— Хобби у меня такое, — буркнула я, покосившись на наполовину полную корзину. Может быть, она и была скорее наполовину пустой, но пускай оптимист, который возьмется мне это доказывать, сперва проработает на кухне и простирает столько же, сколько я в этот день. — Полоскать белье вместо того, чтобы лежать себе в теплой постели и читать стихи, написанные для меня пылким женихом.
— У тебя есть жених?
Мне только показалось, или это действительно его задело? Возможно, это всего лишь самообман, но в тот момент я готова была дать руку на отсечение, что ему не все равно.
— Нет, — честно призналась я.
— Тогда как же ты можешь читать его стихи? — улыбнулся одними глазами он.
— Точно так же, как и лежать в теплой постели, — отозвалась я.
— Понимаю. — Принц кивнул, глядя на быстро бегущую из-под мостков воду, разом потемневшую вместе с небом.
— А почему вы не поехали во дворец вместе с остальными?
— Хотел немного побыть один, — ответил он. Я было почувствовала себя несколько неловко, но вспомнила, что это он сам подошел ко мне, а, значит, упрекнуть меня в том, что я нарушила чужое одиночество в общем-то нельзя. — А здесь, оказывается, сильное течение. Белье не уплывает?
— Случается, — подтвердила я, — но только не у меня.
— Потому что ты такая хорошая хозяйка? — спросил он с легкой издевкой в голосе.
— Нет, потому что за любую уплывшую тряпку меня будут пилить так, что мало не покажется.
— А я сегодня ездил охотиться на разбойников, — сказал принц после продолжительного молчания.
Возможно, это было сказано несколько невпопад, но не для меня, поскольку именно это событие и занимало все мои мысли с самого утра. После того, как нападения на направляющихся в столицу путников участились, было решено принять срочные меры, и вскоре после рассвета возглавляемый принцем отряд выехал из городских ворот в направлении злополучного леса. Возвратились они только сейчас.
— И как прошла охота?
— Хорошо, — сказал он с усмешкой, не слишком соответствовавшей такому ответу.
— Что-то пошло не так? — спросила я.
— Ну почему же. Мы взяли их всех. Очень легко… Слишком легко. Их оказалось много меньше, чем мы ожидали. Они сдались почти сразу, там и боя-то никакого не было.
— Но это же хорошо?
— Наверное, хорошо. Но настроение какое-то мерзкое. Не знаю, как это объяснить. Понимаешь, лучше убить противника в бою, чем везти на казнь человека, добровольно опустившего меч.
Его взгляд заскользил поверх водной глади, устремляясь все дальше на восток. Я молчала. Он и не хотел, чтобы я что-то говорила. Он и сам все знал. В том числе и то, что в жизни ему предстоит подписать не один смертный приговор, а вот размахивать мечами придется предоставить другим. Мне вдруг показалось, что он не более свободен, чем я, варящая обеды и выполняющая прихоти вечно недовольной мачехи, хотя, конечно, это была глупая мысль.
Мы просидели так еще с четверть часа. Быстро темнело; облака из красно-фиолетовых постепенно становились серыми; все более бесполезное зрение уступало место слуху, для которого мир почти полностью растворился в шуме воды. Принц поднялся на ноги.
— Пожалуй, пора ехать, пока на мои поиски не отправили втрое больше отрядов, чем на борьбу с разбойниками, — грустно усмехнулся он. — Знаешь, я рад, что тебя отправили на реку этим вечером.
Я кивнула, мол, чего еще от вас ожидать, и, закончив отжимать очередную шмотку, положила ее на уже внушительную кучу белья. Принц нахмурился, наклонился и двумя пальцами приподнял только что постиранную вещь.
— Это что? — поинтересовался он, с искренним непониманием разглядывая то, что держал в руках.
— Юбка моей сестры Беллы, — удивленно пожала плечами я.
— Юбка?! — Похоже, такое открытие разом отвлекло его от грустных мыслей. — Такая необъятная? Каковы же размеры твоей сестры?
— Хотите с ней познакомиться?
— Признайся, это ты ее так раскормила?
— Она уже была такой, когда мы познакомились впервые.
— Это становится интересным.
Принц наклонился, заглядывая в порядком опустевшую корзину. Раздался треск ломающейся доски, громкий всплеск и снова треск… Меня обдало волной пронизывающего холода. Я попыталась ухватиться за край доски, по-прежнему возвышавшейся над водой, но промахнулась, успев лишь больно расцарапать руку. Вода сомкнулась у меня над головой; воспоминание о том, что надо набрать в грудь побольше воздуха, пришло слишком поздно. Не было ни страха, ни паники, ни отчаяния; разум был полностью сосредоточен на необходимости дышать и попытке выбраться на поверхность. Отчаянная, но не слишком систематичная работа руками и ногами не давала никаких результатов, словно меня затянуло на самое дно океана. Когда уже казалось, что это занятие совершенно безнадежно, водяной покров все же расступился. Успев наглотаться воды, я надолго закашлялась, но удержаться на поверхности теперь удавалось.
Немного придя в себя, я принялась искать глазами принца. В сердце с опозданием зародился испуг: кто их, господ, знает, может, он мечом махать горазд, а плавать вовсе не умеет? Эта мысль чуть не заставила меня снова уйти с головой под воду, но, к счастью, я быстро обнаружила того, кого искала: его отнесло течением немного в сторону и на добрую дюжину ярдов вперед. Как выяснилось впоследствии, его в этот момент занимали мысли, вполне аналогичные моим.
Беда заключалась в том, что нас обоих отнесло достаточно далеко как от мостков, так и от берега, а река в этом месте была весьма широкой. Разумеется, мы оба пытались грести к берегу, но пока это не слишком удавалось: течение было сильным и своенравным и уносило нас все дальше, надежно удерживая на середине реки. Но во всяком случае сейчас положение было существенно лучше, чем несколько минут назад; если сохранять спокойствие и не тратить понапрасну силы, рано или поздно течение удастся перебороть. Река может стать немного уже; не исключено, что, если поднапрячься, нам рано или поздно удастся уцепиться за ветку какого-нибудь дерева… И тут у меня внутри все похолодело, если только такое было возможно после пронизывающего холода реки. Я вспомнила, что впереди нас ждал водопад.
Нам, конечно, не предстояло упасть вниз со скалы; шансы остаться в живых оставались, но шансов удариться головой об один из многочисленных камней или просто во второй раз не выплыть из-под сомкнувшейся над головой глади тоже хватало.
— Греби к берегу! — что есть сил закричала я, не обратив ни малейшего внимания на то, что перешла на «ты». Тут уж было не до этикета.
Он не услышал, или во всяком случае никак не подал виду.
— К берегу! — Я попыталась кричать еще громче, но в результате только сбила дыхание, что чуть не заставило меня пойти на дно. К тому моменту как мне удалось более-менее выровнять дыхание и обратить внимание на остальное, было уже поздно. Шум падающей воды стал совсем громким, звоном в ушах заглушая все остальные звуки, бороться
