– В ваш дом она не поехала, – ответил Нюквист, и Крис догадался, что в этот момент Карла была с отцом, возможно стояла рядом, в крохотном, сыром, вонючем коридоре или ушла на кухню, подальше, чтобы не слышать их разговора.
– Хорошо, – Крис прочистил горло. – Послушай, Эрик. Передай ей, когда увидишь. Скажи, что она должна в течение следующих шести месяцев оставаться в Великобритании. В противном случае пункты моего завещания окажутся недействительны. Я про опционы на акции и ипотечную страховку на дом. Если Карла уедет в Норвегию, все перейдет к «Шорн». В общем, убеди ее побыть здесь, ты понимаешь.
Долгое время на другом конце царила тишина. Лишь затем Эрик ответил:
– Я ей передам.
– Здорово.
Снова молчание. Похоже, ни один из них не был готов повесить трубку.
– Так ты примешь участие в дуэли? – наконец спросил Нюквист.
К своему облегчению, Крис понял, что способен выдавить из себя смешок:
– Ну, скажем так, варианты не слишком привлекательные.
– А сбежать не можешь?
– И это говорит мне Эрик Нюквист? Не стыдно? Бежать от поганых корпоративных монстров из инвестиций в конфликты? – Крис вдруг посерьезнел, пытаясь побороть страх. – Не получится, Эрик. Они меня проверили, занесли в систему и следят за каждым шагом. Гребаная система, которую ты всегда поносил. Так вот, что бы я ни предпринял, она перекроет мне кислород. Кредитки будут выборочно заблокированы, корпоративная полиция начнет проверять порты и аэропорты. Выражаясь проще – если я завтра не сяду за руль, превращусь в обыкновенного преступника, который пойдет на органы.
Поколебавшись, Нюквист спросил:
– Ты можешь его побить? Карла говорит…
– Не знаю, Эрик. Позвони мне завтра после полудня, и я смогу тебе ответить.
Норвежец хохотнул, как от него и требовалось. На лице Криса эхом расползлась ответная улыбка. В этот момент он готов был расплакаться от благодарности за то, что старик на другом конце разговаривал с ним, да еще и не враждебно. За то, что он инстинктивно проявил мужскую солидарность, что поддерживал его отчаянную браваду. Крис вдруг осознал, что сам не дал такой же поддержки тестю в кризисные моменты его жизни. Когда Эрик Нюквист оказался в безвыходном положении, Крис принял его позерство за чистую монету: он так и не заметил, что скрывалось за бравадой норвежца, бранил его и держался подальше, предоставив тестю страдать в одиночестве. Когда до него дошло, в горле встал ком.
– Насколько я понимаю, – продолжил Нюквист, – мы к тому времени уже будем знать. А на самом деле, будем смотреть, как ты открываешь шампанское. В сетях повсюду реклама – все каналы со вчерашнего дня обещают транслировать гонку от начала до конца. «Пирелли» и БМВ выступили спонсорами, если верить их заявлениям.
Улыбка Криса превратилась в гримасу.
– Тогда можно не гадать, кого они прочат в победители.
– Стоит побить его хотя бы ради того, чтобы позлить их, верно?
– Ага. – Крис ощутил, как внутри надувается очередной пузырь страха. – Слушай, Эрик, мне пора. Нужно кое-что сделать. Завтра ждет сплошная публичность – интервью, слава и прочая хрень. Нелегко быть героем дороги.
– И то правда, – мягко согласился Эрик. – Знаю.
Крис подписал все необходимые для дуэли документы, позвонил на ресепшн и курьером отправил их в «Шорн». Сел ждать, когда подтвердят получение. Между делом изучил фото трассы крупным планом и отчеты о состоянии покрытия, хотя его внимание то и дело рассеивалось. Попытался представить стратегию, которой воспользуется.
Однако он ни на чем не мог сосредоточиться, то и дело начинал мечтать. Мысли ползли улитками, разбиваясь на бесполезные осколки.
Он слышал голос Карлы.
«Даже когда пьян, даже в нетрезвом состоянии он лучший водила из всех, что я видела».
Голос Хьювитт.
«Когда Майк Брайант выедет против тебя в пятницу, мистер Шахматист, – а он это сделает, потому что жестче и быстрее тебя, – так вот, когда это случится…»
Он вспомнил, как водит Брайант. Как он играет в шахматы. Майк шел напролом, действовал на полную и получал удовольствие от дикого стиля.
Брайант и угонщики. Грохот немекса, падающие тела.
Брайант и Грифф Диксон. Безжалостность и точность.
Брайант и Мародер. Майк подначивает члена банды и ухмыляется, предвкушая драку.
Брайант на «Крайчид Фрайарз». Безоружный против пяти мужчин с дробовиками.
Крис мысленно просматривал эти сцены, закрыв глаза.
И снова Хьювитт.
«стрелял в раненую Митцу Джонс с близкого расстояния, когда она не могла выбраться из покореженного автомобиля… Еще на твоих руках кровь восьмидесятилетнего старика… Так что не сильно ты от меня и отличаешься».
Он задумался: а что если она права?
От этой мысли его передернуло.
Час спустя Крис понял, что лежит на кровати, смотрит в потолок и осторожно обдумывает эту идею, будто исследует сломанную кость, торчащую из раны, взглянуть на которую страшно.
В конце концов он поймал себя на том, что надеется – это может оказаться правдой.
Не испытывая всепоглощающей ненависти, которую питал к Эдварду Куэйну, он не знал, какими ресурсами воспользоваться, чтобы выжить завтра.
Кэб высадил его в конце подъездной дорожки.
Странно было идти пешком по извивающемуся гравию и смотреть, как постепенно из-за деревьев выплывает дом. Сам факт присутствия в этом месте вызывал необычные ощущения: Крис не появлялся здесь несколько недель, да и раньше, до того, как его жизнь распалась на две, он не помнил, чтобы когда-нибудь подходил к дому на своих двоих. Может раз, в какой-то выходной, вечером, когда они с Карлой отправились в деревню. В начале лета. Он не мог вспомнить.
Крис добрался до круглой площадки в конце, и его взору предстал «Сааб» – неподвижный и блестящий от капель дождя. Интересно, ухаживала ли за ним Карла в последнее время? Когда на нем последний раз ездили? Придется испытать его на дороге. Проверить на…
Сквозь защиту стрелой прорвалось воспоминание: Карла лежит под «Саабом», проверяет его после тест-драйва, сыплет вопросами о ходе, а он стоит с бокалом виски в руке, смотрит на ее ноги и отвечает. Знание, доступное им обоим, увлеченность одним и тем же делом дарили ощущение тепла.
Крис смотрел на «Сааб», и на сердце скребли кошки. Ему хотелось сесть за руль и отправиться куда-нибудь. Целых двадцать секунд он стоял, уставившись на машину, как умирающий с голода человек – на крупное животное, которое он, вероятно, сумеет прикончить голыми руками и съесть сырым. Он двинулся с места, только когда ручки сумок начали больно резать руку.
Еще рано.
Он поставил поклажу у входной двери и достал из кармана опознавательный жетон, предъявил его замку. Плечом открыв дверь, Крис перешагнул порог. Внутри царил холод из-за того, что здесь какое-то время никто не жил. На всем лежал тонкий налет чуждости, какой ощущаешь, возвращаясь домой после долгого отсутствия. Он стоял в гостиной, бросив сумки к ногам.
