Через пару секунд Лара рывком села на постели, тяжело дыша и стараясь прийти в себя. Джейкоб проснулся мгновенно и тут же придвинулся еще ближе к лежбищу. Он с тревогой всматривался в лицо брюнетки, стараясь понять, та ли это самая Лара, с которой он бежал из камеры, которая тронула его сердце, чья жизнь значила для него так много, или все та же девушка с отточенными навыками, но без стержня внутри, без нужного наполнителя.
- Джейкоб, - тихо произнесла Крофт охрипшим голосом и посмотрела на мужчину своими оливково-серыми глазами. Она все вспомнила.
Ему больше ничего не было нужно. Джейкоб тут же забрал Лару в свои объятия, наслаждаясь тем, что она рядом, что теперь все в порядке. Он вдыхал запах ее волос, словно она была родным человеком. Прижимал к своей груди, чувствуя, как она обмякает в его руках, расслабляется.
Они просидели так дольше положенного, но даже когда поняли это, им не захотелось оставлять друг друга. Покой был слишком хрупок, стоило осторожно отделять тепло двух тел. Мужчина первым слегка отодвинулся и взял лицо брюнетки в свои руки, встретившись с долгим, вымученным, но радостным взглядом.
- Я вернулась, - прошептала она.
- Что ж ты так долго? – улыбнувшись, спросил он. – Там решила остаться?
- Да ни за что, - усмехнувшись, ответила Лара, ощущая, как каждая клеточка тела тянется к Джейкобу. Если он немедленно не отдалится от нее, она сделает то, чего просит ее сердце.
- Заночуем здесь, - спокойно оповестил мужчина, поднявшись со стула и подойдя к окну. – Возвращаться так поздно нет смысла.
- Окей, - чуть мотнув головой, согласилась девушка, с трудом представляя, как проведет ночь с этим мужчиной. – Окей…
========== Предсмертные муки ==========
Луна сияла на звездном небе, словно королева ночного шабаша, приведшего всю долину в безмятежный, упоительный покой. Ее ровное сияние, разливавшееся серебром на недавно выпавшем снеге, проникало в каждый угол, подбиралось к камням пещер, укрытых темнотой от посторонних глаз. Тонкая, невидимая длань ложилась на занесенные крыши, припорошенную траву, чудом сохранявшую свою сочную свежесть даже под слоем снега.
Белый свет, даривший отдохновение одним, дразнил и укрывал тревогами других. Слишком много воды утекло сквозь пальцы, чтобы терять время на размышления, которые так и останутся в голове, никем не услышанные. Люди, отрицающие в себе право на чувства, которые в любой момент могут повергнуть их в слезы, мечутся в пределах непостижимого и невозможного. Это было бы даже забавно, если бы не было так грустно.
Джейкоб смотрел на ледники, сковавшие дальние берега, невидимые человеческому глазу с такого расстояния. Он пытался успокоить собственное желание, привести в порядок потрепанные нервы, которые взмывали к небесам каждый раз, стоило только заглянуть в глаза, затягивающие душу, словно омуты. И как он снова умудрился встретиться с теми же чувствами и, вместо того, чтобы обойти их стороной? Нырнул с головой в бушующий, непослушный поток, влекущий к себе, словно обманчивые скалы заблудившихся моряков. Он не мог допустить повторения истории… не должен был, но вся его решимость пресечь подобные попытки сблизиться с Ларой исчезала без следа, стоило только услышать этот чарующий, всегда с нотками уверенности голос. И все же мужчина продолжал бороться с самим собой.
Лара сидела на кровати, выстеленной теплыми шкурами, прижав колени к груди и уставившись в одну точку на полу. Молчание, укоренившееся в воздухе, снедало ее изнутри. Теперь она начинала понимать, почему люди так любили слушать своего Пророка, внимая каждому ему слову. Джейкоб мог успокоить, когда в душе свирепствует буря, и внушить уверенность, если та пошатнулась в сердце. Девушке не хватало его завораживающего, спокойного голоса, а воспоминания, внезапным порывом вернувшиеся к брюнетке, крутились вихрем в мыслях, цепляясь к моментам, проведенным с мужчиной. Такая привычная физическая боль показалась ей пустяком в сравнении с тем, что творилось на сердце, сплошь усеянное крайне чувствительными минами, где любое неверное слово или движение могло привести в действие целую систему разрушений.
- Я совершил много ошибок за всю свою жизнь, - внезапно в полголоса проговорил Джейкоб, медленно повернувшись лицом к Крофт, которая тут же подняла на него свои оливково-серые глаза, которые прожигали мужчину насквозь скрытой страстью, неисчерпаемой энергией, дикой, как и их обладательница. – И не хочу наделать их еще больше.
- Мы все совершаем ошибки, - спокойно ответила Лара, чувствуя, как нелегко ему сейчас. – Просто ты свои видишь издалека и коришь себя так, словно каждый раз случается катастрофа, - она едва заметно сглотнула и покачала головой, чтобы смятение, закравшееся в женский взгляд, было не так заметно. – И ты не должен на меня так смотреть.
- Я изо всех сил стараюсь не смотреть, - в порыве подхлестнувшего его отчаяния мужчина сделал большой шаг вперед, оказавший у изголовья постели, - но я тоже человек. И я слаб, - он тяжело выдохнул, словно груз всего мира лежал на его душе. – Я слаб, Лара, - уже спокойнее продолжил Джейкоб. В этот момент брюнетка поднялась с кровати и почти вплотную подошла к мужчине, не прерывая зрительного контакта, словно хотела сполна насладиться им, упиться этим изысканным, запретным блаженством. – Что с того, что я не замечаю никого, кроме тебя, не помню другого имени, кроме твоего?
- Джейкоб… - прошептала Лара, едва сдерживая слезы, которые обжигающим потоком грозились вырваться наружу, захлестнуть с головой. Она не могла оторваться от кристально-голубых глаз, которые гипнотизировали ее, заставляли все трепетать внутри, забыла обо всем на свете, кроме этого голоса, который эхом отдавался в ее голове, словно самая печальная, самая сладостная какофония в мире.
- Я никто в твоей жизни, старый глупец, - он взял ее холодные руки в свои теплые ладони и поднес к сердцу. Как столько времени он оставался рядом с этой женщиной, запечатывая чувства, которые все равно пробивались наружу? – И что с того, что этот глупец безумно тебя любит?
Лара грустно, едва заметно улыбнулась, уголки ее губ слегка дрогнули, но взгляд стал теплее, пропитавшись нежными, искренними словами Джейкоба. Она ласково провела рукой по его щеке, заметив, что при этом трогательном, влюбленном жесте мужчина прикрыл глаза, не в силах показать ей те муки, смешавшиеся с наслаждением, которые он при этом испытал. Ее согревшиеся
