На следующий день, после недолгих уговоров и угроз, нам удалось приобщить ее к общественно полезному труду. На этот раз мы выдраили весь этаж.
И пока мы два дня находились в лабиринте, она потихоньку работала над следующим.
Через четырнадцать дней к нам присоединилась еще одна бывшая представительница Совета. Все вместе мы довели работы в замке до конца и выбрались в сады.
Я в очередной раз с удивлением рассматривала обособленную кучку мотков, которые появились из ниоткуда. Взяла однин. Повертела перед глазами, пытаясь рассмотреть подробнее. Светло-серый с тонким черным волокном. Сморгнула. Отложила этот, взяла другой. Потемнее, но та же история.
Задумалась. Совет? Очень похоже. Сирин решила подпортить им жизнь и таким способом.
Усмехнулась. Чудесно. Я, как никто другой, позабочусь о них.
За спиной зашевелилась крыска. Подобралась ближе к кучке. Обнюхала. Повернула ко мне морду и коротко рыкнула.
— Да, это совсем нехорошие гарпии, поэтому мотки и лежат отдельно, — проговорила я, проводя ладонью вдоль хребта животинки. — Можешь делать с ними, что хочешь.
Крыса фыркнула, подхватила клыком один из мотков и зарылась в подушки.
— Интересное решение, — послышался от входа смех Тауруса.
Отвела взгляд от импровизированной норы и посмотрела на гарпия. Усмехнулась.
— Мне теперь интересно, что происходит с этой древней курицей.
— Когда ты в последний раз запутала мою нить, я блуждал по лабиринту и наткнулся на такие коридоры и их обитателей, о которых не подозревал, — рассмеялся пернатый, проходя в зал Оракула.
Невольно засмотрелась на него. За последние полгода он снова стал похож на себя прежнего. Изможденность и затравленность ушли еще давно. Насколько я знала полностью пропали шрамы, которые остались после того, как Алконост вскрыла ему грудную клетку. И волосы… Когда-то они были абсолютно белыми и вылезали клоками. Сейчас же они были угольно-черными, а о недавнем седом прошлом напоминали только белые значительно отросшие кончики.
Встряхнула головой, отгоняя наваждение. Гарпий к этому моменту уже сидел рядом.
— А? Что ты говорил? — попыталась переспросить.
Но в ответ послышалось совсем другое:
— Подрежешь мне кончики?
— А до этого, что говорил? Я ничего об этом не слышала.
— Омнис и я решили тебе об этом не рассказывать. Но это было так себе приключение. Выход я не нашел, пока ты не распутала нить. А что сейчас происходит с той гарпией, боюсь даже представить… Так ты подрежешь концы?
— Ладно. Поворачивайся спиной. — Пробормотала, вытаскивая из корзины с нитками еще и расческу. Ножницы лежали рядом.
Гарпий пепесел вперед, ко мне спиной. И я принялась за работу.
— И почему ты не обратишься с этим к Омнису? Отвлекаешь меня от работы.
— Омнис, кроме своих опытов, больше ничего не видит. Даже если ему прямо под самый нос поднесешь. Готовится к предстоящему жертвоприношению. А у тебя не такая уж и срочная работа.
Вздохнула. Да, буквально неделю назад Гаргиппия передала через меня информацию о жертвоприношении. Которое состоится только через полгода. Но Омнис уже заперся в своей лаборатории. Не пускал туда брата. И маялся в попытках придумать что-то оригинальное.
— И мне нравится, когда моих волос касаешься ты, а не кто-то другой… — сварливо пробормотал гарпий, обиженно насупившись.
Удивленно замерла. Из рук даже выпали инструменты. Глухой удар тяжелых ножниц о пол между подушками, немного привел меня в себя. Отмерла. Обхватила его за талию, прижалась щекой к плечу.
— Боюсь представить, как я там, у себя, буду жить без тебя… — прошептала чуть слышно.
Но Таурус услышал. Вздрогнул.
— Ты так и не передумала?
— Не изменю своим планам никогда…
— А если некуда будет возвращаться?
Все внутри обмерло после этих слов. Отстранилась. Снова взяла в руки ножницы и продолжила прерванное занятие.
— Я об этом не думала. И пока думать не хочу. Вот, когда такое случится, тогда и решу, что делать. — Постаралась сделать так, чтобы голос звучал уверенно. Хотя все внутри дроало от странного предчувствия.
На тот момент я боялась даже подумать о том, что мне некуда будет возвращаться в родном мире. Но через три года все изменилось.
Эпилог. Три года
Срок пребывания в лабиринте быстро подошел к концу. Три года пролетели как-будто их и не было.
За это время успели провести три жертвоприношения. Таких же удачных, как и мое. Сирин получила достаточно темной энергии для поддержания жизни на островах. И получила бонусом ко всему этому — дядющку близнецов, который все пытался сопротивляться. Уже не намекам, а прямым действиям. Как потом оказалось, что он до сих пор считал себя смотрителем лабиринта. Привычка.
А Омнис под шумок создал идеальную животинку для жертвоприношений. И погружался в науку все глубже и глубже. Уже потом я узнала, что просто близилось время для выбора пары. Почему-то не показалось, что отрываться от основной работы он совсем не собирался. Но долг звал произвести на свет следующее поколение близнецов. На все увещевания старшей Гаргиппии он запирался еще на большее количество замков в лаборатории.
Но в итоге сдался на волю зова природы и убеждений хозяйки лабиринта. Против которой он бы в любом случае не попер.
Теперь же миниатюрная симпатичная серая гарпия высиживает в гнезде два яйца размером с баскетбольные мячи.
Сады окончательно восстановили, и на острове уже поселилась, завершив обучение, Сьерра. Огненно-рыжая гарпия разбавила серость, которая заполонила замок и лес, когда нам с Сирин удалось избавиться от запланированной части Совета. Я с ней даже подружилась. На почве общей ненависти к древним теткам.
Остальные были под каблуком. Или можно выразиться под клыком. Шаг вправо, шаг в лево — в моток вонзаются острые зубки моей крыски. Сирин понравилось, как корчилась одна из Старейшин, когда животинка утащила ее моток и основательно погрызла. Только сначала пришлось провести разъяснительную работу с мелкой пакостницей, чтобы внедрить в управление Советом, столь интересное наказание.
Мы с Таурусом так и остались… друзьями. Ну, или попросту по самые кончики перьев влюбленными друг в друга идиотами.
И после небольшой беседы со старшей Гаргиппией, я поняла, что мне вообще никогда ничего не светит. Нормальные отношения мне будут только сниться в розовых ванильных снах, после череды кашмаров про лабиринт и жертвоприношение, как небольшой утешительный приз. Проблема в том, что благодаря зеленой гадости, которой меня пичкали, чтобы побыстрее сделать из меня гарпию и завершить ритуал, стала немного ядовитой. Ну, совсем капельку. Настолько, что те, кого я укушу, поцелую или сделаю еще что-то, за считанные минуты станут кучкой гнилых костей. Меня это вполне впечатлило.
Но почему-то на один вопрос Сирин только прожала плечами и пошла исследовать упущение. Почему тот литр слез, который я вылила на гарпия, никаким образом не повлиял на него?
У Тауруса все оказалось намного проще. Лабиринт для него и отец, и мать, и жена, и сын, и вообще смысл всей жизни. Если разорвутся нити, скрепляющие их, или он
