Иногда Гарри казалось, что ровесники на него поглядывали не только заинтересованно, но и с презрительной насмешкой, словно подозревали в наличии постыдных тайн и секретов, в ненормальности или и вовсе в идиотизме. Отношения между учащимися разных факультетов на старших курсах кардинально отличались от тех, к каким привык Гарри. Стойкая и весьма ощутимая изоляция ото всех после четвертого курса не дала ему возможности постепенно свыкнуться с тем, что все изменится. Он и раньше, конечно, замечал, что старшекурсники никогда не вмешивались в их детские свары со слизеринцами, но теперь ему все же было не очень легко принять, что Поиск заставлял всех забыть о принадлежности к определенному факультету – теперь бал правили гормоны и жажда секса.
Жажда секса. Да, именно так Гарри воспринимал постоянную тягу ребят менять партнеров и предаваться разврату, как сказала бы его тетка. Но то ли его затянувшаяся депрессия, во время которой он узнал о таких отношениях между молодыми волшебниками, то ли магическая природа его собственного существа повлияла, но Гарри воспринимал любовные игры, как что-то само собой разумевшееся, находя порой их даже красивыми и приятными для разглядывания. Что уж говорить о том, что после знакомства с Алексом он и вовсе стал смотреть на «занятия в кустиках» как на некоторый стимул для собственного либидо, хотя сам и не спешил присоединяться к когорте ведущих Поиск.
Правда, в последнее время Гарри, казалось, стал замечать кое-какие закономерности в составлении пар, искавших сексуальных удовольствий на свежем воздухе. Но отмечаемые им отклонения от выстраивавшейся у него системы не давали сосредоточиться и серьезно задуматься над этим вопросом, заставляя отбрасывать мысль о том, что все действия студентов, совокуплявшихся под его окошком, подчиняются какому-то закону. А возможно, и не одному.
***
В этот вечер Гарри после ужина был немного возбужден, потому что Джинни снова села в Большом зале рядом с ним и развлекала пустой, но приятной болтовней: о квиддиче и сексуальном подтексте этой игры; о сплетнях девчонок, обсуждавших способности ребят удовлетворять их потребности; о своей новой ночной рубашке, которая плохо сочеталась с цветом ее тела. При этом она, чтобы показать ему свою кожу, сначала чуть не до локтя подняла рукав, а затем, осторожно оглянувшись по сторонам, нарушая правила, под столом слегка распахнула полы мантии над коленями. На удивление, юбки на ней не оказалось, так что Джинни заодно познакомила и с цветом своих трусиков – ярко-персиковых, приковывающих внимание. Вот поэтому, поев и вернувшись в корпус высшей школы, Гарри отправился в заброшенный коридорный тупик с окошком – ему срочно требовалось немного сбросить напряжение. А где это лучше всего сделать? Конечно же, там, где есть дополнительный стимул в виде резвившейся очередной парочки.
На улице уже сгустились сумерки, но это не стало преградой для двух героев очередного «фильма» для Поттера, наколдовавших себе не только удобный коврик, но и вместо обычного в таких случаях слабенького Люмоса несколько негасимых огоньков вокруг, создавая приятную интимную обстановку даже среди кустов падуба и орешника. Каково же было удивление Гарри, удобно устроившегося на широком подоконнике, когда перед взглядом мелькнули те самые ярко-персиковые трусики, которые так его завели во время ужина! По большому счету Гарри никогда особо не присматривался к лицам тех, кто занимался сексом на улице возле стен замка. Ему нравилось следить за картинкой в целом, не слишком детализируя увиденное, за исключением разве что минета, который завораживал его видом нырявшего в рот члена. Вот и сейчас, только зацепившись взглядом за цветные трусики, болтавшиеся на щиколотке девушки, Гарри неосознанно пристальнее к ней пригляделся. Несомненно, это была Джинни. Пара расположилась боком к тайком наблюдавшему за ними Поттеру, поэтому он, благодаря устроенной ими иллюминации, смог достаточно хорошо рассмотреть обоих партнеров – Джинни Уизли и Драко Малфоя.
Еще год назад такое показалось бы Поттеру невозможным, но к этому моменту он уже смирился с тем, что члены у слизеринцев были ничуть не хуже, чем у гриффиндорцев, так же как и доступность девушек не зависела от того, на каком факультете они учились. Хотя насчет девушек сложно было все определенно сказать. Мысль Гарри по этому поводу и в этот раз, как всегда, так и не успела оформиться полностью. Малфой, до этого двигавший рукой под юбкой вставшей на четвереньки Джинни и по-хозяйски похлопывавший ее другой ладонью по попе, слегка отстранился от нее и распахнул свою мантию. Через пару секунд в свете немеркнущих огоньков, круживших вокруг парочки, Гарри увидел его член: идеально прямой, достаточно толстый, с яркой головкой и внушительный по длине. Это зрелище заставило дыхание Поттера участиться. Пожалуй, впервые он так четко соотнес действие, вид органа и человека, которому тот принадлежал. Да, такой член Гарри не против был опробовать и своей задницей. Эта мысль вынудила его стянуть брюки пониже и, по-быстрому выдавив себе в руку немного лубриканта, при этом стараясь не сильно отводить взгляд от окна и следить за событиями на площадке, ввести в себя палец – резко, чтобы почувствовать небольшую боль, ослабившую накатившее штормовой волной возбуждение, от которого перехватывало дыхание.
А тем временем Малфой приподнял край юбки Джинни, забросив его ей на спину, и прошелся еще раз рукой по ее телу: от поясницы вниз между белыми кажущимися перламутровыми ягодицами, задержался на несколько секунд, шевеля пальцами в завитках волос, тем самым заставив Джинни расставить ноги пошире, затем вверх, лаская упругие половинки, и снова вниз. Гарри почти никогда раньше отождествлял людей, занимавшихся сексом, за которыми он подглядывал, со своими знакомыми. Поэтому сегодня восприятие разворачивавшейся
