Увидев дочь, Поляков покинул своих собеседников, решительно двинулся ей навстречу и порывисто обнял.
– Моя малышка, тебе понравилась папина речь?
– О, папа, это было так здорово! Все были просто вне себя!
Ли огляделся. На столе возле камина стояла модель какого-то необычного ору-жия: что-то вроде передвижной пушки на бронированном грузовике. Ли хотел подойти поближе и рассмотреть ее, но стоявший у стола человек перехватил его взгляд и поспешно накрыл модель сукном. Наверняка это та пушка, о которой говорил Васильев, догадался Ли. Если бы он не таращился так открыто, наверняка удалось бы разглядеть ее. Ну тут его снова потянули за рукав и повернули к кандидату.
– Иван Дмитриевич, – ворковал Сигурдссон, обращаясь к Полякову, – вы позволите представить вам мистер Скорсби из Техаса?
– Ой, да, папа! – защебетала Ольга. – Мистер Скорсби рассказывал мне, какие ужасные медведи водятся у них в стране…
Поляков нежно похлопал дочку по щеке, вынул сигару изо рта и стиснул руку Скорсби, едва не сломав ему пару костей. Ли был к этому готов и ответил тем же. Состязание закончилось вничью.
– Мистер Скорсби, – загудел Поляков, обнимая Ли за плечи и увлекая в сторону, – рад познакомиться, очень рад. Мой добрый друг Сигурдссон все мне о вас рассказал. Вы – человек, который смотрит в будущее, и я это говорю. Вы – человек действия, и я это вижу. Вы – человек сведущий и проницательный, и я это чувствую. И если не ошибаюсь, сейчас вы свободны и можете подумать над моим предложением. Это так?
– Совершенно верно, сэр, – ответил Ли. – А что за предложение, позвольте узнать?
– Человек моего рода занятий, – Поляков понизил голос, – время от времени оказывается в серьезной опасности. Этот город похож на пороховую бочку, мистер Скорсби. Переменчивая, непредсказуемая среда, и любой, кто пробуждает сильные страсти – как привлекает людей, так, увы, и отталкивает. Здесь есть и те, кто боится и осуждает мою принципиальную позицию по медвежьему вопросу. О, да. Но оставим это, – он многозначительно постучал себя по носу: умный поймет. – Уверен, вы понимаете, куда я клоню. Я тверд, но найдутся и те, кто не отказался бы проверить мою твердость и даже, если придется, применить силу. Но я не боюсь ответить на силу силой. Вы носите при себе оружие, мистер Скорсби. Готовы пустить его в ход?
– То есть вы хотите ответить на их силу моей? – уточнил Ли. – Рад слышать, мистер Поляков, что вас это не пугает. Так о какой именно работе идет речь?
– В гавани сложилась ситуация, с которой необходимо разобраться. Думаю, вы – именно тот, кто нам нужен. Вы наверняка понимаете, что есть вещи, которыми занимаются, так сказать, представители власти, но есть и другие… требующие менее официального вмешательства. Один человек пытается бежать, прихватив некое спорное имущество. Нужно, чтобы кто-нибудь был начеку и предотвратил это.
– Кому принадлежит имущество?
– Я уже сказал: оно спорное. Этот вопрос не должен вас занимать. Вы лишь должны содействовать тому, чтобы имущество и дальше оставалось на складе, пока юристы не закончат работу.
– Ясно. И какова будет плата?
– Хм, а вы вокруг да около не ходите, друг мой! Позвольте предложить вам…
Но не успел Ли услышать, что ему хотят предложить, как Эстер вдруг ударила его в грудь и прошептала:
– Ли…
Он сразу ее понял, потому что и сам смотрел туда же, куда и она: за спиной Полякова высокий худощавый мужчина стоял, прислонившись к камину, скрестив на груди руки и упираясь согнутой ногой в стену. Он дымил трубкой из кукурузного початка, а вокруг его шеи обвился, завязавшись в небрежный узел, гремучая змея – его деймон. Лицо мужчины было бесстрастно, а взгляд черных глаз направлен прямо на Ли.
– Вижу, один стрелок у вас уже есть, – заметил Ли.
Поляков обернулся.
– Вы знакомы с мистером Мортоном?
– Я слышал о нем.
– Тогда позвольте, я вас представлю. Мистер Мортон! Подойдите к нам, будьте добры.
Качнувшись, долговязая фигура отделилась от стены, и Мортон вразвалку зашагал к ним, не вынимая трубки изо рта. Одет он был элегантно: черный сюртук, узкие брюки, высокие сапоги. Под сюртуком на бедрах угадывались очертания револьверов.
– Мистер Мортон, это наш новый сотрудник, мистер Ли Скорсби. Мистер Скорсби, это Пьер Мортон.
– Боюсь, вы слишком торопите события, мистер Поляков, – возразил Ли, игнорируя Мортона. – Я передумал. Вы не сможете заплатить столько, чтобы я согласился работать с этим человеком.
– Как вас там зовут? – переспросил Мортон. – Я не расслышал.
Голос у него был низкий и спокойный. Деймон-змея поднял голову, похожую на драгоценный камень, и уставился на Эстер. Ли погладил зайчиху по голове и в упор посмотрел на Мортона.
– Меня зовут Скорсби. И всегда так звали. А вот у вас, когда мы в последний раз встречались, имя было другое. Вы тогда говорили, что ваша фамилия Макконвилл.
– Никогда вас раньше не видел.
– Значит, у меня зрение лучше вашего. И вам не стоит об этом забывать.
Все голоса в комнате стихли, все лица обратились к ним. Казалось, воздух между двумя мужчинами потрескивает от напряжения, и даже Поляков выглядел растерянным, переводил взгляд с одного на другого, как будто он торопился вернуть себе контроль над ситуацией, который у него вдруг отобрали.
Однако первой заговорила Ольга. Она ела пирожные и совершенно ничего не заметила. Промокнув губы, она спросила громко, как будто в комнате еще стоял гул разговоров:
– А у вас в стране, мистер Мортон, есть медведи?
Мортон-Макконвилл моргнул и повернулся к ней. Но его деймон продолжал смотреть на Эстер.
– Медведи? Да, мисс, думаю, что есть.
– Вот ужас! – сказала она и по-детски поежилась. – Папа собирается избавиться от всех медведей.
Поляков пожал сначала одним плечом, потом другим, словно боксер, разминающий мышцы, и шагнул вперед, встав прямо перед Ли.
– Думаю, вам пора, Скорсби.
– Уже в пути, сенатор. Счастливо оставаться.
– Не смейте меня так называть!
– Ох, простите. Всякий раз, как вижу заносчивого хвастуна, так сразу кажется, что передо мной сенатор. Обознаться-то нетрудно. Всего хорошего, мисс.
Даже Ольга заметила, что атмосфера в гостиной изменилась. Ее милое глупое личико обратилось к Ли, потом к отцу, к Мортону и снова к Ли. Никто не обращал на нее никакого внимания, – только Ли быстро улыбнулся ей и с сожалением отвернулся. Однако не она была последней, кого он увидел, выходя из комнаты, и даже не Мортон. С краю в толпе подпрыгивал поэт и журналист Оскар Сигурдссон, и его глаза горели радостным предвкушением.
– Так что мы решили? На какой мы стороне? – спросила Эстер, когда они вернулись в маленькую и холодную комнатку пансиона.
– Черт меня побери, Эстер, –
