Он держался с достоинством и, похоже, полностью смирился с неизбежным, но казался теперь более глубоким стариком, чем прежде. Один из его спутников откровенно поник, второй стоял с отрешенным видом. Я почувствовала, как что-то сжимается внутри.
— Подождите, — попросила я и, убедившись, что меня услышали, бросилась бежать, уже на лету выпалив: — Не уходите!
Взметнувшись вверх по лестнице, лишь один раз оглянулась и, удостоверившись, что меня ждут, помчалась к своей комнате, скидывая на ходу шубу, которая, в сущности, была совершенно мне не нужна: ведь в коридорах замка я не испытывала чувства холода. Добравшись до спальни, подхватила добротную шкуру, исполнявшую здесь роль ковра. Не без труда скинула с кровати увесистое одеяло, теплое, набитое овечьей шерстью, полученное в дополнение к первому, сотканному из снега. Шкуру, украшавшую стену вместо гобелена по традиции восточных народов, тоже умудрилась сорвать с гвоздей, почти при этом не испортив.
Большего мне было зараз не унести. Кое-как ухватив все это в охапку, я поспешила назад. Правда, обратный путь занял ощутимо больше времени. Преодолевать узкие проемы было сложнее; шкуры и одеяло то и дело грозились выскользнуть, и в данный момент я ощущала себя существом весьма неуклюжим. К концу пути я почти уверилась, что никто не станет меня дожидаться, и я в скором времени возвращусь в пустой зал.
Это, однако же, оказалось ошибкой. Решительно все оставались на прежних местах, включая и самого короля. Тот следил за моими передвижениями весьма внимательно и предельно спокойно.
— Вот. — Тяжело дыша, я опустила свою охапку перед гостями, даже не задумавшись о том, что, строго говоря, почти вещи принадлежали не мне, а Ингвару. Но он не препятствовал, более того, вовсе не проявил признаков неудовольствия. — Я понимаю, вашу проблему это не решит. Но, может быть, хоть немного поможет согреть детей.
Я говорила все тише, с каждым словом все отчетливей понимая, какой каплей в море, или лучше сказать — снежинкой в сугробе, — станет такая подмога. И все же я сделала что могла, а это лучше, чем ничего.
Я распрямилась и отошла назад, ближе к королю, стараясь теперь хоть немного привести в порядок расшалившееся дыхание.
Какой реакции следовало от них ждать? Откажутся, сказав, что им не нужно ничего чужого? Посмеются над непосредственностью человека, решившего, будто столь малый вклад сможет серьезно отсрочить их приговор?
Но нет, двое мужчин смотрели на меня с нескрываемым благоговением, а третий — самый молодой — с интересом.
— Благодарю тебя, о мудрейшая служительница льдов, — с глубоким поклоном произнес старец.
Двое других так же поклонились. Я хотела объяснить, что вовсе не владею магией стихий, не являюсь служительницей льдов и никогда не намереваюсь таковой становиться, но это заявление казалось неуместным.
Поклонившись в последний раз и произнеся традиционные слова, завершающие ритуал прощания, они дружно развернулись и пошли к выходу. И быстро исчезли с наших глаз; лишь третий, последний, задержался в зале чуть дольше других. Но вскоре их гулкие шаги стихли вдалеке, и мы с Ингваром остались вдвоем. Но, как ни странно, это больше меня не пугало.
— Что скажешь?
Я подозрительно покосилась на короля, прикидывая, не послышалось ли мне. И встретила выжидающий взгляд.
— Разве мое мнение имеет значение?
— Мне просто любопытно.
От него по-прежнему веяло холодом, но не больше, чем всегда. На вчерашнее он, похоже, не злился. Или просто успел подзабыть? Даже если и так, сейчас у меня имелись шансы рассердить его заново. Что ж, была ни была.
— Это последние люди, которые хотят остаться рядом с вами. Мне кажется, стоит постараться их удержать.
— И посулить то, что никогда не случится? Я ошибался: женщины не изменились за последние сто лет.
Я недовольно поджала губы. Предполагаю, что от его слов не пришла бы в восторг ни одна женщина, что сто лет назад, что из ныне живущих. Быть может, если бы не эта шпилька, я бы не стала спорить, но так…
— Ради тех, кто по-настоящему хочет быть рядом, стоит постараться. Если, конечно, это для вас хоть что-нибудь значит.
— Ни мои, ни их желания в данном случае значения не имеют, — отмахнулся Ингвар. — Хлад ни у кого не спрашивает дозволения. И если решил овладеть новой землей, так и случится. Мы же исполним свои обязанности. Я — как его наместник, Ранкара — как жрица, ты — как моя ученица и последовательница.
Черта с два. Но об этом я ему рассказывать не собираюсь.
— Они тоже намерены исполнить то, в чем видят свою обязанность.
— Умереть во имя абстрактной идеи? Метафоры о человеческих корнях? Это глупо.
— Во имя метафоры — наверное. Но что если для них эти корни куда более ощутимы?
— Мертвый лев лучше живого пса? — насмешливо осведомился он.
Я покачала головой.
— Живой пес лучше. Пес вообще ничем не хуже льва. Но вот живой лев, которого обратили в пса… Пес, который чувствует себя львом, не мыслит иной жизни, кроме львиной, но навсегда останется в собачьей шкуре… Это сложнее.
Король заинтересованно изогнул бровь, будто только сейчас счел наш разговор действительно стоящим.
— Продолжай.
Я смутилась.
— Просто ради того, во что по-настоящему веришь, имеет смысл пойти на риск.
— Даже если дело обстоит безнадежно, а рискуешь — жизнью?
Я грустно улыбнулась.
— Наверное, да.
В течение непродолжительного времени он молча обдумывал сказанное, не соглашаясь с моим ответом, но стараясь признать право такой точки зрения на существование. Затем взглянул на часы. Высокие, внушительные часы с маятником. Они всегда стояли, показывая исключительно без двадцати минут одиннадцать, и невозможно было определить, шла ли речь о дневном или ночном времени. Тем не менее, Ингвар посмотрел на них так, будто собирался почерпнуть полезную информацию. Должно быть, так проявлялась привычка, сохранившаяся с тех времен, когда стрелки двигались положенным образом. А ведь с той поры, как я теперь знала, прошло сто лет…
И все же взгляд на часы помог королю принять решение. Он явно заспешил по делам. И задержался лишь совсем немного. Главным образом для того, чтобы сказать:
— Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь то, что происходит вокруг. Это неполезно для нервной системы и пагубно для работы со стихией. Тебе следует, помимо основной учебы, заняться техникой, которая научит спокойствию и отрешенности. Начать стоит с Зала Покоя. Барс проведет тебя туда завтра. Ты найдешь там льдинки различных форм. Собери из них для начала слово «вечность». Это достаточно медитативное занятие, которое поможет тебе научиться держать эмоции в узде.
Ну вот, доигралась. Только дополнительных заданий мне и не хватало (в придачу
