Секунды шли. Ведьмачка не шевелилась, лишь придерживала расшнурованный корсет одной рукой на груди. Геральт перешел от трепета к движениям опытного мужчины, прекрасно знающего, как нужно обращаться с женщинами. Его ладонь заскользила от женского плеча к лопатке с легким нажимом, чтобы Ласточка убедилась в серьезности намерений Белого Волка, чтобы поняла, что в этот раз пути назад не будет. Если идти, то до конца. Его горячие губы прикоснулись к плечу Цири, отчего девушка чуть вздрогнула и напряглась, повернув голову немного в сторону, чтобы краем глаза видеть ведьмака.
- Наутро ты снова сделаешь вид, что ничего не было? – шепотом спросила она, стискивая пальцами корсет.
- Нет, - коротко ответил мужчина, не отрывая губ от кожи Ласточки, продолжая поцелуй чуть выше, к шее, где аромат камелии был особенно терпким. – Проснувшись утром, я хочу увидеть тебя рядом и убедиться, что это не хмельной сон.
Цири ослабила хватку, корсет спустился к ее ногам, проехавшись по телу с шелестом ткани. Девушка медленно повернулась к тому, кого выбрала по зову собственного сердца. Долго, пристально, глубоко погружаясь в какой-то невиданный мир, окутанный вуалью не только чувственности, но и горящей страсти, пылкой любви, Ласточка растворялась во взгляде Волка, переиначивая нутро - и свое и его - на то, к чему давно была готова.
И наконец, слетевшие петли, вырванные из стен оковы, разбитые цепи – все это рухнуло в одночасье. Геральт в рывке прижал к себе девушку, одурманенный теплом и близостью ее тела, опьяненный ее ароматом. Их губы моментально нашли друг друга в полумраке комнате, где тихо потрескивал камин, исполняя все девичьи мечты о романтике. Мужчина освободил Ласточку от оставшейся одежды и, прежде чем уложить ее на любовное ложе, опустился перед девушкой на колени, покрывая цепочкой поцелуев грудь, живот, бедра. Цири осторожно положила руку ему на голову, второй распуская свои пепельные волосы, собранные в невысокую прическу на затылке. Геральт не стал заострять внимание на пунцовой розе, вытатуированной в паху, нечаянно и невовремя вспомнив о словах Кагыра, от которых ежесекундно взбесился.
Поднявшись с колен, мужчина подхватил ведьмачку на руки так, чтобы она смогла обнять его ногами за пояс, а их лица оказались друг напротив друга. Губы снова впились в упоительный танец, затмевая вокруг все пространство непрерываемой страстью, обжигающей молчаливой какофонией желания.
Геральт уложил Цири на постель, не переставая покрывать опаляющими поцелуями шею, плечи, спускаясь к груди и чуть оттягивая соски нежными, умелыми прикосновениями. Она тихо застонала, словно на нее обрушилась какая-та толика божественного наслаждения, от которого помутился рассудок, а тело стало изнемогать от желания. Ведьмак мучил ее специально, намеренно доводя Ласточку до безумства, с которым ее тело извивалось, стараясь соединиться с ним.
Когда поцелуи ведьмака переросли во влажную дорожку, оставляемую языком на внутренней стороне бедра девушки, Цири дрожала от нетерпения, от накатившего на нее желания, которое никак не могло выплеснуться, но так ярко об этом просило. Вопреки ожиданиям ведьмачки, Волк не припал губами к ее лону, не довел ее до безумства в первый же этап наслаждения. Она провела руками по его спине, почувствовав старые шрамы под пальцами.
Мужчина оставил ее на шаткой грани, четко ощущая потребности собственного тела, которое требовало немедленного слияния, единения с той, что так горячо проникла в его сознание. Его желание было скрыть уже невозможно. Стоило Цири приоткрыть глаза и посмотреть на Геральта, как она тут же поняла, что сам он сдерживается с большим трудом, затрачивая на это немало усилий.
Он ждал, когда она сама даст ему согласие войти в нее, когда забудет обо всем, что не давало им быть вместе.
И дождался.
Девушка притянула его к себе за плечи, впившись в губы страстным, обжигающим поцелуем. Их дыхание было тяжелым, частым, громким. Геральт вернулся к ее шее, не уставая покрывать следами любви нежную кожу. Цири моментально обняла его ногами за пояс, заставляя, наконец, сделать то, чего требовали их тела так упорно и явственно.
Белый Волк, не прекращая ласки, медленно, аккуратно вошел в женское лоно, насладившись протяжным, полным наслаждения стоном Ласточки, которая откинула голову на подушку и прикрыла глаза. Он остановился на середине, пристально глядя на лицо девушки. Она тяжело дышала, стараясь урвать глотки прохладного воздуха, но закрытое окно этого не позволяло. Цири оцарапала спину ведьмака, давая знак продолжать, что еще больше распалило мужчину. Он дал ей почувствовать весь свой немалый размер, отчего стоны Ласточки стали еще громче.
Ее горячее лоно сводило его с ума, это бесконечное чувство заставило ведьмака продолжить движения, медленно, но верно набрать темп. Он был нежен, но напорист. Его собственные глаза прикрылись от накатившего удовольствия, от рассыпающегося внутри желания, жгучего и пронизывающего.
Цири стонала под ним, извивалась, туго стискивала мужской член внутри себя, заставляя его сбавлять темп бешеной скачки, что распаляло их обоих все сильнее. Их тела, покрытые капельками пота, непрерывно касались друг друга, разнося по комнате звук характерных, глухих шлепков. Приоткрытые губы выпускали протяжные стоны, которые вскоре превратились в короткие, но громкие и отрывистые, и прежде, чем они успели перейти в крики, Цири рывком перевернулась, оказавшись сверху.
Не ожидавший такого поворота, Белый Волк на пару секунд опешил, но легкая улыбка Ласточки вернула его в колею. Он опустил ладони на ее талию, спускаясь к женским бедрам и поднимаясь к груди, некоторое время задерживая девушку на себе, погружаясь в ее жаркое лоно до предела. Цири запрокинула голову назад, высвобождая протяжные стоны наслаждения, продолжая двигаться в удобном ей ритме. Геральт не мог оторвать глаз от ее тела. Смотрел, словно зачарованный, на молодую женщину со струящимися по плечам и спине пепельными волосами, которая навсегда закрыла в своем сердце ту часть его самого, которая таила в себе мощные наборы любви, страсти, желания и влечения.
Огонь, горевший в камине, обрисовывающий соблазнительное тело Цири, делал ее еще более прекрасной. Волк больше не мог держаться. Он надавил своей ладонью между ее лопаток, заставив Ласточку нагнуться и прикоснуться алыми губами к губам ведьмака. Она стонала все громче сквозь поцелуй, чувствуя, как внизу живота все сдавливает, закручивается в небрежную петлю, ощущая, как теряет контроль над ночной пляской тел.
Упершись вытянутыми руками в изголовье кровати, девушка неотрывно смотрела на Белого Волка слегка затуманенным от страсти взором, насколько позволяло обуявшее их обоих
