Трижды иерарх Ширинов возвращался к Дитлефу, чтобы обнюхать, пока мальчик не побледнел, как молоко, а волосы на лбу не слиплись от пота. Родителям в такое время не поплачешься. Тех, кто потерял сознание или, хуже того, не сдержался и опорожнил мочевой пузырь, дразнили весь месяц после Испытания. Стейнер задумался, не могли ли Зоркие передать часть своей жестокости детям?
Тянулись тягостные мгновения. Кто пожелает носить драконью скверну? Кто захочет проклятие колдовских сил? Семьдесят пять лет Империя старательно изживала все следы драконов, уничтожала всякого, кто обладал их даром.
Иерарх кружил по рядам, топтал комья грязи, с ненавистью вонзал трость в землю. Затем Ширинов вновь приблизился к Хьелльрунн, и Стейнер беспомощно ожидал, как ему казалось, неизбежного.
– Ступайте, дети Циндерфела, вы свободны, – рявкнул старик.
Он устало и измученно опёрся на трость, словно был разочарован. Кто-то облегчённо вскрикивал, остальные же собрали остатки сил и поспешили убраться прочь. Хьелльрунн подошла к брату, неуверенно ступая, будто спросонья.
– Не верится, – прошептала она. – Когда он подошёл ко мне вначале…
Брат с сестрой крепко обнялись, и Стейнер подавил всхлип, но Хьелль и сама хлюпнула носом.
– Идём, – юноша глянул на иерархов. – Расскажем новости отцу.
Они вместе выскользнули из дворика с улыбками на измученных лицах. Стейнеру не терпелось оказаться дома и навсегда забыть об этих пытках.
– Всё закончилось, Хьелль. Больше тебе не придётся проходить через это.
Сестра кивнула и улыбнулась сквозь слёзы, струящиеся дорожками по щекам.
– Сегодня сделаю рыбную похлёбку, – пообещал Стейнер.
– И варёный картофель с маслом и травами?
Он кивнул. Не лучший праздничный ужин, но важно праздновать маленькие победы. В Циндерфеле других и не бывает.
– Стой, – Хьелльрунн замерла.
– Что случилось?
– Брошь. Она отстегнулась. Я почувствовала, что она упала, но не видела, куда.
Они принялись искать брошь Марека в грязи, пока вокруг родители обнимали детей.
– Где-то здесь, – сказал Стейнер, разглядывая грязь под ногами.
– Нужно её найти, – взмолилась Хьелльрунн. – Она мамина.
– Знаю, – ответил юноша. Он не верил предрассудкам, но грубый кусок металла явно принёс сестре удачу, позволив выскользнуть из лап Зорких.
– Вы! Стойте!
Стейнер замер, как и люди вокруг. На их лицах разлилась тоскливая тревога. Ширинов и Хигир вынырнули из арки, на серебряной маске красовалась застывшая улыбка, а на бронзовой навек отпечатались нахмуренные брови.
– Беги, Стейнер, – прошептала Хьелльрунн.
Двое солдат присоединилось к иерархам, выскользнув из школы. Вниз по улице ждали ещё двое имперцев.
– Некуда бежать, – ответил ей брат. – От имперцев не сбежишь.
Ширинов ковылял к ним, оставляя в грязи след от волочащейся трости. За его спиной хмурой громадой маячил Хигир.
– Брошь! – прошептала Хьелль, бешено шаря взглядом по земле.
– Забудь, её уже не вернёшь, – отмахнулся Стейнер и теснее прижал сестру. – Спрячься за меня.
4
Стейнер
«И хотя общество обычно избегает подобного разделения, Святейший Синод выстроил иерархию: послушник, брат/сестра, святая мать/святой отец, священник, иерарх, экзарх, патриарх/матриарх. Синод вверяет Испытание самым преданным из святых матерей и отцов, и всё же порой он призывает более искушённые умы».
Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском Синоде– Ты! – чересчур громко гаркнул Ширинов. – Как твоё имя?
– Я не глухой, – сердито огрызнулся Стейнер.
– Этому не занимать мужества, – приблизившись, заметил Хигир и сложил ладони «домиком». – Назови своё имя, дитя.
– Стейнер. Стейнер Эрдаль Вартиаинен.
– Стейнер. Значит, «каменный», – заметил первый иерарх. – Верно, на голову каменный?
– Уж лучше на голову, нежели на сердце, – подметил молодой кузнец.
– Что ты здесь делаешь? – Ширинов навалился на трость.
– Приводил сестру. – Стейнер возвышался над иерархом на целую ладонь и смотрел на него сверху вниз, и всё же руки юноши дрожали от страха и злости, так что он отчаянно стискивал кулаки, лишь бы не выдать своего волнения. – А теперь забираю домой.
– А ты уже прошёл Испытание?
Стейнер судорожно сглотнул, но взгляда не отвёл, отыскав в себе смелость глядеть прямо. Он не сделал ничего дурного.
– Я прошёл все: первое в своё десятое лето и последнее в шестнадцать, когда закончил школу.
– Пора возвращаться, – позвал Хигир.
– Не торопись, брат, – ответил Ширинов.
Он шагнул к Стейнеру, и за улыбающейся маской был ясно слышен отчетливый звук. Иерарх принюхивался, как ищейка тянет носом, идя по следу лисы или зайца.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать. Я же сказал, что прошёл все шесть Испытаний. И моя сестра тоже. Мы уходим.
– Нет. Не думаю. – Ширинов подался вперёд и склонил голову к плечу. – Я чую в тебе скверну. – Он вновь принюхался. – На тебе след колдовской метки.
– Что за ерунда! – возмутился Стейнер. – Это ложь!
Хьелльрунн стиснула его ладонь.
– Я чую силу земли, – продолжал Ширинов. – И моря. В тебе огромная сила. Не знаю, как ты прошёл Испытания, но теперь ты попался.
Стейнер открыл рот, но слова никак не выходили. Сила моря? Земли? Если уж у кого и могла быть колдовская метка, то у Хьелльрунн, а не у него. Сестра вновь сжала его руку, но он едва ли почувствовал – брат неотрывно смотрел в улыбчивую личину иерарха.
– Это ложь! – повторил молодой кузнец и будто услышал себя со стороны, как бывает во сне. Неужели он бы не знал? Наверняка случилось бы что-то необычное.
– Меня называли по-разному, Стейнер Эрдаль Вартиаинен, но лжецом – никогда, – отозвался Ширинов.
– Всё из-за моей дерзости, да?
– Вовсе нет. Я чувствую в тебе силу земли и силу воды. Не узнай мы этого, какие беды ты мог бы принести Империи? Какие ужасы призвать?
– Призвать? Я не обладаю даром, старик.
Однако слова унёс ветер, подобно тлеющим углям или прозрачному дымку. Мир для Стейнера померк. Ужасная неуверенность навалилась на него, дыхание перехватило, силы утекали.
– Явишься поутру в гавань, – велел Ширинов. – Иначе я пошлю за тобой солдат.
– Не пытайся сбежать, мастер Вартиаинен, – посоветовал второй иерарх с притворной заботой. – Если мы не найдём тебя завтра к полудню, то обшарим весь город. – Хигир подался ближе. – А это кончится худо. Поиск приводит к жертвам, случайным, разумеется.
– Вы ошибаетесь! – Стейнер покачал головой. – Я прошёл все Испытания!
– Не в этот раз, – ответил Ширинов и явно ухмыльнулся за маской.
Иерархи развернулись и скрылись за колоннадой школы, пока Стейнер глядел им вслед, не сводя глаз. Он окаменел и онемел от потрясения, но тут тяжёлый кулак врезался ему под рёбра, выбив из лёгких воздух.
– Завтра чтобы явился в гавань, и держи свой дерзкий язык за зубами.
Стейнер собирался ответить, но тут его по лицу ударил второй солдат, да с такой силой, что голова мотнулась. И вот он уже оказался на коленях, разглядывая пятна сажи и алые капли на снегу. Кровь, догадался он.
– Стейнер! – Хьелльрунн упала на колени и обняла брата. Плечи её сотрясались от рыданий. – Ох, Стейнер.
Онемевшими пальцами он зарылся в снег, как вдруг на свет показалась брошь.
Ну, хоть украшение нашлось, хотелось сказать ему, но челюсть опухла и не слушалась.
* *
