Стерланд на мгновение потерял дар речи от возмущения.
– Что? Да я никогда…
– Стерланд, это правда? – спросил папа, ошарашенно глядя на друга. – Ты думаешь, что я убил Евангелину? Родную сестру? Ради несчастного титула?
– Конечно, нет, – ответил он.
Я сделала шаг в сторону Стерланда, грозя ему кинжалом, и он поднял руки.
– Признаю, раньше у меня закрадывались такие мысли, но я никогда всерьез… Ортан, я правда не понимаю, о чем говорит эта девочка. Я никогда ни с кем не заключал сделки, тем более с демонами.
– Папа, сделай что-нибудь!
Онор или Мерси – я не могла оторвать взгляда от Стерланда, чтобы посмотреть, – сдавленно всхлипнула.
Неожиданно меня осенило. Я не сомневалась, что Косамарас заставляла Камиллу обвинять меня, чтобы лишить меня жизни. Но вдруг она одурманила и меня, чтобы я убила Стерланда? Тогда он не лгал и действительно не заключал сделку… Или она знала, что я сделаю такой вывод и не смогу убить его, и таким образом защищала виновного? Или еще хуже: она внушала мне все эти мысли, чтобы я сошла с ума и сломалась? Голова раскалывалась, пока мой ум пытался проанализировать все возможные варианты. Как я вообще смогу понять, где правда, а где нет?
– Аннали, детка, дай мне, пожалуйста, нож, – попросил папа, умоляюще сложив руки и медленно приближаясь. – Конечно, ты расстроена. Столько всего пришлось пережить за эти недели. Давай поговорим. Я уверен, мы сможем найти решение.
– Нет. Стерланд должен умереть прежде, чем сделка состоится. Только так можно все исправить. Скажи им, Кассиус.
Я оглянулась. Сейчас я очень нуждалась в его поддержке. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Но, повернувшись к двери, я никого не увидела. Он исчез.
Я ахнула от удивления и растерянности. Выбежала в коридор, но Кассиуса нигде не было.
– Кассиус!
Вернувшись в комнату, я внимательно осмотрела каждый уголок.
– Куда он подевался?
Камилла озадаченно нахмурилась:
– Кто?
37
– Кассиус! – я непонимающе смотрела на сестер. – Он все объяснит, Камилла. Я не трогала Верити, честное слово…
– О ком ты говоришь, Аннали? – Голос Камиллы звучал спокойно и вкрадчиво, как будто она разговаривала с сумасшедшей.
Увидев в ее глазах неподдельный страх, я похолодела. Она смотрела на меня, словно я действительно сошла с ума.
– Кассиус… Кассиус Корум. Сын капитана Корума.
– Капитан Корум умер.
– Я знаю. Его сын приезжал на праздник Прибоя вместо него. Неужели вы не помните? – Несмотря на все усилия, мой голос сорвался на визг, граничащий с истерикой.
– Один в один Элизабет. Все по новой, – вздохнул папа.
Его лицо приобрело пепельный оттенок. Я еще никогда не видела его таким постаревшим. Отец обреченно посмотрел на Стерланда.
– Прости меня, старый друг. Ты не мог бы оставить меня наедине с Аннали буквально на минуту?
Стерланд осторожно попятился от стула и с сочувствием погладил отца по спине.
– Конечно, конечно. Семейные дела и все такое. – Он задержал на мне взгляд, полный глубокой печали, и добавил: – Если я смогу как-нибудь помочь…
Папа поблагодарил его и помахал на прощание.
– Ты хочешь отпустить его просто так? – Я недоумевающе проводила Стерланда взглядом. – Папа, он…
– Проблема не в Стерланде.
Выражение его лица было красноречивее любых слов.
– Ты хочешь сказать, во мне? – в ужасе спросила я.
– Больше никто не видит несуществующих людей.
Я выронила кинжал из рук, комната поплыла перед глазами. Это какая-то ошибка. Иначе и быть не может. Кассиус существует. Он был со мной рядом всю ночь. Именно он рассказал мне о Вискарди и возможной сделке, о Косамарас и ее играх. Ее играх…
Она – Вестница Безумия. Она может создать столько ложных видений и искаженных реальностей, что несчастная душа решается на самоубийство, не в силах терпеть мучения.
Слова Кассиуса звенели у меня в ушах; я опустилась на колени, не в силах унять дрожь. Неужели Косамарас заставляла меня видеть его? Неужели ее могущества хватило, чтобы создать целого человека из ничего? Мы так много говорили с ним… так много целовались. Я вспомнила его глаза, когда он сказал, что я нравлюсь ему больше всех сестер. Почти физически ощутила, как его руки скользят по моему телу. Разве такое можно придумать? Нет. Он настоящий! Иначе и быть не могло.
Я вспомнила, что говорила о нем с сестрами. Кроме меня его видели и другие. Но эта радостная мысль тут же начала ускользать от меня, словно я пыталась удержать голыми руками морские волны, отступающие во время отлива.
С ним разговаривали Розалия и Лигейя. Теперь они мертвы и не смогут заступиться за нас двоих.
– Онор! Мерси! Вы сидели вместе с ним в таверне на Астрее. Он покупал вам сидр.
Девочки непонимающе уставились на меня.
– В тот день, когда Эдгар… Когда мы пошли покупать новую обувь вместо волшебных туфелек…
Тут я заметила что-то изумрудное. Озадаченно приподняв юбку, я увидела на своих ногах те самые «волшебные туфельки», целые и невредимые. Они выглядели такими же новыми, как в тот день, когда я достала их из коробки. Я быстро прикрыла туфли платьем и пожалела, что вообще заметила их.
– Камилла, ты видела его, я знаю. Он сидел рядом с тобой за праздничным ужином! Он был на балу в Пелаже…
Я замотала головой, пытаясь отогнать эту мысль. Балы – это иллюзия, и Кассиуса там не было. Словно якорь, упавший на морское дно, на меня неожиданно обрушилась правда. Кассиуса не было на балу в Пелаже, хотя я не сомневалась в его присутствии. Это Косамарас заставила меня видеть его. Она заставляла меня видеть его везде.
Дождавшись одобрительного взгляда папы, Камилла пересекла комнату и присела рядом со мной. Она ласково гладила меня по спине, словно испуганную лошадь, обезумевшую от грозы.
– Ты имеешь в виду бал тройняшек? Аннали, там не было никого по имени Кассиус.
– Нет, не его. Хватит так произносить мое имя!
– Как?
– Как будто я сумасшедшая, – я раздраженно оттолкнула руку Камиллы.
– Никто не считает тебя сумасшедшей, Аннали, – сказал папа. – Мы просто переживаем за тебя.
– И Верити, – добавила Онор.
Я развернулась к ней, с трудом сдерживая ярость.
– Я же сказала: ее не было со мной!
Камилла закусила губу. Ее глаза блестели от подступающих слез.
– Может, она была с этим… как его… Кассиусом?
Я похолодела от ужаса.
– Как вы могли подумать, что я могу навредить Верити? Это абсурд! Вы же знаете, что я никогда не причинила бы ей зла.
– Уверен, этому должно быть какое-то объяснение, – задумчиво сказал папа, поднимая с пола кинжал. В его руке, без всяких сомнений, был самый обычный нож для масла, который я прихватила с собой после завтрака. В моей памяти всплыло четкое и ясное воспоминание: я сама взяла его со стола этим утром и спрятала в юбках.
– Нет, – прошептала я, тупо уставившись на маленький медный нож. – Нет, нет, нет, нет! – Я скорчилась, сжав руками голову и изо всех
