- Я знаю, что это значит, - резко перебил его Геральт. – Вопрос, откуда ты знаешь о нас с Цири?
- Так это, она мне рассказала, - неуверенно отозвался поэт.
- Лютик, - со злостью сквозь зубы процедил мужчина.
- Да я правду говорю! – заверещал бард. - Это я предложил ей написать тебе то письмо и, как видишь, оно сработало.
- Ты что сделал? – ведьмак вскипел еще сильнее, но вскоре успокоился, поняв, что таким образом от трубадура не будет вообще никакой пользы. В голове шумело, мужчина устало провел ладонью по лицу. – Ну и наворотил ты дел, Лютик. Мне вот теперь разгребать.
- Я упростил тебе задачу, - упорствовал бард. – Хоть бы спасибо сказал.
- Лютик, еще слово и… - предупредил Геральт.
- Все. Понял, понял. Ухожу.
Поэт поспешно вернулся на сцену, сбегая от ведьмака, сопровождаемый гулом голосов и громкими овациями. Белый Волк тяжело вздохнул и направился в «Шалфей и Розмарин», который вообще-то теперь назывался «Хамелеон».
В день Цветения дождей, по обычаю, не бывает, но этот год стал исключением. Ночной город оросился крупными каплями влаги, ночное небо прорезали яркие молнии, воздух наполнился раскатами грома.
- Чтоб меня черти забрали.
К тому времени, как ведьмак добрался до «Хамелеона», все костры были погашены дождем, а люди разбежались по домам, хотя были и те, кому такая погода пришлась по нраву, в основном это были ребятишки. Сам Геральт вымок до нитки, а от поднявшегося холодного ветра еще и замерз как собака. Он уже было думал бросить затею с продвижением по отношению к Цири, но заведение Лютика оказалось ближе, чем дом Корины.
Девушка сидела на скамье, рядом с одной из куртизанок. Та пыталась с ней заговорить поначалу, но вскоре бросила эту затею, так как ведьмачка отвечала односложными предложениями, не была настроена на разговоры с незнакомыми женщинами и погрузилась в себя, ожидая Белого Волка.
Ведьмак вошел в «Хамелеон» через треть часа с того момента, как расстался с Цири на площади. С мужчины в буквальном смысле стекала вода. Ласточка тут же оказалась рядом с ним, попутно отгоняя куртизанок от мужчины.
- Надо было сразу идти за мной, - с довольной улыбкой произнесла она, складывая руки на груди. Ответом ей послужил укоризненный, но добрый взгляд ведьмака. – Ладно, - продолжила девушка, беря Волка за руку, - давай-ка тебя высушим. Простынешь ты, конечно, вряд ли, но ходить в мокрой одежде – не дело.
- На эшафот меня повела? – заметив небольшой топорик на поясе девушки, спросил Геральт, все же поднимаясь по лестнице следом за ведьмачкой.
- Я, что, на палача похожа? – упрекнула она его. - Не говори глупостей, - через минуту они дошли до комнаты, обставленной в достаточно деликатном стиле, не смотря на всю театральность заведения, где куртизанки и баллады были главным блюдом. – Лютик всегда держит для меня эту комнату на случай, если я вдруг появлюсь.
- И часто ты здесь бываешь? – поинтересовался ведьмак, заходя внутрь и подмечая зажженный камин и убранную постель в нежно-алых тонах.
- Спроси лучше у Лютика, - пожала плечами Ласточка, закрывая дверь изнутри и кладя ключ на маленький столик. – Когда я добираюсь до «Хамелеона», то обычно мало что соображаю после выпитого. Но рекорд был, кажется, четверо мужчин за раз.
- Не понял, - остановился ведьмак, принявшийся было снимать акетон, и повернулся к Цири, которая вдруг решила поправить подушки на кровати.
- Расслабься, Геральт. Это шутка, - успокоила она его, но явно не очень удачно потому, как продолжать свои действия мужчина не собирался. Внутри у него что-то мгновенно прорвалось. Ведьмак вдруг осознал, что его Ласточка была и с другими мужчинами. Дело не только в шутке, просто фактов не скроешь. В этот момент он, кажется, понял, почему Цири было невыносимо видеть Волка с другими женщинами. – Я хотела тебя немного развеселить, извини.
Она подошла к ведьмаку и с абсолютным спокойствием начала развязывать тесемки акетона, словно делала это уже множество раз. Геральт смотрел пару секунд на движения пальцев девушки, а потом убрал от себя ее руки.
- Придвинь стул к огню, - сказал он, даже не глядя на Цири.
Ведьмачка почувствовала себя так, словно ее просто выкинули на улицу, предварительно пнув ногой, как ненужного котенка. Но она сделала то, о чем попросил мужчина. С мокрой одеждой ведьмак расправился довольно быстро, повесив ее на спинку стула. Сам же уселся в кресло, совершенно не тревожимый своей наготой.
Цири отошла к кровати и повернулась к нему спиной, снимая штаны, сапожки, кладя топорик под кровать. Корсет расшнуровывался спереди, а пальцы вдруг перестали слушаться и сделались каменными, не желая проделывать с плотными тесемками простые операции.
- Да чтоб тебя! – выругалась девушка, чувствуя, как слезы подступают, словно ком к горлу. Но завязки на корсете здесь были последним делом. Цири прошибла жгучая обида, затмевающая разум. Вот она в комнате с мужчиной, вокруг которого крутится центр ее собственной жизни, а он сидит как ни в чем не бывало, раздетый и ничего не делает. А тут еще эти тесемки!
- Помочь? – послышался из-за спины голос ведьмака, который даже головы не повернул в сторону девушки, продолжал сидеть, уставившись в огонь.
- Сама справлюсь, - огрызнулась Цири. – Три года без тебя обходилась. Полжизни без тебя была. Какие-то там завязки на корсете тоже одолею без твоей помощи.
Белый Волк услышал в ее голосе то, что девушка пыталась скрыть, но вместо этого выставляла напоказ. Ей было больно, словно все картины жизни, когда Геральт был ей нужен, а его не оказывалось рядом, выстроились в ряд и теперь мучают, не дают спокойно вздохнуть. До недавнего времени с ведьмаком творилось то же самое.
Мужчина поднялся с кресла и подошел к Цири. Протянул руки над ее плечами, чуть склонившись, и медленно, размеренно стал развязывать шнуровку на корсете, стараясь не задевать девушку своим телом. Она не сопротивлялась. Стояла, не двигаясь, опустив руки. Когда ведьмак нечаянно касался кончиками пальцев ее кожи, Ласточка переставала дышать. Его осторожность вводили Цири в непонятное состояние на грани ярости и отчаяния. Пару дней назад в подвале разрушенной хижины их едва ли что-то разделяло, вчера в доме Тилли он поцеловал ее, и их снова едва ли что-то разделяло, а теперь Геральт ведет себя так, словно ничего не произошло.
Мужчина с трепетом, словно обращался с диковинным зверьком или нетронутой девой, коснулся теплыми пальцами плеча девушки. Ураган чувств, смешавшихся в пепельноволосой ведьмачке, тут же обрушился на нее неизгладимой лавиной. Это прикосновение было не
