (пусть даже временно), только вот его частенько придушить хочется, а что касается всего остального, то это, как я понимаю, в комплект не входит…
В Волчьи Выселки мы приехали уже к вечеру. Конечно, можно было бы добраться и побыстрее, но я пока что не привыкла к столь длинным путешествиям верхом, и нам пришлось несколько раз останавливаться на отдых. Вряд ли эти задержки нравились Патрику, но свое недовольство он мне не высказывал. Что ж, и на том спасибо.
Пожалуй, Волчьи Выселки деревней не назвать — скорее, перед нами находился небольшой поселок, с крепкими домами, надежными деревянными крышами и мощеными камнем дорогами. Все тут было какое-то основательное, сделанное на совесть — дома, заборы, постройки… Ну, это как раз понятно — при таком неприятном соседстве, какое у здешних жителей появляется зимой, жизненно необходимо, чтоб твое жилище было без изъяна. Еще посреди деревни стояла церковь, и когда мы проезжали мимо, оттуда вышли две женщины, неся в руках глиняные бутылки. Насколько мне известно, в такую посуду церковники обычно наливают святую воду. И с чего это она так понадобилась местным женщинам?
Постоялый двор под зазыванием «Печеный тетерев» долго искать не пришлось — он располагался на окраине деревни, так что нам оставалось только отдать поводья прибежавшему мальчишке-прислужнику, и направиться внутрь деревянного здания.
