На гоплитах железные шлемы, нагрудные доспехи и пластины на голени. В руках у них большие круглые щиты и у некоторых — копья два метра длиной. У их противников — мечи. Примерно в метре от меня гоплит стремительно выхватывает меч и отрубает руку несущегося на него солдата. Мощная струя самого красного оттенка крови из всех, что я видела, как наяву брызжет на меня — по лицу, платью и волосам — заливая густым запахом меди. (Гоплиты — греческий тяжеловооруженный пеший воин)
Я чувствую этот вкус во рту и вижу, как мое видение вздрагивает. Соль и металл. Кажется, никто и не замечает стоящую посреди поля битвы женщину. Я слышу лишь боевые кличи, чувствую лишь их жажду крови. Мужчины режут друг друга всевозможными оружиями. Они толкаются, пинаются, бьют и даже кусают.
Над головой проносится волна стрел, и несколько противников падают. Они умирают, лежа на земле. За первой волной следует вторая, только теперь это не стрелы, а большие серые камни. Внезапно, когда я наблюдаю за схваткой, для меня выделяется один воин, разрезающий грудь своего противника. Я бы узнала этого воина где угодно, даже если он в шлеме. Только вот его здесь быть нет должно. Это Феникс. Он так жесток. Его меч, лицо, руки, весь он покрыт кровью. Затем какой-то солдат врезается в меня, и я падаю на землю. О, ужас.
Проснувшись утром — хоть я чистая и в безопасности своей кровати — я все еще могу чувствовать кровь на своей коже. Как сон может быть таким… реальным? И ужас от Феникса, от убийств его руками… ох, это слишком. Одно дело — слушать, но совсем другое — смотреть своими глазами, как мужчина, в которого ты влюбляешься, убивает.
Глава 17
На следующий день, подъезжая на велосипеде к моему прекрасному, теплому, мирному новому дому, я узнаю знакомый серый Форд Фиеста, припаркованный на моей подъездной дорожке. Я практически падаю с велосипеда, в ужасе роняя его на землю.
Моргаю и потираю глаза, потому что просто-напросто поверит не могу, что вижу мамину машину. Мамин ужасный старый пыльный пропахший сигаретным дымом Форд Фиеста. Должно быть, это галлюцинация. В конце концов, прошлой ночью я видела странный сон о Фениксе. Но нет, это не сон или галлюцинация, потому что я стою на одном месте добрых пять минут и надеюсь, молю, прошу исчезнуть ее как дым.
Но этого не происходит. Я стою столбом и чувствую, как кто-то приближается ко мне сзади. Быстро оборачиваюсь, но понимаю, что это лишь Феникс. Мое дыхание ускорилось и стало прерывистым.
— Ева, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает он.
— Нет, Феникс, я не в порядке. На самом деле, не в порядке.
Секунду спустя он уже стоит передо мной, наши носы практически соприкасаются. Феникс тут же обнимает меня.
— Скажи, что не так. — Он поглаживает нижнюю часть моей спины.
— Видишь ту машину на подъездной дорожке?
— Да, вижу.
— Она принадлежит моей матери. Каким-то образом она выяснила, где я. Не знаю, почему она здесь, но я не хочу ее видеть. — Голос ломается, руки дрожат. Закрываю глаза, пытаясь хоть немного успокоиться, но это не помогает.
— Ева, дорогая, замолчи сейчас же. Я здесь. Ты не должна делать то, что не хочешь.
Феникс прижимает мою голову к своей груди, и я опираюсь на его сильное тело, потихоньку чувствуя, как паники становится все меньше и меньше.
— Могу я просто остаться у тебя, пока она не уедет? — отчаянно прошу я.
— Может, тебе следует разобраться с ней, — хмуро говорит Феникс. — Или ты можешь позволить мне сделать это за тебя. — Он замолкает, раздумывая. — Она знает о твоем брате, верно? Она знает о том, как он с тобой обходился.
Я благоговейно смотрю на него. Его интуиция сильна. Я могу лишь кивнуть, и его челюсть сжимается.
— Как думаешь, он пришел с ней?
— Несомненно. Именно поэтому я так паникую. С мамой я смогу столкнуться, а с ним — нет.
— Верно, — мрачно говорит Феникс, в его глазах появляется стальной блеск.
Феникс аккуратно берет меня за руку и ведет к дому. Столкнуться с мамой и Максвеллом ужасно, но все становится легче, когда рядом Феникс. Я черпаю силу из его решительности.
Он поднимает мой велосипед и катит его рядом с собой. В ту же секунду как мы ступаем на подъездную дорожку, моя мама выпрыгивает из машины и шагает к нам. Максвелл крадется следом, рассматривая Феникса своими змеиными глазами.
Некоторое время я их не видела, поэтому теперь я понимаю, как странно выглядит Максвелл. У него одно из тех толстых лиц, которое должно сопровождаться толстым телом, но он худощав. Все те же щеки и подбородок, тусклые голубые глаза мышино-каштановые редеющие волосы.
— Привет, дорогуша, — говорит мама, внимательно наблюдая за Фениксом. От ее пальцев вьется дым.
На ней узкие джинсы с широким поясом из искусственной кожи и оранжевая блузка. Обесцвеченные волосы затянуты в хвост соответствующей оранжевой резинкой. На ней, как обычно, слишком много макияжа. Из-за этого морщины на ее лице становятся еще более выраженными и почти мультяшными.
— Что вы тут делаете? — сдержанно спрашиваю я, отцепившись от Феникса, взяв велосипед, подкатив его к боковой стороне дома и оставив у стены. Оглядываюсь, и контраст между ней и Фениксом, который тихо стоит рядом, поражает. Излишек его красоты состязается с отсутствием у нее таковой.
— Мы пришли к тебе в гости, Еви, — говорит она, нацепив на лицо невероятно фальшивую улыбку. Перевод: они хотят денег.
— Не сомневаюсь, — я закипаю. — Как вы меня нашли?
— Не говори так с матерью, — вставляет Максвелл, решив наконец открыть рот.
Не думаю, что он ожидал увидеть кого-то вроде Феникса рядом со мной. У меня всегда было очень мало друзей, и он держал пари, что и здесь я буду одна. Так у меня было бы легко что-то отобрать, как в детстве.
Я просто поднимаю бровь и ничего не говорю. Он не заслуживает моего внимания. Поворачиваюсь к матери в ожидании ответа.
— Я узнал от секретаря адвоката, — снова отвечает Максвелл за нее. — Она реально болтливая.
Тот кровавый секретарь. Я и не думала, что тот самый адвокат будет знать, куда я переехала. Может, они каким-то образом отследили меня по деньгам Гарриет, когда я покупала на них этот дом.
— Слушайте, чего бы вы там не хотели, выкладывайте сейчас, потому что в
