– Мне тоже, – тихо произнесла Пейтон.
– Ты хотела бы посмотреть на него еще раз?
Глава 99
Десмонд медленным шагом направился к пепелищу дома, в котором провел первые пять лет своей жизни. Полностью выгоревшая площадка кое-где заросла сорняками. Уцелели лишь каменный фундамент да камин – почерневший обелиск.
В кармане загудел телефон. Десмонд достал его и прочитал сообщение приложения Labyrinth Reality: «Скачивание закончено».
Скачивание? Еще одного воспоминания?
Без всякого предупреждения у Десмонда потемнело в глазах, закружилась голова. Он зашатался, потерял равновесие и опустился на колено. Что происходит? Десмонд одной рукой оперся о землю, его подташнивало. Он попытался сосредоточиться, и вдруг память как прорвало – жестко, одним ударом, неостановимо.
Он стоит в туалете с двумя раковинами. В зеркале отражаются три писсуара. Похоже, кроме него в туалете никого нет. Где он находится, непонятно, но воспоминание кажется свежим – возможно, из времени, непосредственно предшествующего пробуждению в берлинском отеле.
Он смотрит на собственное отражение в зеркале и торжественно говорит:
– Надеюсь, теперь ты уже разобрался в происходящем. Эти координаты – запасной вариант. Я не сумел выяснить, где «Китион» производит вакцину. Один из складов должен быть где-то поблизости – возможно, в Аделаиде. Найди его. Я включаю остатки памяти – пусть она тебе поможет. Но тебе будет больно. Память – подспорье и одновременно обуза.
Туалет пропал, Десмонд увидел себя снова в Австралии, в тот памятный день 1983 года, когда пожар уничтожил его семью. Теперь он вспомнил утро накануне трагедии. Он не понял увиденного, руки бессильно повисли.
К Десмонду приблизилась Эйвери.
Он прикрыл глаза от приступа тошноты.
– Не двигайся, Дез. – Эйвери склонилась над ним, целясь в лицо из винтовки.
– Эйвери…
– Я не хочу причинить тебе вреда. – Блондинка внимательно осмотрела его. – Ты вспомнил, не так ли?
– Да.
Глава 100
Шарлотта порылась в стоящем в кладовке старом шкафу для документов.
– Она где-то здесь, вместе с другими вещами, которые я храню как память…
Отец покосился на Пейтон, как бы спрашивая: «К чему это все приведет?»
Шарлотта вытащила из нижнего ящика старую видеокассету. В комнате стоял небольшой телевизор старого образца. Шарлотта вставила кассету в видеомагнитофон и нажала клавишу воспроизведения.
– Съемка была сделана в день гибели Эндрю. – Шарлотта взглянула на появившееся изображение. – Он находился в Уганде, на пути в Капчорву – последнюю точку поездки.
На видео Эндрю ехал на заднем сиденье внедорожника, машина тряслась по проселку, поднимая облака пыли. Волосы у него были почти черные, как у сестры, но черты лица меньше напоминали азиатские, – он скорее выглядел англичанином, как их отец и отец их матери.
– Капчорва – небольшой поселок на востоке Уганды, – прокомментировала Шарлотта, – примерно в двадцати четырех милях от границы с Кенией. В те времена там проживало всего несколько тысяч человек, однако множество жителей окрестных деревень приезжали каждый месяц на базар и в больницу.
– Это было в 1991 году, – продолжала она. – Мы только-только начинали понимать всю опасность ВИЧ и СПИДа. Вирус существовал необнаруженным несколько десятилетий. Он быстро распространился в семидесятые и восьмидесятые годы, инфицировав миллионы людей по всему миру, не имевших понятия, что они больны. Носители нередко жили годами, если не десятилетиями, не обнаруживая у себя симптомов, не отдавая себе отчет, что заражают супругов и других лиц. Вирус привел к смерти девяноста девяти процентов зараженных. Существующие методы лечения лишь замедляли его прогрессирование внутри организма.
Со стороны Эндрю было мужественным поступком приехать в эти поселки и деревни, оповестить местных жителей, что их соседи гибнут от смертоносного заболевания и что сами они, возможно, тоже заразились. Но кто-то должен был это сделать. Другой надежды остановить пандемию не было.
– Вы тоже в этом участвовали? – спросила Пейтон.
Шарлотта кивнула.
– Я ждала его возвращения в Кампале.
На экране появился интерьер ветхого здания. Угандцы сидели на потертых деревянных скамьях на фоне стен с облезающей белой краской. Над головами жужжали два потолочных вентилятора. Люди обмахивались в ожидании выступления. Сцена напомнила Пейтон сельскую церковь где-нибудь на самом юге Америки – в Алабаме или Миссисипи. Вполне уместная аналогия: собравшиеся в своем роде были «апостолами», главами общин. В комнате сидели врачи, медсестры, полицейские, учителя, сотрудники ассоциации семейного планирования, члены комитета сопротивления и поселковые старосты, все они пришли прослушать выступление, от которого зависела жизнь и смерть их подопечных.
* * *Министерство здравоохранения Уганды сообщило лишь то, что их позвали для прослушивания важного сообщения по вопросу общественного здоровья и предохранения от заболеваний. Как и в других местах, куда приезжал Эндрю, явка в Капчорве была массовой, в комнату набилось больше ста человек. Опоздавшие стояли в дверях за спинами сидящих. Эндрю ждал у раскладной кафедры, которую везде возил с собой. Присутствующие, к их чести, не поедали лектора глазами; они задерживали взгляд на высоком белом парне лишь на пару секунд и, заметив протез на левой руке, немедленно отводили глаза.
Когда администратор округа кашлянул и подошел к микрофону, собрание смолкло. Этого человека звали Акия, он заговорил по-английски с сильным акцентом.
– Леди и джентльмены, – произнес он, выдержав паузу, – спасибо, что столь многие явились на эту встречу. То, что вы сейчас услышите, может вызвать у вас шок, изменить ваше отношение к окружающим. Возможно, это вас напугает. Я и сам, не скрою, напуган. Однако я хочу заверить вас, что правительство Уганды полно решимости преодолеть смертельную эпидемию. Мы победим, и вы станете частью великой победы, о которой будут помнить ваши дети и внуки. Так что я заканчиваю и приветствую нашего гостя Эндрю Шоу из Всемирной организации здравоохранения.
Раздались редкие хлопки. Либо слишком много людей держали в руках веера, либо потому что не знали, стоит ли хлопать после такого тревожного вступления.
Эндрю шагнул вперед и начал презентацию, которую проводил уже десятки раз. Он говорил с британским акцентом, приобретенным за время жизни в Лондоне.
– В начале восьмидесятых годов ЦКПЗ – главное агентство Соединенных Штатов по распознанию новых заболеваний – обнаружило признаки смертельной, загадочной болезни. Она поражает иммунную систему. Заболевшие теряют способность сопротивляться обычным инфекциям. Иммунодефицит развивается не сразу, но он смертелен – от гриппа, дизентерии, малярии вдруг начали умирать люди, которые прежде преодолевали эти болезни. Мы называем это заболевание СПИД – синдром приобретенного иммунодефицита.
ВОЗ разработала анализы на вирус, были изучены пробы крови в больницах Уганды, а также пробы, взятые у случайных людей. На основании этих анализов Минздрав Уганды оценивает степень заражения населения страны вирусом иммунодефицита в четырнадцать процентов. Другими словами, инфицирован каждый седьмой житель, или примерно пятнадцать человек, сидящих в этой комнате.
– А лекарство имеется?
– Какое лечение?
– Есть вакцина?
Акия вскинул руки, и в помещении вновь наступила тишина.
– В настоящее время ни вакцина, ни лекарство не созданы, – продолжал Эндрю. – Однако существует
