Зачем сестре-настоятельнице был нужен этот дурацкий браслет? Возможно, орден пытается выяснить, где был все это время Азиз? Или они знают, где он был?
Амали все равно никто бы не дал ответа. Она судшанта, маленький винтик в огромном устройстве ордена со всеми его тайнами и интригами. И она не должна задавать вопросов, только исполнять приказы старших сестер.
Вот только Амали не могла удержаться от любопытства. Если бы это был любой другой мужчина, она бы, скорее всего, выполнила задание без лишних вопросов. Но Азиз…
Этот странный Азиз. Он был не похож на остальных. В нем не было той надменности, присущей всем ракта. Сначала он показался ей чудаком. Напуганным, растерянным — таким, каким и должен быть мальчишка потерявший память. Но теперь она видела, что он совершенно другой. От былой робости не осталось и следа. Он вел себя раскованно, уверенно, напористо…
Нет, теперь она точно откажет Марите. Отнесет завтра эту бусину ей, а дальше пусть сами разбираются. К тому же у них есть Лейла, она близка с Азизом, вот пусть она и втирается в доверие к нему. Амали же только все испортит.
Слова матери-настоятельницы, засевшие глубоко в подсознании, которые повторяли в монастыре изо дня в день, теперь неистово хлестали сознание. Все не правильно, Амали. Ты Накта Гулаад. Ты не должна испытывать ни чувств, ни привязанностей. Но почему сегодня у нее не вышло? Почему она повела себя так непрофессионально, как какая-то глупая девчонка?
А теперь она и вовсе была уверена, что не сможет выполнить задание до конца. Хотя она и так об этом знала, если бы Марита не ушла, она бы ей сказала и все объяснила. Она видела, как Азиз смотрит на нее. Этот взгляд ни с чем не перепутать. Амали научилась различать их еще, будучи совсем юной. И сначала ей это казалось забавным, никто из окружения Зунара не позволил бы себе даже мысли о флирте с наложницей наследника клана. А Азиз позволил, и она подыгрывала ему — у наложниц не так уж много развлечений. Только теперь это кажется, зашло слишком далеко.
От мысли о том мгновении в гардеробной сердце забилось сильнее и сладко заныло внизу живота.
Амали одернула себя от этих мыслей. Глупая! Она не должна была давать ему повода, даже намека, это нарушало все устои и правила Накта Гулаад. Она не должна была играть, и не должна была его целовать. Если кто-то об этом узнает в лучшем случае прозябать Амали до конца своих дней сначала в борделе, затем в монастыре. А в худшем, Накта Гулаад просто убьёт ее, чтоб сохранить репутацию ордена.
Амали зашипела, втягивая воздух сквозь зубы, сделала большой глоток холодного вина.
Она судшанта, ее с детства учили, что она не должна позволять испытывать эмоции даже к своему пати. Их учили искусно симулировать любовь, страсть, нежность. Учили, как соблазнить, расположить к себе, успокоить, довести до безумия и убить. Но главное правило — судшанта должна все делать с холодной головой и никогда не позволять себе настоящие чувства.
— Ракшасов Азиз, — шепотом выругалась Амали, отгоняя непозволительные наложнице мысли. Она принадлежит Зунару Халу и точка. От злости Амали сильнее сжала бусину, и та вдруг мигнула синим светом.
От неожиданности Амали выронила бусину. Та, стукнувшись о пол, замерла. Амали опустилась, чтоб поднять ее, но бусина вдруг выпустила тонкие щупальца. Рвущийся наружу крик, Амали оборвала, захлопнув рот обеими руками. Тонкие щупальца извивались, лизали ворсу на ковре и, резко прокрутившись, вдруг уползли внутрь бусины.
Амали несколько минут ошеломленно глазела на бусину, но та больше не проявляла признаков жизни. Амали впопыхах вытряхнула из шкатулки серьги и осторожно кистью для румян подмахнула бусину с ковра в шкатулку, а затем быстро закрыла крышку.
Она судорожно пыталась найти этому объяснение, но в голову лезли самые ужасные мысли. Но объяснения этому не было. Только одна мысль билась в сознании:
«Что ты такое на самом деле, Азиз Игал?»
Объединенные Республики Милосердия, Республика Като, территории бывшего клана Като.
Миро не так часто удавалось достичь состояния Единения. И сегодня он был так близок к нему, как никогда, еще немного, совсем чуть-чуть потянуть на себя шакти, наполнить чакру неба и коснуться силы богов. И только ему показалось, что он видит божественные потоки, как его грубо вырвал из транса чей-то настойчивый наглый кашель.
Он раздраженно выдохнул:
— Кто вы и что здесь делаете? — не поворачиваясь, спросил Миро.
Ему не ответили. Он, подобрав полы длинной кашаи, принялся вставать:
— Храм открыт для посетителей с восьми часов, — официальным тоном заявил Миро, но почувствовав идущую силу от стоящих позади, добавил: — к источнику Като в порядке очереди и по разрешению комиссии.
— Сдался мне ваш несчастный источник, — насмешливо прозвучал мужской голос.
— Кто вы? — Миро обернулся и увидел рыжеволосого мужчину и девочку.
— Меня зовут Зунар Хал, — представился мужчина, — а это моя дочь Латифа. Нам нужна твоя помощь, Видящий.
Миро сделал шаг назад. От мужчины веяло смертью, Миро давно научился чувствовать энергию опасности. А еще он видел способности Зунара — он марута-ракта.
— Что вам нужно? — Миро старался говорить как можно спокойнее.
— Небольшое одолжение, — невозмутимым тоном ответил Зунар, — ты должен снять печать.
— У вас есть разрешение комиссии?
— Нам оно не понадобится, к тому же мы не граждане ОРМ. Ты просто поможешь нам, а мы поможем тебе. Уверен, тебе не нравится прозябать в этой дыре.
Миро нахмурился и завел решительным официальным тоном:
— Простите, но я вынужден вам отказать. Вы просите меня преступить закон. Это запрещено конвенцией по делам несовершеннолетних ракта, чьи способности входят в список представляющих опасность для окружающих. Так же Видящим ОРМ запрещено оказывать услуги гражданам Империи, — на последнем слове голос его дрогнул.
Если он сейчас закричит, монахи не успеют. Миро видел, как Зунар закручивает чакру духа, собирая шакти, чувствовал, как воздух окружающий его разряжается, подчиняясь марута-ракте. Он просто его задушит.
— Ты ведь сварга, Миро, — елейно произнес Зунар, приблизившись к нему вплотную. — Весьма сильный Видящий. Неужели тебе нравится вся эта бюрократия? Отключение, подключение, разрешения, комиссии. Скука. Могу представить, как это выматывает. А что в благодарность? Равенство? Паек и стандартная ставка монаха? Ты тратишь свой дар напрасно. Зачем тебе прозябать в этой дыре? Ты бы мог служить клану Сорахашер, иметь собственный источник, собственный храм, деньги, почет и уважение.
Миро сглотнул, он не верил ни единому слову Зунара. А еще он только сейчас взглянул на опечатанную голосовую чакру девочки. Она гипнотизёр, очень сильный гипнотизёр. Стоит только снять печать, и он никогда и не вспомнит, что сделал.
— Мой источник здесь, в Като. Здесь мой дом, — сипло сказал Миро. — Я служу Республикам и Великой
