- Кончай, - приказал Сорен Кингсли на ухо. Кингсли кончил жестко, так сильно, что увидел свет, звезды и солнце ночью, и если он не перестанет кончать, то умрет от нескончаемого удовольствия.
Кингсли рухнул не сидение. Он находился на грани сознания, колебался между светом и темнотой. И в этих сумерках мира, между жизнью и смертью, он ощутил, как руки Сорена обнимают его, как губы Сорена ласкают его плечо, как руки Сорена опускают брюки до колен... и затем он ощутил холодные влажные пальцы на себе и внутри себя. Затем Сорен наполнил его, прижимая расслабленное тело Кингсли к своей груди, и бесконечно входя и выходя из него. И затем пошли слова, прекрасные слова, но на датском, и Кингсли понятия не имел, что Сорен говорил ему, только то, что ему нужно было услышать.
Сорен кончил в него, его руки поверх рук Кингсли, их пальцы переплетены так же крепко, как и их тела. Кинсгсли обмяк в руках Сорена, и они остались лежать на полу "Роллс-Ройса", пока оба не вспомнили, как дышать.
Когда все закончилось, и он был слаб, опустошен и слишком уставшим, чтобы двигаться, Сорен помог ему одеться. Кингсли должно быть, угодил ему, потому что Сорен позволил ему свернуться калачиком у его ног и положить голову на колени, и оставаться в таком положении до конца путешествия. Руки Сорена дрожали еще тридцать минут после. Когда Кингсли спросил его, почему, Сорен ответил: - Я не знал, смогу ли остановиться вовремя.
- Ты остановился. Я в порядке. Более чем, - ответил Кинсли, опьяненный счастьем и удовлетворением.
- Я мог убить тебя.
- Убей, если хочешь, - ответил Кингсли, улыбаясь ему. - Я умру счастливым.
Сорен закрыл глаза и положил руку на макушку Кингсли. Это ощущалось как благословение.
- Когда-нибудь я сделаю для тебя кое-что, - выдохнул Кингсли.
- Ты все делаешь для меня. - Сорен запустил пальцы в волосы Кингсли и потянул.
- Я хочу построить для тебя замок.
Сорен усмехнулся, и Кингсли тоже, хотя не понимал, в чем тут шутка.
- Я сыт замками по горло, Кингсли, - ответил Сорен. - Что мне нужно, так это подземелье.
***
Сэм рассмеялся в объятиях Кингсли.
- Над чем ты смеешься? - спросил он, щелкая ее по носу.
- Так вот откуда все? - спросила Сэм. - Клуб? Твое королевство? Ты строишь для Сорена самое большое подземелье в мире?
- Он это заслужил, - ответил Кингсли. - Его отец был богат, как Бог, и Сорен рисковал навлечь на себя его гнев, рисковал быть отрезанным от наследства, рассказав новой жене за какого монстра та вышла замуж. И ему было наплевать. Я никогда в жизни не встречал никого похожего на него. И надеюсь, никогда не встречу.
Сэм снова рассмеялась и положила руку ему на грудь. Она тяжело выдохнула.
Тяжело?
- Я помню тот день, словно он был вчера. Это должна быть ночь открытия нашего клуба. Тринадцатое ноября - мы успеем вовремя.
Но Сэм, казалось, не была заинтересован в разговоре о клубе прямо сейчас.
- Ты и Сорен трахались на заднем сидении «Роллс-Ройса». - Вздохнула Сэм. - Это самая сексуальная история, которую я когда-либо слышала.
- У меня есть истории и получше, - ответил Кингсли. - Когда-нибудь я тебе их расскажу.
- Они тоже об эротическом удушении, но действие происходит на заднем сидении автомобиля?
- Как бы ты ни назвала, это опасно. Это был последний раз, когда он душил меня. Когда он женился на моей сестре, это положило конец нашим свиданиям. Она не знала о нас. Но сейчас она мертва, и я думал он может приходить сюда... я надеялся, то есть...
- Ты надеялся продолжить с того места, на котором вы остановились?
- Да. Но он влюблен в другую женщину.
- Кого?
- В девушку из его церкви.
- Девушку, ради помощи которой ты подкупил кое-кого?
- Прежде чем ты возненавидишь его еще больше, тебе стоит знать, что он и пальцем не прикоснулся к ней.
- Мне плевать, трогал он ее или нет, если только он не отправит ее в какой-нибудь переориентированный лагерь, если их застукают вместе, как это сделала жена пастора с Фейт.
- Если их застукают, они переедут в Данию, - ответил Кингсли. - Думаю, у него уже есть такой план.
- Ты поедешь с ними?
- Однажды я пытался учить датский. И бросил. Русский проще, если тебе это о чем-то говорит.
- Хорошо, - ответила Сэм. - Тогда тебе лучше остаться здесь, со мной.
Она прижалась бедром к его ноге, и он почувствовал тепло, исходящее от ее тела.
Тепло?
- Должна сказать, мысль о том, как ты играешь с маленькой девочкой и ее единорогом? Так поразительно мило. Мои яичники хотят обнять тебя.
Кингсли рассмеялся.
- Я люблю детей, - ответил он. Не то, чтобы они когда-нибудь у него были. Женщины, как правило, хотят брака и обязательств вместе со своими детьми, чего он не мог никому дать. И все же, надежда оставалась.
- Ты потрясающий. - Сэм провела рукой по его груди и поцеловала в плечо. - Я все еще не могу поверить, что ты ревновал, потому что увидел, как я целуюсь с кем-то, кого ты принял за мужчину. Очаровательно.
- Я убивал людей. Это не очаровательно.
- Очаровательный. И очень красивый, - ответила она, проведя пальцами по его волосам.
- Сэм, ты флиртуешь со мной.
- Разве? Это очень странно для лесбиянок иметь дело с мужчиной.
- Ты та, кто ты есть, - ответил Кингсли. - И я никогда не стану пытаться изменить тебя. Но если тебе когда-либо захочется поиграть со мной, я приму за честь.
Кингсли перекатился на бок. Сэм лежала в дюйме от него. У нее были полные сочные губы, ямочка на нижней губе и в глазах безошибочно читалось возбуждение. Сделал ли это он сам или та история, которую он ей рассказал, его не волновало. Она была по-мальчишески красива и блестяща, и он должен был прикоснуться к ней.
И он прикоснулся к ней.
Не желая ее напугать, он прикоснулся только пальцами к ее губам.
- Я не привыкла к
