– Сомневаюсь, – возразила Фельгенхауэр. – Камень не горит.
– И девочка, которая призывает летучих мышей, она тоже там была. Отсюда порезы.
– Академия Воздуха. Ширинов провёл хороший набор молодых и талантливых учеников. – Фельгенхауэр вздохнула с ноткой раздражения. – Зачем ты спустился в бухту? Думал сбежать?
– Помогите встать, – попросил Стейнер.
Кими помогла ему подняться на ноги и прислонила к наковальне.
– Я получил письмо, – прочистив горло, ответил юноша. – И велел прочитать одному из солдат. Он сказал, что записка от вас.
Фельгенхауэр шагнула ближе.
– Что за письмо?
Тиф покачал головой и прижал ладонь ко лбу.
– Вот учудил.
– Записку подсунули мне под дверь. В ней говорилось, чтобы я отплыл с Ромолой.
– Кто посмел подделать письмо от моего имени? – рассерженно спросила Фельгенхауэр, каждое её слово было окрашено гневом.
– Не знаю, – признался Стейнер. – Но я не понял, что это ловушка, пока не наткнулся на неё. Я – живое доказательство ошибки Ширинова. Вот почему он ненавидит меня. Вы же поэтому держали меня при себе последние три недели.
Фельгенхауэр сжала в кулаки руки в перчатках.
– Да, признаю. Я защищала тебя.
– Я обязан вернуться в Циндерфел раньше его. Раз он не может убить меня, он убьёт мою семью.
Это была лишь половина правды, но как рассказать секрет Фельгенхауэр после всего, что она для него сделала?
– Стейнер, я – Матриарх-Комиссар Владибогдана. Ты слишком много знаешь об Империи. Другие за эти знания погибли. Пойми, я не могу тебя отпустить.
На секунду показалось, что она попросит прощения, но между ними повисла напряжённая тишина. Все вокруг поникли – они надеялись на Фельгенхауэр, думали, она отпустит их домой.
Стейнер сморщился от боли и оттолкнулся от наковальни.
– Вы думаете, я буду стоять в стороне и смотреть, как Ширинов охотится на мою семью? Придёт следующий корабль, и он исчезнет.
– Я велю ему не выходить в море.
– Он ослушается.
В глазах всё плыло, голова кружилась от потери крови, но юноша держался из последних сил.
– Он обещал уничтожить Хельвик и Циндерфел – это лишь вопрос времени. Он доберётся и до меня, а потом… – Стейнер указал на толпу Огненных духов, всё ещё тихих, грозных, со светящимися в темноте глазами, – я стану одним из них, превращусь в потерянную душу.
– Нельзя, Стейнер. – Вся строгость испарилась из тона Фельгенхауэр. – Придётся остаться на Владибогдане.
– Значит, я уже не жилец, – прорычал юноша.
– Я запрещаю тебе покидать пещеру, – заявила Матриарх-Комиссар. – Раз Ширинов решил, что ты мёртв, пусть так и будет. – Она подошла ближе. – Оставайся. Здесь. – Каждое слово Фельгенхауэр сопроводила лёгким ударом пальца в грудь.
– Я обязан вернуться к сестре… – начал Стейнер, но женщина его не слушала. Она отвернулась и махнула рукой Максиму.
Мальчик с беспокойством глянул на приятеля и поторопился вслед за Матриархом.
– Я должен вернуться к Хьелль, – прошептал Стейнер Кими. – Ты меня понимаешь?
Принцесса кивнула и обняла его за плечи.
– Я бы на всё пошла, лишь бы уберечь семью от неприятностей, – заметила Тайга.
– И что же ты будешь делать, когда доберёшься до Циндерфела? – с презрением спросил Тиф. – Ты едва стоишь на ногах! Ты не сможешь бороться с Империей, а они никогда не перестанут охотиться на тебя и твою семью!
– Не знаю, – признался Стейнер. – Но отец знает. Поймите, я не могу сидеть сложа руки, пока Ширинов готовит следующий ход.
– Ты меня слышал? – гневался Тиф. – Ты едва стоишь на ногах!
– Ошибаешься, – вмешалась Сандра. – Он едва стоит на ногах, потому что никто ему не помогает. А на что способен человек, если оказать ему правильную поддержку? – Жрица подошла ближе, и Стейнер ощутил прилив беспокойства. – Опустись на колени, – велела Сандра. – Пора призвать богиню.
– Но я не верую.
– Значит, уверуешь.
29
Стейнер
«Жрицы смерти – самые нервирующие создания, с которыми мне довелось столкнуться среди провинций Сольминдренской империи. Они вселяют ужас, сопоставимый лишь с кошмарами Ижории. Многие любят выдавать себя за спригганов и притворяться, что владеют колдовством, но настоящие жрицы равны по силам самым могучим из Зорких».
Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском СинодеСтейнер опустился на колени перед Сандрой и протяжно вздохнул.
– Я ходячий мертвец.
– Ты не мертвец, – возразила жрица, подойдя ближе.
– Это оборот речи. Не воспринимай…
Сандра прижала лоб к его лбу и обхватила руками голову.
– …буквально.
Стейнер сглотнул и попытался посмотреть на Кими, но не мог отвести взгляд с маленького заостренного носа сестры Тифа и красивых, раскосых глаз, которые сейчас были сомкнуты. Руки её были холоднее льда, а запах кожи дразнил его память – запах, который он не ощущал слишком долго. Она пахла лесом, от неё веяло Хьелльрунн.
– Что мы делаем, Сандра?
– Молчим и концентрируемся.
Стейнер ждал, думая, как глупо он выглядит в глазах Кими, Тифа и Тайги.
– Да-да. Тебе не по себе, хотя это и странно. Попробуй ни о чём не думать. – Голос жрицы по-прежнему оставался низким, но привычный ворчливый тон звучал теплее. – Не думай о пещере и острове, – велела она почти шёпотом. – Отпусти напряжение. Расслабь плечи и шею. – Сандра глубоко вздохнула, и Стейнер последовал её примеру. – Освободи своё сердце.
Молодой кузнец старался изо всех сил, невзирая на ноющие колени и множество порезов на руках и лице. Каждый мускул ныл от тупой боли. В голове возник образ осеннего леса с бледно-голубым небом, которое он редко видел в Циндерфеле за все прожитые годы. Деревья раскинули голые ветви, умоляя лето вернуться, пока ручей сверкал серебром в солнечных лучах. Аромат Сандры был свит из этих запахов. Она благоухала нежной сладостью гниющих листьев, взбитой копытами благодатной землёй, воздухом перед дождём и морозной свежестью перед снегопадом.
– Я в лесу, – прошептал он, стоя на коленях перед Сандрой в неизвестном лесу под тем самым небом, которое жаждал видеть.
– Тише, – призвала жрица. – Кости шепчут твоё имя. Я вижу тебя. Душу твою тяготит куда большая рана, чем царапины на коже.
– Рана? – шёпотом переспросил Стейнер.
– Конфликт, который раздирает твою душу по отношению к семье.
– Нет никакого конфликта, – возразил юноша. – Они – всё, что у меня есть. Я здесь, чтобы защитить Хьелльрунн.
– Тогда почему это легло столь тяжким бременем на сердце твоё? Я вижу его как тень по утрам, как древесный дым, как тьму.
– Они сами отослали меня сюда, – с трудом признался Стейнер. Слова оказались необъятнее деревьев, острее шипов на кустах, холоднее струящегося ручья.
– Отец… Он выбрал Хьелль, но не меня.
– Ты скучаешь по нему?
– Конечно. Я скучаю по работе и кузнице, я скучаю по ужинам с Хьелль. Я скучаю… по той жизни.
– Сильно скучаешь?
– Ужасно.
– В этом и проблема. – Сандра повернулась спиной и отошла на несколько шагов. – Ужас не даёт расцвести ничему живому. Отец отправил тебя сделать то, что не под силу Хьелль.
– Я не понимаю, – сказал Стейнер с тяжёлым сердцем. Лицо его пылало от гнева, который он так долго сдерживал.
– Он отправил тебя вынести тяготы. Он отправил тебя выжить там, где не смогла бы Хьелльрунн. Не раз
