Скосив глаза, женщина заметила, что ведьмак едва заметно кивнул ей.
— Бросьте, милая, — рыцарь поправил усы и приосанился, насколько это возможно было сделать сидя в седле лошади, бойко идущей по неровной дороге. — Вы просто не знавали истинного туссентского гостеприимства. Поверьте, Дита, стоит вам раз побывать при дворе досточтимой княгини — и вы больше никогда не захотите его покинуть!
— Охотно верю, — женщина изо всех сил старалась перенять манеру речи Мильтона, как минимум потому, что рыцарь не сквернословил, в отличии от Геральта, который то и дело вспоминал то «суку», то «курву», то «холеру», а то и вовсе слал все куда подальше, не стесняясь в выражениях. — Не терпится поскорее увидеть княгиню и ее двор.
— Ну, замок Боклер вы можете наблюдать прямо отсюда, — Мильтон указал на совершенно сказочный замок, стоящий на скальном уступе.
Белые стены и башни окружал настоящий частокол из высоких стройных кипарисов, острые пики на крышах сверкали золотом. Окруженный глубокими темно-голубыми небесами, замок, казалось, висел в воздухе, словно диковинный птах, раскинувший крылья и планирующий в вышине. Дита почувствовала, как от такой красоты у нее перехватило дыхание, и она, словно завороженная, смотрела на чудесный дворец, пока довольный эффектом барон описывал красоты замковых садов.
— А вот это более скромное строение и есть таверна «Куролиск», куда мы и направляемся.
— Выглядит действительно скромно, — сухо сказал Геральт, направляя Плотву по мощенной дороге прямо во двор трактира.
— Зато публика тут собирается самая разная, — тут же парировал Мильтон, подмигивая Дите, — нигде ты не отведаешь лучшей похлебки из раков.
Ведьмак пробурчал что-то в ответ и спешился. Их приезд вызвал во дворе заведения небольшой переполох, больше частью потому, что барона де Пейрак-Пейрана здесь хорошо знали. Однако отрубленная голова великана Голиафа тоже сыграла свою роль.
Несколько мальчишек подбежали к Плотве и, раскрыв рты от восторга, принялись разглядывать чудовищную башку. Особенно детей заинтересовал вывалившийся из огромного щербатого рта язык.
Дита тоже сползла со спины своей лошадки, с облегчением ощутив под ногами твердую землю. Ей казалось, что ее задница превратилась в одну сплошную мозоль наравне с ногами, на которых уже успели полопаться пузыри, и теперь из ран, возникших на их месте, сочилась сукровица. Морщась, женщина начала наклоняться из стороны в сторону, разминая затекшую спину. Рядом, тяжело бухнув и звякнув доспехами, спешился Мильтон. Геральт тем временем примотал Плотву и крапчатую к коновязи, затянул ремни на ножнах, достал из седельных сумок пару каких-то склянок и двинулся вниз по каменным ступеням — туда, где желтел песчаный берег реки.
— Сперва посмотрим, что там нашли гвардейцы, — бросил ведьмак через плечо.
Дита заторопилась за ним. Почему-то она была уверена в том, что Геральт не даст ее в обиду коль уж пообещал, а вот Мильтон, хоть и был бароном, такой уверенности в себе женщине не внушал. Не то что бы женщина была плохого мнения о высокородном рыцаре, просто его навыки владения оружием не шли ни в какое сравнение с тем, что вытворял с мечами ведьмак. А как показалось Дите, умение сражаться являлось едва ли не ключевым условием выживания в этих краях. И очень скоро ее загадке было суждено подтвердиться.
Сырой песок не берегу реки был сплошь истоптан. Но ни тела, которое ожидала увидеть Дита, ни гвардейцев на берегу не было. Только несколько перевернутых лодок, сети, сохнущие на вбитых в землю кольях, кое-какой хозяйственный скарб да пара жирных лягушек, задумчиво смотрящих на приближающихся людей.
— Стойте здесь, — скомандовал ведьмак, оборачиваясь к поспевающим за ним Дите и Мильтону. — Солдатня уже постаралась, не хватало, чтобы вы остатки следов уничтожили.
Дита послушно остановилась и на всякий случай влезла на высокую кочку, заросшую длинными плоскими травяными стеблями, но чтобы остановить барона, требовалось нечто большее, чем просто слово Геральта. Воинственно пыхтя, Мильтон подошел к склонившемуся над следами ведьмаку.
— Ну, что видно, Геральт?
Ведьмак ничего не ответил, только подошел к самой воде и поднял с земли нечто, что Дита сперва приняла за комок водорослей:
— Они порезали сети, чтобы достать тело. Видимо, труп был расчленен, раз так запутался…
— Но Гильом ничего не сказал об этом, — позволил себе усомниться барон.
— Странно, что после того падения он вообще свое имя смог вспомнить, а ты говоришь о каком-то трупе в реке, который он наверняка не видел… — ведьмак осмотрелся. — В это место сносится весь мусор, который выбрасывают в воду. Скорее всего, тело принесло течением.
Действительно, вся излучина пестрела от разномастных вещей, которые стремительная вода вынесла на небольшие песчаные отмели. Здесь были и бочки, и разбитые горшки, и старые стулья, сплошь замотанные водорослями и рваными сетями, а на торчащей посреди самой крупной отмели палке воинственно развевались драные панталоны, такого размера, что, пожалуй, Дита смогла бы замотаться в них трижды. А еще прямо из песка в некоторых местах выглядывали странного вида острые шипы…
Геральт, не снимая сапог, зашлепал по воде, заметив что-то на ближайшем замусоренном островке. Внимательно глядя под ноги, ведьмак что-то сосредоточенно бормотал себе под нос. В это время Мильтон, прикрыв глаза ладонью, выглядывал что-то выше по течению. Никто из мужчин не заметил, как непонятные шипы зашевелились.
— Геральт! Осторожно! — пронзительно взвизгнула Дита, когда песок начал осыпаться влажными комьями со шипастого гребня, определенно принадлежащего какому-то существу.
— Чтоб тебя… — ведьмак отпрыгнул в сторону, прежде чем его успела схватить когтистая лапа.
Мильтон выхватил меч и с громогласным: « Туссент!» — поспешил на помощь Геральту, но не учел вес своих доспехов и увяз в прибрежном иле.
В это время гадина уже выползла из песка целиком, явив миру уродливую склизкую морду, красно-белую шипастую спину и кривые лапы, покрытые струпьями. Возле замусоренной реки запах и так был не ахти, но отвратительная тварь своей вонью перебила и его. Дита заткнула нос и поспешила на помощь Мильтону, который, пытаясь высвободиться из песчаной ловушки, начал опасно раскачиваться. В то же время Геральт обнажил один из мечей и сложил пальцы в странном жесте…
Ярко полыхнуло, чудовище разразилось отвратительными воплями, одновременно напоминающими детский плач и крики раненого кота. Дита слышала возню и шипящие звуки, с которыми меч ведьмака рассекал воздух, но ничего не видела. Она неудачно потянула на себя благородного рыцаря, и тот со словами благодарности завалился на спасительницу всей своей бронированной тушей. Женщина плюхнулась в мутную грязную воду, хватая ртом воздух и пытаясь спихнуть с себя барона, напоминающего огромного
