– Нет. Интернет перебрасывает все запросы на веб-сайт австралийской санитарной службы. Я проверяю по два раза в день. – Шарлотта отложила телефон в сторону. – Вы нашли своих друзей?
Десмонд кивнул, сообщил ей о рентгене.
– Я рада, что мы смогли помочь. У нас практически больше ничего нет. Переломы костей – травма, с которой мы сталкиваемся чаще всего. – Она запнулась. – И еще с ожогами.
Десмонд кивнул. Встреча с Шарлоттой всколыхнула поток воспоминаний. Он живо вспомнил, как лежал в школьном классе в наспех устроенной палате, как Шарлотта читала вслух при свете керосиновой лампы. Она стала для него маяком в непроглядной ночи. Какова ее сегодняшняя роль? Каким образом связана она с эпидемией?
– Ты получал мои письма? – спросила Шарлотта.
Десмонд вскинул брови.
Улыбка сожаления мелькнула на лице Шарлотты, как будто подтвердились ее давние страхи.
– После твоего отъезда я посылала их каждую неделю. Примерно год. Потом реже – раз в месяц.
Десмонд представил себе полупьяного Орвиля, бредущего к почтовому ящику, выбрасывающего письма в мусорный бак и говорящего почтальону, чтобы тот перестал доставлять любую корреспонденцию на имя Десмонда. «Не хрен какой-то слезливой бабе делать из пацана еще большего слабака», – так примерно он бы выразился.
Однако Шарлотте Десмонд сказал:
– У моего дяди был тяжелый характер. Он не любил поддерживать отношения с другими и мне не позволял.
– Я догадывалась, что мои письма не доходят. Часто тебя вспоминала, гадала, как сложилась твоя судьба. Собиралась даже приехать в Америку навестить тебя.
– Я был бы только рад.
– Очень тяжело пришлось?
– Нет, вовсе нет, – солгал Десмонд.
Шарлотту его ответ не убедил. Она притихла, опустила глаза на стол.
– А ты как?
– Особо нечего рассказать.
– Сомневаюсь.
Шарлотта покачала головой.
– Эта организация и есть моя жизнь. Эта работа, эти люди.
– У тебя хорошо получается. Мою жизнь ты определенно изменила.
Шарлотта не смогла скрыть улыбку.
– Ты не вышла замуж?
– Нет, – тихо ответила она. – Хотя однажды чуть было не вышла.
– За того парня, что был с тобой в школе?
Шарлотта задумалась.
– А-а… Нет, там даже близко ничего не было.
Эйвери потеряла терпение.
– Пора вспомнить, зачем мы сюда явились.
Десмонд вздохнул.
– Ладно. Шарлотта, мы вас нашли, потому что сюда доставлялись некоторые грузы. Мы хотели навести о них справки. Но сначала надо, пожалуй, ввести тебя в курс дела.
* * *Пейтон рассмотрела рентгеновский снимок ступни отца – переломов не наблюдалось.
– Обычное растяжение, – сообщила она.
– А я о чем!
– Постарайся не наступать на больную ногу, и она сама заживет через несколько недель.
– Мир не может ждать несколько недель.
Уильям попытался подняться, но Пейтон встала у него на дороге. Ее отец со вздохом снова сел.
Невзирая на его возражения, Пейтон нашла в медицинском шкафчике кое-какие материалы и смастерила нормальную шину. Покончив с перевязкой, они прошли по коридору в кабинет Шарлотты. Из него доносился голос Десмонда. Он рассказывал о находке в «Аральске-7».
Пейтон открыла дверь.
Женщине за столом можно было дать лет пятьдесят, лицо покрывали легкие морщины, фигура подтянутая.
Пейтон попыталась скрыть потрясение. Она быстро отвернулась и пробормотала:
– Извините. Я кое-что забыла. Сейчас вернусь.
Пейтон схватила отца за руку и вывела его обратно в коридор, прикрыв за собой дверь.
– Пейтон, я на самом деле в порядке.
– Я ее знаю.
– Что?
– Я знаю эту женщину. Непостижимо…
Глава 98
Когда Пейтон с отцом вернулись в кабинет Шарлотты, Десмонд разложил на столе документы из досье.
– Вот судовые накладные и путевые листы, которые мы обнаружили в Казахстане.
Шарлотта просмотрела документы.
– Вроде бы все правильно.
– Но отправитель не указан – лишь транспортная компания.
Шарлотта все еще читала бумаги.
– Оплату произвел фонд Зенона.
Имя заинтересовало Пейтон. Эйвери рассказывала, что Зенон был греческим философом, основавшим Китион две тысячи лет назад.
– Что ты слышала об этом фонде? – спросил Десмонд.
– Мало чего. Они очень щедры. На их веб-сайте мне позволялось заказывать различные припасы, продукты питания, воду, даже деньги.
– С кем ты поддерживала контакт?
– С Таннером Гудвином.
Пейтон слышала это имя впервые.
– Тебя о чем-нибудь просили? О проведении испытаний экспериментальной вакцины или лекарства?
Шарлотту возмутила такая мысль.
– Нет! Я отказалась бы от такого, как бы мы ни нуждались в помощи.
Все четверо по очереди задавали вопросы Шарлотте, выясняя, что могло связывать ее с эпидемией, однако никакой связи не обнаруживалось. Очевидно, «Китион» действительно оказывал помощь без всякой задней мысли.
– Не исключено, что я сам отправлял поставки, – предположил Десмонд. – Непонятно лишь, зачем я это скрывал.
– Хорошая догадка, – поддержал его Уильям. – Шарлотта, извините, нам надо переговорить наедине.
– Разумеется. Я подожду на улице.
Когда дверь закрылась за ней, Уильям сказал:
– Здесь мы ничего не найдем. А время уходит.
– Остается еще одно место неподалеку отсюда, – возразил Десмонд. – Дом моих родителей. Добавочная пара координат из приложения Labyrinth Reality.
– Ладно, проверим. – Уильям кивнул Эйвери. – Вы поезжайте вдвоем, а мы продолжим опрос Шарлотты.
* * *Спустя десять минут Пейтон, Уильям и Шарлотта, стоя на грузовой площадке, проводили отправившийся по пыльной проселочной дороге «ленд-ровер» из лагеря.
– Шарлотта, позвольте побеспокоить вас еще парой вопросов? – спросил Уильям.
– Конечно.
Женщина пригласила их в кабинет. Уильям прикрыл за собой дверь.
– Если вы расскажете немного больше о себе, нам будет легче разобраться, как вы ко всему этому причастны.
Шарлотта вскинула брови.
– Вот как? Ну что ж, ладно.
– Десмонд рассказал, что вы работали здесь добровольной помощницей в начале восьмидесятых.
– Работала. Вообще-то я тогда училась в университете, но ездила добровольцем куда только могла.
– А после университета?
– Заканчивала медфак.
– По какой специальности?
– Семейная медицина. Получила степень магистра государственного здравоохранения.
– Где вы работали?
– После учебы? В ВОЗ.
Веселое расположение духа вдруг оставило Шарлотту, словно она вспомнила что-то такое, о чем не хотела рассказывать. Ее глаза расширились.
– Да-да. В 1991 году.
Именно в этом году ее видела тринадцатилетняя Пейтон – у открытой могилы в Сан-Франциско. Кладбище располагалось на склоне холма. Вдалеке внизу виднелись небоскребы и залив. Над городом нависло плотное облако тумана, его белые щупальца проникали в промежутки между стальными опорами моста Золотые ворота и сверкающими серебром зданиями.
После окончания погребальной службы к Пейтон подошла молодая женщина с грустной улыбкой на губах. Она сначала поговорила с матерью Пейтон, потом с ее сестрой Мэдисон и, наконец, обратилась к девочке.
Женщина говорила мягким голосом с австралийским акцентом.
– Твой брат очень был дорог мне, Пейтон. Он говорил, что ты хочешь стать врачом.
– Больше не хочу.
Женщина достала из кармана плаща небольшой металлический предмет и подала его девочке.
– Он тобой очень гордился. Я уверена, что он попросил бы отдать это тебе.
Она вложила в ладонь Пейтон серебряный значок на булавке.
– Разве он не сгорел?
– Я почистила и восстановила его. – Женщина улыбнулась. – Пусть значок достанется тебе в том же состоянии, каким его носил твой брат. Все можно восстановить, Пейтон. Просто иногда требуется время… Не позволяй невзгодам разрушить твою мечту.
И вот та же самая женщина двадцать пять лет спустя взирала на Пейтон в обшарпанном кабинете в австралийской глубинке – с той же добротой в глазах. Она наконец узнала бывшую девочку.
– Вы младшая сестра Эндрю, я угадала?
Пейтон кивнула.
– Я по-прежнему
