Кингсли притянул ее перед собой, его рука обвила ее грудь, словно щит над сердцем. Она уперлась подбородком на его предплечье, тонкий жест женского подчинения вызвал в нем прилив собственнического чувства.
- Это еще более грандиозное зрелище.
- Я чертовски хорошо выгляжу в смокинге.
Кингсли улыбнулся, но промолчал. Он действительно считал, что образ Сэм в его объятиях был лучшим зрелищем. Должно быть, она не поняла. Или, возможно, поняла и не согласилась.
- Мне нравятся сапоги, - ответил он, отпустив ее, пока не слишком привык обнимать ее.
- Мне нет.
- Нет?
- Я обожаю сапоги. Я хочу, чтобы ты носил их каждый божий день, пока они не станут частью тебя.
- Хорошо, - пообещал он. Это было просто, поскольку они были подарком от нее. Они уже стали частью его.
- Я буду помогать тебе надевать их каждое утро. Это будет наш ритуал. Я буду помогать надевать сапоги, а ты будешь отдавать приказы на день. Затем будем пить кофе и пытаться выяснить, кого шантажировать следующим.
- Похоже на рай. - Лицо Сэм будет первым, которое он будет видеть по утрам? К этому он мог привыкнуть.
Из-за двери его спальни донесся смех. Кто-то где-то в доме, Блейз, судя по смеху, звала его.
- Начинаем вечеринку, - заметила Сэм. – Повеселись и перетрахай половину гостей.
- Чем собираешься заняться? - поинтересовался он, когда они выходили из его спальни.
- Перетрахаю вторую половину.
К тому времени, как они с Сэм спустились на первый этаж, дом был почти полон. Тридцать минут спустя у них был полный дом и еще немного. Сэм мастерски справилась с едой и вином, особенно учитывая, сколько времени у нее было. Очевидно, проработав барменом шесть лет, она обзавелась контактами с самыми лучшими людьми в этом бизнесе. Они ели. Они пили. Они смеялись.
И, безусловно, они трахались.
Только не Кингсли. Он ходил из комнаты в комнату с бокалом вина в руке. Две недели он воздерживался от секса. Ему хотелось, чтобы его первая трапеза была пиром, а не закуской. Он хотел кого-то восхитительного, сочного, аппетитного...
Вошел Сорен.
Кингсли закатил глаза.
- Только не ты, - сказал он ему.
- И тебе здравствуй, - ответил Сорен, рассматривая его. - Я здесь пять секунд, а ты уже злишься на меня.
- Да, - не стал отрицать Кингсли. - Я пытаюсь выбрать кого-нибудь, чтобы трахнуть, а ты загораживаешь мне обзор.
- Прости. Я и понятия не имел, что ты здесь рыщешь.
- Когда же я не рыщу? - Он протянул Сорену бокал шираза с проносимого мимо подноса. Сорен часто был в своей клерике, когда приходил к нему, но сегодня он был инкогнито, черные брюки и черный пиджак, но белая рубашка. - Не могу поверить, что ты пришел.
- Я и не собирался.
- Что заставило тебя передумать?
Сорен потянулся в карман пиджака и достал конверт.
- Это.
Он отдал его Кингсли, который сразу же его вскрыл.
Тот нашел мини-кассету внутри.
- Черт, - сказал Кингсли.
- Ее доставили в церковь два часа назад. Я прослушал ее. - Сорен заговорил по-французски, что было мудрым решением, учитывая то, что они окружены толпой. – Кажется, ты признался в том, что спал с моей Элеонор. Довольно впечатляющая уловка, поскольку ты даже не знаком с ней.
- Я солгал, потому что...
- Я знаю, почему ты солгал, и ценю это. Но, очевидно, кто-то не оценил.
- Я разберусь, - пообещал Кингсли и забрал у него кассету.
- Мне стоит об этом волноваться?
- Non, - ответил Кингсли. - Это моя проблема, не твоя.
- Знаешь, кто его прислал?
Кингсли покачал головой. - Я говорил с мужчиной на записи - Робертом Диксоном. Он клянется, что это не он. Я верю ему, но он не говорит мне всего. Он признался, что записывал нас, но говорит, что записывает все из-за своей паранойи.
- Ты сообщишь мне, если ситуация выйдет из-под контроля?
- Она не выйдет из-под контроля, - уверенно произнес Кингсли. - Но на всякий случай...
- Что?
- Собери чемодан для Дании.
Серен начал что-то говорить, но Сэм выбрала неподходящий момент, чтобы прервать его.
- Это он? - поинтересовалась Сэм. Даже без колоратки Сорен источал ауру священника. Неудивительно, что Сэм узнала его без представления. - Я Сэм. А вы, должно быть, наш Отец, Живущий В Коннектикуте.
- Приятно познакомиться, - ответил Сорен и поцеловал ее руку.
- Нет. Прекрати. - Кингсли убрал руку Сорена от Сэм. - Сейчас же сделай два шага назад. Она моя секретарша. Тебе запрещено флиртовать с ней.
- Я не флиртовал, - заметил Сорен. - Просто был вежлив.
- Он переживает, потому что думает, что вы красивее его, - объяснила Сэм Сорену.
- Он красивее меня, - не стал спорить Кингсли. - Все дело в ресницах.
- У вас необычайно темные ресницы для блондина, - продолжила Сэм, изучая Сорена. - Как вы это делаете?
Сорен ответил:
- Крашу тушью.
- Без обид, Падре, но между вами двумя, Кингсли выиграет соревнование на звание красавчика.
- Я нисколько не обижен, - заверил Сорен.
- Это из-за длинных волос. Все мальчики должны носить длинные волосы. - Сэм провела по его волосам, но он шлепнул ее по руке. Она шлепнула в ответ.
- Дети, - фыркнул Сорен. - Ведите себя прилично.
- Простите. Мне нравятся его волосы, - ответила Сэм.
- Он определенно носит их для своей выгоды. И смену гардероба я тоже одобряю. Твоя работа? - спросил Сорен Сэм.
- Моя идея. Он хочет быть королем. Поэтому должен выглядеть как король.
- Ты преуспела в этом, - одобрил Сорен. - Он выглядит очень величественно.
- Видишь? - сказала Сэм. - Я выиграла. Ты проиграл. Тебе придется одеваться так целую вечность.
- Сдаюсь, - ответил Кингсли.
- Итак, позвольте задать два вопроса. - Своим бокалом вина Сэм сначала указала на него, а затем на Сорена. - Как вы собираетесь отделаться от того факта, что он - это он, а вы - священник? То есть, безопасно ли священнику быть в доме хозяина стрип-клуба и основателя С/м клуба, шантажирующего шантажиста, Кингсли Эджа?
- Безусловно, я могу находиться в доме Кингсли без страха, - ответил Сорен. - У меня очень хорошее оправдание.
- Какое оправдание? - поинтересовалась Сэм.
Сорен ответил раньше, чем Кинсли остановил его:
- Мы родственники.
Глаза Сэм широко распахнулись.
Она уставилась на Кингсли. Затем на Сорена. Затем снова на Кингсли.
- Вы оба белые мальчики. Оба хорошо выглядите. Для парней, конечно же. Но кроме этого, я не вижу никакого сходства.
- Связаны браком, - объяснил Сорен. - Я был очень недолго
