- Чего не пожелаешь? – спросил мимоходом мужчина, осматриваясь в старой халупе.
- Она была совсем одна, не считая ведьм, - задумчиво начала Цири, - а теперь вернулась к мужу, но не понимает, что происходит, не помнит собственную дочь, не помнит, кто она такая, - с грустью закончила Ласточка, снимая с себя промокшую курточку и расправляя пепельные волосы. – Конечно, здесь у нее были еще и дети, но это не то… Она забыла, кто такая. - Ведьмак разломал пару стульев и одну скамью, разводя огонь в стареньком камине. От слов девушки по телу пробежал неприятный ветерок, напомнивший все, что было прежде. Белый Волк, добившись искры и глядя, как разгорается пламя, замер, задумался. – Прости меня, Геральт.
- За что? – спокойно спросил ведьмак, не поворачивая головы.
- Ты потерял память, когда вернулся…
- Это была малая цена за то, чтобы жить, - Геральт медленно подошел к Ласточке, которая так и не сошла с места, и осторожно обнял, согревая продрогшую девушку теплом собственного тела. – Чтобы снова увидеть тебя.
- Я не о том, - утонув в объятиях ведьмака, ответила Цири.
- Я знаю, - коротко ответил ведьмак. – Авалак’х рассказал мне, как я вернулся. Как ты сражалась за меня с Дикой Охотой.
- Он рассказал? – ошарашенно спросила ведьмачка, подняв глаза на мужчину. Белый Волк ей не ответил. – Я не могла тебя бросить, - смиренно добавила Ласточка, кладя голову на грудь ведьмака.
- Тебе не следовало так рисковать, - тихо сказал Геральт, - но я благодарен.
- Замолчи, - вдруг грубо, но негромко оборвала его девушка. – Увидев тебя с Эредином, я испугалась, что он уже сделал тебя одним из своих, или, что еще хуже, ты мог быть уже мертв. Я так боялась потерять тебя. Снова. Не хочу вспоминать тот день.
- Цири, - он нежно приподнял ее лицо за подбородок и, заглянув в затягивающие омуты зеленых глаз, прикоснулся к губам, согрев их поцелуем, разбавленным горечью.
- Если что-то пойдет не так, - вдруг произнесла Ласточка на полном серьезе, насладившись жаркими устами Волка, - не смей менять свою жизнь на мою.
- Не говори…
- Я запрещаю! – повысила голос девушка, когда ведьмак попытался что-то сказать. – Я прошу, Геральт, - уже с больной нежностью добавила Цири. Белый Волк долго смотрел на нее, не в силах что-то вымолвить, словно горло сжали плотные раскаленные тиски. – Обещай мне, - попросила она. – Обещай, что не отдашь за меня жизнь, что не позволишь обменять одну на другую. Мне не выжить, зная, что я погубила тебя.
Мужчина долго смотрел на свою спутницу, стараясь запомнить ее дикий нрав, изумрудную зелень глаз, контур чувственных губ, пепел длинных волос, ее чистый запах камелии и горечь страха, стоявшего во взгляде. Цири была для Геральта целым миром, в котором ему нет места без нее. Он умрет вместе с ней, внутри что-то оборвется и рассыплется на сотни режущих осколков мягкого смеха пепельноволосой ведьмачки.
- Даю слово.
Трепетная ночь опустилась на болота, поднимая затхлый запах из недр земли, смешивая его с терпким ароматом цветов, растущих возле старого дома, где остановились двое ведьмаков. Луна, светившая высоко в небе, наполняя лес мерцанием серебра, вынырнула из-за туч и начала долгую прогулку среди звезд. Тихое горение дров в камине разносилось уютным потрескиванием от одной части комнаты к другой, наполняя атмосферу спокойствием и теплом. Подогретое вино согревало горло, пробуждая мысли, свойственные всем влюбленным в ночную пору перед огнем.
Геральт, сидя на овечьей шкуре на полу, пристально смотрел на языки пламени, танцующие свой собственный танец под глухую мелодию тишины. Его разум заволакивала пелена умиротворения, которого мужчина не ощущал уже очень давно. Затишье перед бурей. Взгляд ведьмака ненавязчиво скользнул по деревянным стенам, пробежался по косякам, сдерживающим легкий ветер снаружи. Возможно, именно из-за мыслей о том, что однажды какой-то уютный домик может стать его собственным, куда всегда можно будет вернуться, он и оставил Ласточку три года назад. Это она навевала ему эти мысли, глупые мечтания, несбыточные для ведьмака возможности.
Цири тихо опустилась на теплую шкуру рядом с мужчиной, подложив под себя ноги, держа в руке мех с подогретым вином и две деревянные кружки, небольшие, но аккуратные. Одну она протянула Белому Волку.
- Здесь очень мило, - с нежной улыбкой произнесла девушка, делая первый глоток хорошего эст-эст из Туссента, которым снарядил их в дорогу Лютик. – Если бы не все эти утопцы и ведьма… мы могли бы даже остаться здесь.
Она не видела лица Геральта, его трогательной, но едва заметной улыбки; взгляда, полного несбыточных надежд и тихой радости. Цири смотрела в огонь, завороженная тем же опасным видом, что и ведьмак.
- Помнишь тот момент, когда ты нашел меня на Остове Туманов, - в полголоса начала Ласточка, опустив голову на мужское плечо, - когда подумал, что я…
- Никому и никогда, - вдруг перебил ее Волк, - не пожелаю испытать то, что испытал я в те минуты. Абсолютно все в тот момент потеряло смысл, я был мертв. Это… такая боль.
Цири чуть отстранилась от ведьмака и долго смотрела на его профиль, пока сам Геральт не решил повернуть голову. Когда их взгляды, преисполненные любви и близости, соприкоснулись, девушка вложила в алые уста нежный поцелуй, просящий и прощающий.
- Я говорила тебе о своем сне, - вспоминала ведьмачка, снова прильнув к Геральту. – И в том сне мы сидели у огня, пили хорошее вино…
- …а вокруг танцевали и веселились люди, - закончил за нее Белый Волк, улыбнувшись и прижав девушку ближе к себе. – У тебя открылся дар видеть будущее, - подшутил он над ней.
- Я влюбилась в тот сон, - задумчиво сказала Цири. – Он согревал меня все три года, пока я была без тебя.
- Твои сны имеют свойство сбываться, - ответил мужчина, делая глоток хорошего вина из стакана, не переставая смотреть на пляшущий огонь в камине, языки которого напоминали человеческие фигуры. – Мне не пережить твою смерть еще раз, - тихо добавил он. – Еще раз просто не смогу.
- Я люблю тебя, Геральт, - взяв ведьмака за руку, сказала девушка. - Всегда любила и всегда буду. До последнего вздоха.
- Ты же знаешь, что моя жизнь не будет иметь смысла без тебя, - добавил Белый Волк. – Она твоя,
