– Давай, девочка, давай, – прошептал Ли. – Держи ее крепче…
И она вгрызлась еще глубже, смыкая дрожащие челюсти, скользя и скребя, но все же кусая, и таща, и волоча – и оттаскивая деймона все дальше от его человека.
Вопли Макконвилла были ужасны. Он бился и извивался на полу: Ли слышал, как его ногти царапают доски, как сапоги стучат по полу. Рев и стоны заполнили склад. Сам воздух, казалось, пропитался ими. Наконец он, шатаясь, показался из-за бочек – и тогда Ли выстрелил.
Макконвилла швырнуло на подоконник, потом он сполз на пол. Его деймон обмяк и повис в зубах Эстер, но она продолжала тащить его прочь, теперь это было гораздо легче.
– Нет… нет… нет… чертов заяц, не надо… не делай этого, – всхлипывал и умолял Макконвилл.
Лицо у него стало цвета грязной бумаги, глаза вылезли из орбит, рот превратился в кровавую рану.
– Ты убил Майка Мартинеса и Бродеса Винсона из засады, как последний подонок, – сказал Ли, – а потом сказал юному Джимми Партлетту, что он трус, чтобы заставить драться с тобой. Ты – кусок дерьма, Макконвилл, и это твой конец.
И он прострелил ему сердце.
Деймон-змея исчез. Эстер захромала назад, к Ли: он подхватил ее, поднял, поцеловал и прижимал к себе, пока ее не перестало трясти.
– Подвинься, – прошептала она, наконец. – Еще десять секунд, и ты будешь сидеть в луже рыбьего жира.
– Тут-то и начнутся наши проблемы, Эстер, – проворчал Ли, кое-как поднимаясь на ноги – и надо сказать, вовремя.
Он осторожно пошевелил левой рукой – и обнаружил, что может это сделать, – сунул револьвер обратно в кобуру и пошел за ружьем.
Выглянув в окно, он увидел, что команда шхуны задраивает люк на носу шхуны – видимо, весь груз был уже в трюме. Однако на палубе под куском парусины лежало мертвое тело, а на набережной Йорек Бирнисон, грозно упираясь лапами в мостовую, сдерживает толпу, возглавляемую Поляковым, который что-то вещал. Ли слышал гудение его голоса, но слов разобрать не мог. Кажется, тот убеждал горожан выступить всем вместе и атаковать шхуну. К счастью, живой медведь остановил бы и более храбрую толпу. И даже более безумную.
Ли слышал, как пыхтит вспомогательный двигатель на шхуне, и видел дым, поднимавшийся из трубы на палубе. Судно было почти готово к отплытию.
Спустившись на первый этаж склада, он увидел хаос: разорванные, разбросанные во все стороны тюки шкур, сломанные балки и доски. Огромная стальная дверь валялась у входа.
Ли вышел на солнце и зашагал к медведю.
– Ну, Йорк Бирнисон, проблема наверху ликвидирована, – сказал он.
Громадная морда повернулась к нему, черные глазки блеснули из-под железного гребня. В голове у Ли все поплыло, он пошатнулся, но пасть молниеносно распахнулась, зубы схватили его за пальто и мягко вернули в вертикальное положение.
Но тут события приняли неожиданный оборот.
В толпе кто-то закричал… или это все-таки было за ней? Громкие голоса выкрикивали команды, слышался бодрый и дисциплинированный топот ног, обутых в сапоги. Рядом раздался всплеск; Ли скосил глаза и увидел в волнах стремительно удаляющуюся медвежью голову в шлеме.
Однако ему пришлось тут же повернуться обратно, так как на него уже кто-то орал:
– Ты! Бросай оружие! Бросай сейчас же!
Кричал человек, возглавлявший отряд в форме «Ларсен марганец». Они проложили себе путь сквозь толпу, выстроились перед ней в шеренгу и держали Ли на мушке, как заправская расстрельная команда. Поляков возвышался за ними и смотрел грозно и одобрительно.
Ли почему-то совершенно не хотелось бросать славное ружье, и он уже собирался прямо заявить об этом, но тут произошла еще одна неожиданность.
Другой голос у него за спиной спокойно заявил:
– Мистер Ли Скорсби, вы арестованы.
Очень медленно, чтобы, не дай бог, не упасть, Ли повернулся.
Перед ним стояли трое, в другой форме. Говорил один из них – молодой, с револьвером в руке.
– Вы еще кто такой? – поинтересовался Ли.
– Не обращайте на него внимания! – заорал командир «Ларсен марганец». – Делайте, что я говорю!
– Я – лейтенант Хогланд из Управления пошлин и сборов, мистер Скорсби, – невозмутимо сообщил молодой человек. – И я повторяю: вы арестованы. Положите ружье на землю.
– Видите ли, если я это сделаю, вон тот сенатор сразу ободрится и велит своим марионеткам захватить корабль капитана ван Бреды, – объяснил ему Ли. – А после всего, через что мы с Йорком Бирнисоном прошли, чтобы вызволить его груз, это будет… досадно. Признаться, я не знаю, как разрешить эту ситуацию, господин таможенный офицер.
– Ее разрешу я. Положите ружье на землю, пожалуйста.
Он прошел мимо Ли и хладнокровно встал перед шеренгой людей в форме, вооруженных винтовками.
– Немедленно покиньте территорию порта и займитесь своими делами, – сказал он достаточно громко, чтобы все могли его слышать. – Если к тому времени, когда часы на Таможенном управлении пробьют двенадцать, на набережной останется хоть один человек, он будет немедленно арестован. Все вон отсюда.
Люди из «Ларсен марганец» растерялись. Поляков, все еще скрывавшийся за спинами, однако, прокричал:
– Я протестую! Это возмутительно! Я глава зарегистрированной политической партии, и это вопиющая попытка ограничить мою свободу слова! Вы обязаны укреплять закон, а не попирать его! Преступник Скорсби…
– Мистер Скорсби находится под арестом. Там же окажетесь и вы, если немедленно не покинете набережную. У вас две минуты.
Деймон-лиса лейтенанта Хогланда что-то негромко сказала Эстер. Поляков выпрямился, надулся – и решил отступить.
– Очень хорошо, – сурово сказал он. – Я выражаю решительный протест и официально заявляю, что здесь нам было отказано в справедливости, которой мы, законопослушные граждане, имеем полное право ожидать и обязаны требовать. Мы подчиняемся давлению силы, но заявляю, что…
– Меньше двух минут, – напомнил Хогланд.
Поляков гордо развернулся, и толпа расступилась, пропуская его, затем сомкнулась и молча потекла следом. Последними отступили стрелки из «Ларсен марганец»: спорить с невозмутимым таможенником они не смогли. Командир наконец проворчал приказ, они развернулись и побрели обратно по набережной. Командир рявкнул, тогда они перестроились и начали маршировать, впрочем довольно неуклюже.
– Мистер Скорсби, ваше ружье, – напомнил молодой лейтенант.
– Я бы хотел вернуть его капитану ван Бреде, – возразил Ли. – Оно ведь ему принадлежит.
Сзади послышались торопливые шаги. Ли все так же медленно повернулся и посмотрел на бегущего к ним капитана. Последнюю фразу он явно расслышал.
– Мистер Скорсби, я вас должен поблагодарить… Мне нечем заплатить вам за помощь, кроме вот этого ружья. Примите его, прошу. Оно ваше.
– Это очень мило с вашей стороны, капитан. Принимаю подарок с
