– Мудрые.
Ведьмы.
Часть 5. Мудрые
Глава 42
– Ты ведь понимаешь, что это какая-то чушь?
Патрис и Аполлон сидели на платформе железнодорожной станции «Ямайка» на Лонг-Айленде, ждали поезд, идущий в Лонг-Бич, округ Нассо, до прибытия которого осталось шесть минут.
– Он сказал, что хочет, чтобы мы привезли ему книгу, – объяснил Аполлон. – А когда человек соглашается заплатить семьдесят тысяч долларов за книгу, можешь не сомневаться, я с удовольствием прокачусь на поезде, чтобы выполнить его желание. – Он приподнял брови и посмотрел на Патриса. – Как и ты. – Патрис покачал головой. И, хотя он был намного крупнее Аполлона, это движение сделало его меньше и моложе. Со стороны это выглядело, как будто отец выговаривает что-то сыну.
– У меня такое ощущение, что мы два наркоторговца, собирающиеся толкнуть товар, – проворчал Патрис.
– Наркоторговцы не используют специальную оберточную бумагу, – возразил Аполлон.
Он открыл коробку, в которой лежала книга, и вытащил ее наружу. Книга была тщательно завернута в бумагу с изящным орнаментом и золотыми медальонами. Аполлон даже сделал бантик.
– Слащавое дерьмо, – заявил Патрис, отмахиваясь от Аполлона, но потом наклонился и осторожно коснулся оберточной бумаги. – Из «Кейтс Пейпери»?[27]
– Проклятье, да, – кивнул Аполлон. – Бумага для оригами, золотые медальоны.
Патрис покачал головой.
– Крутое дерьмо, – проворчал он и посмотрел по сторонам. – Тебе лучше это убрать, пока кто-нибудь не подумал, что двое взрослых мужчин обсуждают оберточную бумагу.
Аполлону вдруг ужасно захотелось пробежаться по платформе, выкрикивая имя, фамилию и адрес Патриса. Но, с его удачей, он обязательно споткнется, уронит книгу на рельсы и ее раздавит приближающийся поезд. Он спрятал книгу обратно в коробку. Некоторое время они сидели молча. Аполлон ничего не рассказал Патрису про женщину в церкви, а также о Кэл и Мудрых. Что Патрис об этом сказал бы? Аполлон не знал, что и думать.
Станцию «Ямайка» отремонтировали в 2006 году. Установили новые платформы для поездов, лифты на уровень улицы, заменили эскалаторы. Пешеходный мостик связывал станцию с недавно выстроенной рельсовой линией в аэропорт Джона Ф. Кеннеди. Навес из стали и стекла закрывал железнодорожные платформы, защищая пассажиров от непогоды, но позволяя наслаждаться свежим воздухом. В новшествах чувствовалось небольшое влияние Европы, и станция стала совсем другой по сравнению с восьмидесятыми годами прошлого века, какой ее помнил Аполлон. Дрезден до бомбардировок и сегодня. Настолько радикальными оказались перемены.
Но, когда Аполлон осмотрелся по сторонам, он увидел старые платформы, старую «Ямайку», Куинс. Если бы он приехал сюда с матерью, смогла бы она рассказать о третьей «Ямайке», той, что увидела, когда юной иммигранткой впервые попала в Соединенные Штаты? Сколько разных «Ямаек» существовало за прошедшие годы? А если бы тебе исполнилась тысяча лет, ты бы помнил времена, когда здесь были болота, а Ямайка-авеню называлась Старая тропа Рокауэй, и ею пользовались индейцы делавары и канарси. А еще раньше? В начале девятнадцатого века городские рабочие, углублявшие дно пруда Бейсли, нашли останки американского мастодонта и поставили ему памятник на детской площадке Сутпин. Подобные легенды здесь рассказывали одну за другой, и каждая плавно переходила в следующую. История – это не одно долгое повествование, а серия последовательных перемен.
И если бы здесь когда-то жили ведьмы, разве это показалось бы Аполлону удивительным?
Вагон оказался практически пустым, днем в среду желающих попасть в Лонг-Бич было немного. Мимо окон проплывал Куинс.
– Я целиком и полностью за то, чтобы продать книгу, – сказал Патрис. – Но подумай о том, на что мы могли бы рассчитывать, если бы подождали, когда леди умрет. Тогда мы могли бы удвоить сумму, которую получим от чувака.
– Сейчас 2015 год, – возразил Аполлон. – Она может прожить еще десяток лет. Между тем этот тип хочет купить книгу сейчас. За семьдесят тысяч долларов. Я заплатил за нее сто баксов. Посчитай-ка разницу, которая получится, прямо сейчас.
Патрис, продолжая смотреть в окно, скрестил руки на груди.
– Если ты намерен приводить рациональные доводы, я не стану продолжать разговор, – сказал он. – Однако она может умереть в следующем году, и я буду страшно недоволен, что продал ее слишком рано.
Аполлон похлопал друга по плечу.
– Этого не будет, – сказал он.
– Тебе нужно быстро провернуть сделку, – небрежно сказал Патрис. – У тебя ведь сегодня еще одна встреча?
Патрис был прав. Несмотря на то что Аполлон на прошлой неделе сбежал с собрания, чтобы выпить кофе с Уильямом Уилером, он собирался принять участие в сегодняшней встрече Выживших. Ему их не хватало. К тому же его офицер по условно-досрочному освобождению очень странно посмотрел на листок с подделанной подписью Элис. И поставил свою далеко не сразу. Аполлон понял, что его предупреждают, и подумал, что больше рисковать не стоит. Вот почему он решил пойти на встречу Выживших. Он даже написал об этом в Фейсбуке на случай, если офицер по УДО начнет проверять его следы онлайн.
Патрис посмотрел на экран своего телефона.
– «Клуб Выживших», – прочитал Патрис. – «Встреча в китайском общественном центре во Флашинге». Тебе нужен адрес?
– Ты член общества? – спросил потрясенный Аполлон, который даже не заметил, что сумка сползла с его колен на пол.
Патрис протянул руку и поднял сумку.
– Нет, – сказал он. – Но когда ты к ним присоединился, информация об этом появилась на странице памяти.
Аполлон чувствовал себя так, словно кто-то засунул его голову под воду.
– Страница памяти, – тихо сказал Патрис. – Посвященная Брайану. – Он постучал по экрану своего телефона и протянул его Аполлону.
– «В память о Брайане Кагве», – прочитал Аполлон.
Он смотрел на страницу в Фейсбуке, посвященную памяти его сына.
Шестнадцать тысяч подписчиков.
На странице была помещена фотография Брайана, фигурировавшая во всех выпусках новостей. Та, которую Аполлон сделал в подвале дома в Ривердейле. Но кто скопировал ее с его личной страницы? Какой новостной канал? И вот теперь фотография появилась здесь. Кончикам пальцев Аполлона стало горячо, словно телефон их обжигал.
– Я один из подписчиков, – тихо сказал Патрис, услышал свой голос и взял себя в руки. – Нет, не подписчик. Ты знаешь, что я имел в виду. А теперь я намерен заткнуться.
Аполлон принялся читать то, что было написано на странице. Сообщений оказалось очень много. И его называли самыми разными именами.
Связанный муж.
Пленник квартиры № 43.
Задушенный папа.
Потерпевший неудачу отец.
Мистер Мой-сын-мертв.
Конечно, были здесь и добрые слова, но огромное количество очень жестоких. Многие винили Аполлона в том, что случилось. Мужчины и женщины, представители всех рас и религий Соединенных Штатов, и даже жители других стран – и у каждого имелось собственное мнение. Часть из них ненавидела Аполлона. Еще больше людей презирали Эмму. Почти все написали хотя бы одну строку, приговаривавшую ее к какому-нибудь виду ада. Единственным невинным в этой истории был ребенок. И, хотя эта мысль вызвала боль, Аполлон не мог с ней не согласиться.
Он вернулся к началу страницы и
