Аполлон ударил по сетке, разделявшей клетки.
– Но почему? Зачем? Я просто жил, а ты у себя дома засунул нос в мои личные дела?
Уильям подошел поближе к Аполлону и осторожно погладил сетку.
– От меня только что ушла Гретта. Они меня бросили, и мой дом опустел. Я будто находился в свободном падении и плохо соображал. Я прочитал про то, что произошло в поезде метро, а у меня неожиданно образовалось много свободного времени. Я очень хорош в том, что касается поиска информации, но никак не мог выяснить, куда подевалась Гретта, словно она исчезла с лица земли. Так и было. Она отправилась сюда, к Кэл. Впрочем, тогда я этого не знал. Ну и вот, у меня куча времени, я вижу статью про поезд метро Линии А, и смесь скуки и любопытства, а еще обычное безумие заставили меня заняться твоей историей.
Я нашел имя Эммы и твое. Узнал про то, чем ты зарабатываешь на жизнь. Отыскал тебя на Фейсбуке. И увидел кучу фотографий твоего сына. По десять штук в каждом посте! Ты был так счастлив. И горд. Я тебя понимал. Я чувствовал… скажем… Вот человек, который знает, как здорово быть отцом. Который безумно любит сына. Мы с ним похожи, подумал я. Он понимает, какое огромное значение имеет семья. Но на самом деле так случилось только потому, что Гретта сбежала с моей дочерью и разрушила нашу семью. В противном случае мы с тобой никогда бы не встретились.
– Дочерями, – перебил его Аполлон. – Ты мне говорил, что их у тебя две. Ты и тут наврал?
– Нет, – сказал Уильям, и впервые за все время у него смягчился голос. – У меня было две дочери.
В лунном свете Аполлон увидел, что Уильям плачет, и замер на месте. Ему казалось, будто его мозг получил удар электрического тока, хотелось утешить Уильяма, но он столько лгал. Однако Аполлон чувствовал, что в одном Уильям сказал правду – он потерял свою семью, и это немного свело его с ума. Сам Аполлон переживал нечто похожее.
Уильям ударил рукой по сетке, и Аполлон отскочил назад.
– Я вызвал кавалерию, – сказал Уильям. – Извини, что не попытался тебе помочь, я не мог. Я занимался совсем другим…
– Что все это значит? – спросил Аполлон. – Ты вызвал полицию? ФБР?
Уильям проигнорировал его вопросы, предложив взамен нечто более существенное.
– Сейчас я сброшу последнюю вуаль, Аполлон, и выложу все карты на стол. Эмма жива. Мы это знаем. Ты хочешь ее найти. Кэл – и все женщины здесь – не собираются облегчать тебе поиски. И не важно, что они говорят, они защищают своих. А я могу тебе помочь и готов пойти с тобой на край света.
– Но… – начал Аполлон.
– Но сначала тебе придется помочь мне вернуть Гретту и Грейс. Ты помогаешь мне, я – тебе. А ты уже знаешь, что я могу быть очень изобретательным.
Аполлон подошел ближе к окну и посмотрел на ночное небо и почти полную луну, как будто собирался загадать желание.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Просто поговори с Греттой за меня, – ответил Уильям. – Они не позволят мне ее увидеть. По крайней мере, пока я буду в состоянии разговаривать. Но она тебя не знает. Объясни ей, какой длинный путь я проделал, скажи, что она ни в чем не виновата, что мы оба обезумели, когда умерла Агнес. Я почти год не произносил ее имя вслух. Агнес. Моя милая девочка.
Сейчас я понимаю, что Гретта не виновата. Я умоляю ее о прощении за все те моменты, когда не мог держать себя в руках и швырял ей в лицо обвинения. Хочу предложить мое прощение, если оно ей нужно. Хочу, чтобы они с Грейс вернулись домой, и моя семья – то, что от нее осталось, – снова стала цельной. И я прошу тебя все это ей сказать.
– Откуда ты знаешь, что я ее увижу? Что им помешает прийти сюда и просто нас пристрелить?
– Ты ее слышал. Она позовет Гретту. Если Гретта узнает, что я здесь, она придет. Возможно, она действительно захочет увидеть, как я умру, но я думаю, что все гораздо сложнее. Отношения между людьми не бывают простыми. Если они тебя куда-то уведут и ты увидишь Гретту, передай ей мои слова. Если Гретта меня простит, тогда, может быть, они меня отпустят. Я не знаю, но это мой единственный шанс. Ты мой единственный шанс. И я не хочу умереть, не попытавшись вернуть семью.
Аполлон отвернулся от луны на небе и посмотрел на Уильяма, сидевшего в соседней клетке.
– А если я откажусь?
Уильям так сильно закашлялся, что у него перехватило дыхание, но через некоторое время он успокоился.
– Как мужчина мужчине, если ты мне не поможешь, все на этом острове умрут. Даже я.
– Кто должен сюда прийти? – спросил Аполлон.
– Я не намерен ничего отменять, – сказал Уильям. – Даже не стану пытаться.
И он отошел в дальний угол своей клетки, куда не попадал лунный свет, лег в темноте на пол, свернул куртку, превратив ее в подушку, и погрузился в сон.
Аполлон так и не уснул.
Глава 60
Кэл появилась, как только рассвело, со своими охранницами-близнецами. Обе выглядели уставшими не меньше Аполлона – глаза покраснели и стали похожи на сердечки с корицей, – но были напряжены и готовы действовать, подобно взведенным куркам. Кэл открыла дверь изолятора Аполлона, Уильям сел и стал за ними наблюдать. Он даже надел очки, как будто без них чувствовал себя не совсем одетым.
Кэл вошла в клетку Аполлона. Она была в тех же легинсах и свитере, что и накануне, и, судя по состоянию серого свитера, явно в нем спала. Снизу на него налипли земля и листья.
– Доброе утро, Перл, – сказал Уильям.
Впервые с того самого момента, как Аполлон ее встретил, Кэл не сумела скрыть удивления.
– Перл Уолкер, – продолжал Уильям. – Выросла неподалеку от побережья острова Мэн. Проблемы с законом из-за постоянных магазинных краж. Злоупотребляет спиртным. Один ребенок. Ты помнишь название своей средней школы? Если нет, я могу сказать.
Кэл разгладила свитер, она смотрела в пол и делала глубокие вдохи. Когда она подняла голову, Аполлон увидел, что к ней вернулось спокойствие.
– Ночью я хотела облить тебя бензином и поджечь. – Кэл направилась в сторону Уильяма. – Но потом подумала, что это с радостью сделает Гретта. После того как мы поместили вас сюда, я отправила за ней лодку.
Уильям мягко похлопал по сетке, как будто Кэл была животным, которого посадили в клетку, а не он ее пленником.
– А что моя дочь?
– Ты про ту, которую убил? – спросила Кэл. – Ты даже в загробной жизни ее не увидишь.
На лице Уильяма появилась дикая ненависть.
– Колдунья. Чародейка. Каждое твое
