Таурус подошёл ближе и, когда я протянула руку, вколол иглу в вену на предплечье. Или на пред-предплечье? Как он там вообще что-то нашел, наверное, так и останется для меня секретом. Для меня не стала ничем удивительным протянутая без принуждения конечность. Слишком я привыкла ко всему этому за несколько дней.
Сегодняшней жертвой должна была стать орчанка. Я напрягла ещё незамутненную память. Массивная девица с торчащими из под нижней губы крупными клыками, заставила мысленно содрогнуться. Как мне с ней справиться, если она вдвое шире меня в плечах и, как минимум, на пару голов выше?
Этим вопросом я задавалась недолго. Практически сразу зрение помутилось. Расплывчатая картинка восстановилась внезапно, практически сбив меня с ног. Теперь все было более объемным, а цвета насыщенными, сочными, яркими. Даже серые стены приобрели множество оттенков.
Я медленно брела к выходу, заворожено рассматривая все вокруг.
Уже в коридоре меня накрыла волна ярости, но на этот раз не всепоглощающей. Я слышала указания гарпий, следовала им и придумывала способ жертвоприношения. Да, немного пафосный, но хотя бы станет известно я ли виновата в том, что произошло с остатками тела оборотня.
***
Когда зверушка споткнулась, а после этого с блаженной миной наркомана под дозой медленно побрела к выходу, гарпии обреченно переглянулись. Все равно слишком быстро, даже после нейтрализатора.
— Гаргиппия, надеюсь, ты дашь ей возможность снова принять человеческий облик… — пробормотал Омнис, передергивая плечами.
— Хватит с нас уже чудовищ, — произнес Таурус, невольно вспомнив Каталину.
Оракул была персональным кошмаром близнецов с самого детства. Отец постоянно говорил о том, что когда-то она была человеком. Просто не хватило какой-то составляющей в сыворотке, которая позволила хотя бы на время возвращаться к исходному виду. Доработали препарат уже после того жертвоприношения, а потом и уничтожили следом за жрецами-близнецами.
— Омнис, я очень надеюсь, что ты нашёл тот ингридиент, иначе нас отправят на тот свет за бракованного Оракула, — гарпий напомнил брату о последствиях, которые их ждут, если эксперимент провалится.
— Могу тебя порадовать, только что обнаружил, — откликнулся Омнис, о чем-то думая. — Иди в лабораторию, проконтролируй её. Я схожу за образцами.
Оба брата вышли из комнаты. Один направился в лабораторию, другой в противоположную от неё сторону.
Таурус остановился, обернулся и заметил, как Омнис свернул в коридор, который ведёт туда, где он сбросил оба трупа. Гарпий вздохнул и продолжил путь.
— Надеюсь, ты найдёшь там то, что ищешь, — пробормотал он, когда был уже далеко от комнаты безопасности. Оставался последний поворот до лаборатории. И он преодолел расстояние до неё намного быстрее, чем обычно.
Хлопнув дверью, он влетел в помещение и уселся в кресло перед монитором. На экране была схема лабиринта, расчерченная зелеными линиями. В нескольких коридорах мигали индикаторы присутствия с именными указателями. Четыре красных — оставшиеся жертвы, зелёная — зверушка. Он отыскал точку, соответствующую орчанке, и сверился с картой ловушек. Она как раз была в непосредственной близости от одной из них. Гарпий активировал ее. Теперь осталось физическое воздействие на механизм.
Таурус надел наушники и отдал первый приказ в микрофон. Зелёная точка зверушки заметалась, но потом последовала указаниям, подбираясь к коридору-ловушке с противоположной стороны от жертвы.
Когда в лабораторию влетел встрепанный, вымазанный в чем-то, источающем тошнотворный запах, Омнис, он даже не удостоил его внимания, продолжая наблюдать за развивающимися событиями.
И только, когда зверушка с визгом отшвырнула от себя моментально начавший разлагаться орган, близнец выдал своё присутствие, проговорив в непосредственной близости от уха Тауруса:
— Видел? Мне удалось изъять это вещество из образцов, которые собрал на трупе того оборотня.
— Так и думал, что ты отправился именно туда, — закатил глаза гарпий. — Не мог свежих собрать?
— Как-то не очень хочется без рук остаться, — неуверенно пробормотал Омнис и поболтал перед лицом Тауруса пробиркой с мутной желтой жидкостью: — но конечный результат сыворотки уже готов к использованию.
— Ты не забыл её протестировать? — вполне разумно опасаясь, уточнил гарпий.
— Крыса стала крысой, — пожал плечами второй.
— Слишком быстро… — выразил сомнения Таурус. Раньше Омнис довольно долго возился с синтезом новых образцов сыворотки, а тут такая удача. — Неужели тебе сама Гаргиппия помогла?
— Возможно, — тихо ответил близнец, отступая подальше от монитора.
А там зверушка уже пришла в себя и в упор смотрела на учёного. Её губы расползлись в жуткой улыбке:
— Чудесно. Просто прекрасно. И так быстро. Ты единственный из всех жрецов-ученый, кто не подвел меня.
Глаза мутантки на миг полыхнули непроглядной тьмой. Она начала заваливаться на пол.
— Таурус, тащить её снова придётся тебе, — пробормотал Омнис не отрывая взгляда от монитора. — С нами только что говорила Гаргиппия…
— Ну и что с того? — произнёс Таурус, выходя из лаборатории. Перспектива снова тащить на себе тушку мутантки его не радовала.
Глава 5. Эльф
В этот раз, каким-то совершенно непостижимым образом, я разминулся со своими никчемными спутниками почти сразу. А потом долго блуждал по коридорам, о которых раньше и не подозревал. Периодически в ответвлениях мелькали силуэты новеньких. Дриад и нагов невозможно спутать с кем-то ещё. Одни корявые, как старое трухлявое дерево. Другие шлейфом волочат за собой драгоценный хвост. В те моменты, когда они появлялись где-то вдали, я все больше и больше понимал, что хваленая память подвела меня.
За три-то попадания на жертвенный алтарь Гаргиппии можно было запомнить все. Что я и делал благополучно.
Вот только теперь эта пернатая завела меня в какую-то незнакомую часть лабиринта. Туда, где я ещё ни разу не был. И надо бы отсюда выбираться.
Для начала искать знакомые ответвления, а там уже и до дверей выбраться можно будет. Не думаю, что то, о чем говорили эти отвратительные существа, правда. Отсюда можно выбраться.
Да, именно так я думал. Вплоть до момента, когда все-таки на седьмой день из последних сил дополз до знакомого коридора. Там и остался. Перспектива искать безопасное помещение не прельщала. Что я там увижу? Ведь оно всегда показывает то, что было до перехода. Не хотелось бы снова быть свидетелем последствий резни в тронном зале. Лучше уж сдохнуть здесь. То, что это произойдёт сегодня не было сомнений.
Я привалился спиной к стене. Запрокинул голову и уставился на потолок. Осталась небольшая, в ладонь шириной, полоса белого света. Вокруг медленно сгущался полумрак. За эти дни успел привыкнуть к почти осязаемой темноте. И если в первое время испытывал безотчетный страх, то сейчас воспринимал это как должное, с равнодушием и почти незаметной ноткой обреченности.
Внутри наростало напряжение, словно кто-то медленно натягивал струну. Верный признак того, что случится что-то непоправимое. Предчувствие беды.
Странно, как все меняется в этом лабиринте.
