— Нет, я из Баттерси.
— Ну, разница небольшая, и я почти выиграл бы пари, если бы поставил несколько денье. Разумеется, вы прочли мое объявление
— Да, в «Кларионе».
— С чего это вы читаете «Кларион»? Эта газета сегодня никого не интересует, если не считать немногих древних ископаемых.
— Если честно, то это был кусок газеты, в который бакалейщик завернул фунт сыра.
— Вот оно что! Никогда бы не подумал, что такое бывает… Значит, вы говорите, Луна… Всю эту неделю я публикую это объявление, и знаете, сколько глупых шутников мне пришлось выбросить за дверь? Больше семидесяти! По меньшей мере у пятидесяти из них была фамилия, не понравившаяся мне. Разве меня могут заинтересовать типы с такими фамилиями, как Смит или Джонс! Меня едва не соблазнил человек по фамилии Энвиас (Завистливый, завидующий {англ.)). Но, учитывая удовольствие, с которым я услышал это имя, я подумал, что мог бы позволить себе некоторые вольности с ним, и тут же дал самому себе отрезвляющую оплеуху. Если есть в мире нечто, что я ненавижу, то это оплеухи от людей, работающих на меня. И я прогнал его. Но вы можете остаться.
— Вы хотите сказать, что нанимаете меня?! — радостно воскликнул Тед Луна, потому что он уже несколько минут назад потерял всякую надежду быть принятым на работу.
— Конечно, я нанимаю вас!
— В чем будет заключаться моя работа? Сколько я буду получать?
— Два фунта в неделю. Что касается работы, то что за вопрос? Вам достаточно вспомнить Луну.
Тед Луна осторожно огляделся, в надежде найти что-нибудь вроде дубины или кочерги, чтобы защищаться; он не сомневался, что старик свихнулся. Но его собеседник выдвинул ящик стола, достал две бумажки по фунту каждая и протянул их своему новому работнику с дружелюбной улыбкой.
«— Это аванс за первую неделю», — сказал он.
Тед не верил своим глазам. Два фунта — это весьма солидная сумма для холостяка, потратившего последний шиллинг на автобусный билет до Сток-Ньюингтона. И он отблагодарил широкой улыбкой своего щедрого работодателя.
— Я немедленно возьмусь за работу! — заявил он.
Гледли бросил на него странный и немного обеспокоенный взгляд.
— Прямо здесь? — спросил он. — Но это невозможно! Вам нужно поскорее занять ваше место луны на небе, или вы опоздаете, так как она вот-вот окажется в первой четверти. Мне совсем не хочется, чтобы всего за два фунта в неделю течение созданных Богом природных процессов было нарушено.
До свидания, господин Луна. Поверьте, я очень рад, что на службе у меня будет находиться Луна. И не забывайте появляться у меня каждую неделю за своей зарплатой.
Если бы Тед Луна не оказался в последнее время на мели, он никогда бы не взял ни одного гроша из рук этого психа. Но два фунта в неделю позволяли ему платить за квартиру миссис Бабсон, иметь каждый день на обед что-нибудь горячее в дешевой забегаловке, а вечером он мог позволить себе пару бокалов пива, чтобы запить бутерброд. Помимо всего этого изобилия, он мог теперь без ограничений курить свою любимую трубку, так как всегда предпочитал самый дешевый табак.
Такая жизнь продолжалась почти полтора месяца. Каждую субботу утром он отправлялся в Сток-Ньюингтон, чтобы повидаться со стариком Глэдли, сидевшим за письменным столом с неизменной приветливой улыбкой. И каждое субботнее утро он получал свои два фунта.
Они никогда не разговаривали, если не считать обычных формул вежливости.
Но однажды, не успел Тед запихнуть в карман свои два фунта и исчезнуть, как старик остановил его:
— Я хотел бы задать вам один вопрос весьма конфиденциального характера. Мне кажется, что я, как ваш работодатель, имею на это право. Как себя чувствует маленький человечек, живущий на Луне?
— Что, простите? — пробормотал Тед. — Ах да, лунный человечек! Но с ним все в порядке, он чувствует себя пре — красно. Немного устает, пожалуй, так как все время таскается со своей вязанкой хвороста. Но, за исключением этого, он живет лучше всех на свете.
Глэдли задумчиво покачал головой:
— Я уже несколько недель размышляю над этим вопросом и должен сказать вам, господин Луна, что чувствую тяжесть на сердце. И я должен многое сказать вам.
— Конечно, говорите, господин Глэдли, — ответил Тед, с трудом удерживаясь от смеха.
— Это крайне несправедливо! — крикнул старик. — Честно скажу вам, что это кажется мне отвратительным. Нет, голубчик, вы не имеете права заставлять этого человечка носить такую страшную тяжесть. И делать это столетиями. Нет, вы не имеете права на это, и все должно быть изменено.
— Хорошо, — пробормотал ошарашенный Тед Луна. — И что, по-вашему, я должен делать?
— Прежде всего, нужно освободить этого человечка.
Он с угрозой посмотрел на Теда.
— И тиран, так обращающийся с несчастным, должен быть наказан.
Быстрым движением Глэдли извлек из стола револьвер и выстрелил Теду в грудь.
«— Вот так я еще раз восстановил справедливость», — сказал он, весьма довольный собой.
***
— Господи, кажется, мы немного опоздали, чтобы спасти этого беднягу, — проворчал инспектор Гаск, наклонившись над Тедом. Он тут же выпрямился, воскликнув:
— Но я вижу, что пуля, к счастью, только слегка задела его. Ему крупно повезло. Хороший врач быстро поставит его на ноги!
Действительно, через неделю Тед Луна вышел из больницы. У выхода его встретил инспектор Скотленд-Ярда Гаск.
«— Мой дорогой господин Луна», — сказал он. — Мы давно наблюдаем за вами. По правде говоря, вы сыграли роль приманки. Что-то вроде того, как во время охоты на тигра хищника приманивают, привязав к дереву козу. Понимаете, нам нужно было схватить этого опасного безумца в момент преступления. К несчастью, мы едва не опоздали… Этот человек — маньяк, свихнувшийся на именах. Да, бывает и такое! Мы выяснили, что он перерезал горло человеку по имени Тюркей, то есть Индюк, под тем предлогом, что его нужно ощипать и зажарить. В другой раз он, не колеблясь, бросил в воду беднягу по имени Фиш, потому что рыбы должны жить в воде, а не на суше. Наконец, он расправился с третьей жертвой, носившей имя Мердер, так как решил, что с убийцами надо поступать самым решительным образом… Ваш случай был гораздо сложнее. В чем можно упрекнуть Луну? Глэдли в этом случае выступил защитником справедливости. Поразмыслив, он решил, что вы незаконно держите в плену человечка с вязанкой дров, и постарался наказать вас.
Мы сожалеем, что
