– Что у тебя с глазом? – сразу поинтересовалась мама.
– Ерунда, ударился, – уклончиво ответил он.
– Йохан, побеседуй с сыном на эту тему, – дала она указание супругу.
На вечерней тренировке, когда Клаус уже готов был занырнуть в бассейн, Йохан остановил его вопросом:
– Клаус, ты так и не сказал, где ты ударился и обо что?
Андрей уже придумал заранее, что скажет.
– В школе шел, задумался, не увидел открытую дверь и налетел прямо на ее торцевую часть.
– Допустим, – недоверчиво сказал отец, – но если у тебя есть проблемы в школе с ребятами, или если такие проблемы возникнут, то мы, твои родители, должны знать об этом. Ты понял?
– Да, я тебя услышал. Кстати, пап, я с сегодняшнего дня решил по вечерам тренироваться плавать брассом, – перевел он разговор на другую тему.
– Как прошел сегодняшний урок плавания? Что сказал учитель про твои успехи?
– Мы сегодня плавали брассом, – многозначительно произнес Андрей, выделяя ударением слово «брассом».
– Сынок. – Йохан притянул Клауса к себе, обняв обеими руками. – Знаешь, в жизни часто случается не так, как мы планировали. Даже я бы сказал, что чаще бывает совсем не так. Ну, ничего, главное – не унывать. Ведь ничего страшного не случилось. Они еще увидят твой кроль. Это ведь только первый урок. А плавать брассом, действительно, надо тоже учиться. Здесь и моя вина, что не подсказал тебе своевременно.
Андрей нырнул. Выход из воды получился неплохой. Он глотнул воздуха и вновь погрузился, раздвигая руками воду перед гребком. Гребок, гребок, еще гребок. Плыл довольно сносно, по крайней мере, по его личным ощущениям. «Вот почему именно на уроке, перед всем классом, надо было так облажаться?» Даже поворот с кувырком получилось сделать. Когда, сделав круг, вернулся обратно, отец дал ему совет:
– У тебя небольшой рассинхрон работы рук и ног. Подтягивать ноги для последующего толчка нужно ближе к концу гребка руками. И толчок ногами надо делать не просто выпрямляя ноги, а разводя их в стороны, как бы обхватывая воду ногами. Но в целом неплохо. Неужели тебя за это не похвалили?
– Видишь ли, папа, я ничего из этого не успел продемонстрировать, – выдавил из себя улыбку Клаус, – при первом всплытии сделал преждевременный вдох и нахлебался воды. На этом мои показательные выступления закончились.
– Эх, – цокнул языком Йохан, – ну да ладно. Какие твои годы! Все будет, и показательные вступления будут. Усердие и труд все перетрут! Пошел!
И Андрей поплыл дальше. Когда подустал, решил попробовать на спине. Тоже получилось. Единственной проблемой было то, что из-за отсутствия разделителей дорожек он плыл не прямо, а влево вбок. Похоже, что на спине левая рука загребала сильнее правой, сбивая с прямого курса.
По итогам вечерней тренировки он понял, что не все так безрадостно для него в мире плавания и его сегодняшняя неудача – обидная случайность…
Следующим утром, посмотрев в зеркало, он увидел сверкающий синим цветом синяк у правого глаза. Такой ничем не заретушируешь. Ну и пусть, синяки украшают мужчин.
По приходе в класс, он, стараясь держаться как ни в чем не бывало, уселся за парту. Справа ерзал на стуле Курт, которому была хорошо видна правая сторона лица Клауса.
– Ха-ха, – начал сосед по парте, – ну ты красавчик! Гляньте, какой фонарь у него. Вечером можно свет не включать, и так все видно, правда, Клаус?
Андрей повернулся к нему и пристально посмотрел. Курт источал свои шуточки-прибауточки прямо в лицо Клаусу, но тот и бровью не повел, продолжая смотреть в упор, не отводя взгляда. У Курта веселости поубавилось, этот прямой неустанный взгляд выводил его из равновесия.
– Ты что так смотришь, больной, что ли? Ребята, да он псих, точно псих! – Курт отвернулся от Клауса и больше уже не донимал его.
«Ну, вот и ладушки, – подумал Андрей, – пусть лучше считают меня психом. С психом связываться никто не желает, мало ли что он может выкинуть».
После третьего урока в школьной столовой он повстречался с троицей Яна, но они в этот раз подрезали какого-то другого ученика, который стоял ближе к кассе, чем Клаус.
– Смотри, как они поглядывают, – предупредила Эмма, – как бы после уроков на тебя не переключились.
– Посмотрим, – сказал Андрей, не выказывая и доли испуга.
После уроков картина не изменилась: наши хулиганы не упускали случая поглумиться над Беном.
– Бен, я хочу у тебя что-то спросить, – нарочито растягивая слова, почти пропел Ян. Он с дружками стоял рядом с дорожкой, по которой шагал Бен, торопясь к своему велосипеду.
– Чего тебе? – буркнул Бен, оборачиваясь к нему.
Тут они почти одновременно направили в лицо Бена лучи своих лазерных указок, слепя его. Он заморгал, выставил левую руку вперед, пытаясь заслониться от красных неприятных лучиков. Это вызвало у его мучителей бурю эмоций и смеха.
– Что ты на меня руками машешь? Я тебе ничего плохого не сделал! – пытаясь придать своему голосу обиженный тон, сказал Ян. – Подойди поближе, я с тобой поговорить хотел.
– А зачем вы меня слепите?
– Мы тебя слепим? Ты нас несправедливо обвиняешь! Если у тебя проблемы со зрением, то мы тут ни при чем, – начал свои софистские уловки Курт, – носи очки, линзы, делай что хочешь, но на нас вину не возлагай.
Бен психанул, развернулся и пошел от них подальше. Троица быстро его нагнала и, взяв «в кольцо», преградила дальнейший путь.
– Ты куда собрался, мы же еще не закончили? – грозно вопрошал Ян. – Нет, я скажу больше – мы еще и не начинали.
В это время Курт, стараясь посветить Бену прямо в глаза, которые тот заслонял ладонью, схватил ладонь Бена и с силой опустил вниз, в результате чего глаза остались беззащитны перед его лазером. Курт дико загоготал, а разозленный Бен ударил по его руке, из которой его донимал красный лучик. Указка отлетела, затерявшись
