На следующее утро он наметил маршрут и положил в мешок еды. Орвиль никогда не оповещал Десмонда о времени своего возвращения с буровой, но если появлялся, то, как правило, сразу после обеда. Десмонд на всякий случай подождал до четырех. Он боялся себе представить, что случится, если Орвиль увидит, как он возвращается домой на велосипеде, купленном на дядины деньги.
По расчетам Десмонда, дорога до больницы должна была занять не больше часа, однако он ошибся, – ехать пришлось целых три часа. Когда он достиг пригорода Нормана, солнце уже клонилось к закату. В ясном вечернем воздухе сверкали огни автомобильной стоянки. Десмонд бросил велосипед у входа и, шатаясь от усталости, вошел в здание.
Женщина за приемной стойкой назвала ему номер палаты Агнес. Мальчик впервые в жизни поднялся в лифте. На четвертом этаже вышел в коридор и медленно двинулся к палате, страшась неизвестности. Деревянная дверь со скрипом отворилась. Свет в палате был приглушен. Агнес лежала на боку, вокруг нее тихо попискивали разные приборы.
Женщина повернулась на звук, увидела Десмонда. По ее губам пробежала улыбка, на глаза навернулись слезы.
– Ты зря сюда приехал, Десмонд.
Никакие слова не шли на ум. Он молча подошел к кровати и подал узкую ладошку, которую Агнес приняла в свою ладонь.
– Почему вы не… – Мальчик не закончил предложения, так и не решив, о чем, собственно, хотел спросить. Он как-то об этом не подумал. Разум отказывался верить в сказанное почтмейстером.
Агнес вздохнула.
– Я собиралась сказать тебе, что скоро уеду. Не хотела тебе говорить о болезни, чтобы ты не запомнил меня такой.
Десмонд понурил голову.
– Ты с дядей приехал?
Он покачал головой.
– Ну не на велосипеде же?
Агнес восприняла его молчание как утвердительный ответ.
– Десмонд, – с расстановкой сказала она, – это очень опасно. Где твой дядя?
– На нефтянке. Вернется только через несколько дней.
В дверном проеме возникла медсестра.
– Вам что-нибудь нужно, мисс Эндрюс?
– Да, милая. Принесите одеяло для племянника. Он остается здесь на ночь. И, если вас не затруднит, не найдутся ли в больнице какие-нибудь детские книги?
– Да, мэм. Я принесу.
В ту ночь Агнес читала вслух для Десмонда в последний раз. Он задремал в шезлонге у окна к двум часам утра.
На следующий день Агнес взяла с мальчика обещание, что он не будет больше приезжать: путь небезопасен, да и ее состояние со временем не станет лучше.
– Таков мой наказ, Десмонд. Ты его выполнишь?
– Да, мэм.
На обратном пути он жал на педали медленно, с упавшим сердцем. Ну почему все, кто ему дорог, умирают? А те, кого он ненавидит, вроде дяди, – живы-здоровы? Жизнь несправедлива. Мир жесток.
Десмонд добрался до дома к полудню. При виде сидящего на крыльце с бутылкой Орвиля у мальчишки пересохло во рту.
– Красивый велик, Дез. Где взял?
Десмонд попытался проглотить слюну, но рот словно набили опилками.
– Нашел, – выдавил он сквозь кашель.
– Украл, значит.
– Нет, нашел.
– Если нашел, то он кому-то принадлежит, и ты его украл. Положи велосипед в пикап, я отвезу его в город и верну законному владельцу.
– Он мой! – Гнев победил страх. – Я его купил.
– Купи-ил? – с подчеркнутым удивлением произнес Орвиль. – На какие шиши?
Десмонд отвел взгляд.
– Отвечай, когда я спрашиваю! На какие шиши?
– Я сэкономил.
– Сэкономил? – Дядя по-настоящему разъярился. – Нет, ты купил его на деньги, которые украл. Украл у меня. Я давал тебе деньги, чтобы прокормить твой неблагодарный роток. Остатки ты был обязан возвращать. А ты их присвоил и купил себе игрушку.
Десмонд затих, стоически выслушивая дядины излияния насчет своей слабости и ничтожности. Эти монологи продолжались почти две недели, пока не настало время снова ехать на работу. Вместо того чтобы оставить деньги на кухонном столе, Орвиль приказал мальчику собирать вещи.
– Пора тебе увидеть реальный мир.
Реальный мир, который Орвиль Хьюз решил продемонстрировать ребенку, представлял собой лагерь рядом с буровой вышкой на границе Оклахомы и Техаса. Дядя заставил Десмонда работать – мыть сортиры, стирать одежду, чистить картошку, делать все то, что не достойно крутого работяги-вахтовика. Работа была тяжелой, но не опасной. «В сравнении с настоящим рабочим буровой, – повторял дядя, – ты слизняк. Таким, видать, и останешься».
Рабочие буровой походили на бочки, к которым под углом были приделаны мускулистые руки. Они напоминали Десмонду робота из сериала «Затерянные в космосе», который он смотрел, когда дядя уезжал на вахту. В отличие от робота люди эти были постоянно вымазаны нефтью. Через каждое второе слово – ругательство. Истории о шлюхах и сальные анекдоты сыпались как из рога изобилия. Работали сменами по двенадцать часов, а вторую половину суток отдыхали. Постоянно – когда не спали – хлебали кофе, но никогда не курили возле скважины. В палатке стоял маленький телевизор с самодельной антенной из фольги, за который после каждой смены шла отчаянная борьба. Чаще всего аппарат был настроен на бейсбол. В другой палатке неизменно шла картежная баталия.
И лишь один человек из всей бригады в свободное время читал. Десмонд подружился с ним, и парень дал ему книгу, расхвалив ее на все лады. Тем не менее роман об охоте на русскую подводную лодку не увлек Десмонда.
Как ни странно, проведенное на буровой время пошло его отношениям с дядей на пользу. Орвиль стал меньше придираться, иногда делился заработанными деньгами, позволил оставить у себя велосипед. Желание исследовать окрестности, однако, совершенно пропало. Возвращаясь с работы в лагерь, Десмонд замертво валился от усталости.
Перед второй поездкой на буровую Десмонд съездил в библиотеку. Она снова работала, за столом сидела женщина намного младше Агнес и что-то выписывала из учебника. Десмонд обошел ее стороной.
Он взял напрокат пять книг, которые прочитал во время очередной вахты.
Через несколько дней после возвращения, поднимая тучи пыли, к дому подкатил «седан», из которого вышел мужчина в рубашке с короткими рукавами и прицепном галстуке.
– Мистер Хьюз, – позвал он с крыльца.
Полупьяный дядя вышел и начал ругаться с гостем.
Тот оказался не робкого десятка. Однако же и он в конце концов покачал головой и отправился восвояси вниз по ступенькам. Напоследок посетитель сказал:
– Если ваш мальчик не явится в школу в следующем месяце, я больше приезжать не стану. Вместо меня приедет социальная служба. Потом шериф. Счастливо оставаться, мистер Хьюз.
* * *В первом классе Десмонду понравилось куда меньше, чем на буровой. Благодаря Агнес он уже умел читать, а усилиями лавочника, не давшего ему умереть с голоду, научился неплохо считать.
Отношения с другими детьми совершенно не складывались. В глазах Десмонда они действительно были детьми – почти младенцами: любили шумные игры, болтали о детских глупостях. Он чувствовал себя чужаком, не попадающим с ними в унисон. Учительница это заметила, стала давать ему задания посложнее, но ей было некогда. В итоге Десмонда предоставили
