– Все нормально, мам, и так все вкусно. А не предупредил, потому как спонтанно получилось. Я вчера еще не знал, что увольнительную получу на выходные.
– Рассказывай, как твои дела? – Папа решил развести Генриха на разговор.
– Да что там рассказывать. То же самое, что и раньше.
– Мы и про «раньше» ничего не знаем, ты же не рассказывал, – не сдавался Йохан.
– Учеба, занятия. В полной мере ощущаем на себе мусическое и гимнастическое воспитание. В общем, скукота, не стоящая внимания. Вы-то как? У вас повеселее должно быть.
– У нас тоже учеба и занятия, не стоящие внимания, – мрачно ответила Анна.
– Ну почему же?! – воспротивилась мама. – Клаус у нас плавать научился.
– Клаус плавает? – несказанно удивился Генрих. – Вот это действительно новость. Я думал уже, что этого никогда не случится. Он же воды как огня боялся, даже со спасательным кругом и в нарукавниках опасался утонуть.
– Повзрослел он у нас. Теперь с сестрами из-за мороженого не дерется, когда в Алейрон ходили, даже отказался от него.
– Отказался от мороженого? – Генрих недоверчиво поглядел на брата. – Его, наверное, подменили вам в больнице.
– А еще он в шахматы играет, – вставила свое веское словцо Машенька.
– В шахматы? – Генрих округлил глаза.
– Да, – подтвердил отец, – играет сейчас во внутри-классных отборочных турах за право быть членом школьной команды.
– И как успехи? – Генрих обратился напрямую к Клаусу: – Как идешь, сколько побед?
– Три из трех, – скромно ответил Клаус.
– Такие дела тут у вас творятся, а я и не знал, – задумчиво молвил старший брат.
После завтрака он зашел к Клаусу в комнату, осмотрел ее хозяйским взглядом.
– Чем занимаешься?
– Изучаю вариант Маршалла. Мой главный противник очень серьезный игрок, белыми испанку играет. Хочу ему сюрприз преподнести.
– Правильно, противника надо удивлять. Погоди, я сейчас вернусь.
Генрих через пару минут нарисовался с шахматной доской и часами.
– Давай твоего Маршалла на практике испытаем. Смотри, какие у нас шахматы старинные есть. От деда еще достались. Помнишь деда?
Клаус отрицательно покачал головой. Он впился глазами в шахматы. Это были искусно вырезанные деревянные фигурки, покрытые лаком. Очень тонкая ручная работа, прорисованы мельчайшие детали. При этом не было ни одной одинаковой фигуры. Белые были в стиле римских легионеров, черные – воинов македонской фаланги. Пешки представляли собой рядовых пеших воинов, причем все стояли в разных позах и с разным выражением лица. Кони изображены конными всадниками с длинными плащами, ладьи – башнями с острыми зубцами, с маленькими фигурками лучников в бойницах. Слоны – колесницы, ферзь – полководец, главнокомандующий армией на коне, стоящем на дыбах. Короли обеих армий изображались сидящими на высоком троне. Весь набор был настоящим произведением искусства, достойным стоять в каком-нибудь музее под стеклом. Доска тоже была не из простых. Единое деревянное полотно с шахматными клетками, украшенное по периметру резьбой, представлявшей из себя различные пентаграммы, знаки и неведомые древние символы. Такими шахматами да на такой доске было грех играть, ведь можно было что-то подпортить, поцарапать.
Но Генрих по-простому, не заботясь о целостности потенциальных музейных экспонатов, начал расставлять белые фигуры.
– Какой в вашем турнире контроль времени?
– Пятнадцать минут на партию.
Старший брат выставил необходимое время на часах и сделал первый ход. Они быстро добрались до варианта Маршалла. Генрих уверенно ставил фигуры, почти не задумываясь над очередным ходом. Создавалось впечатление, что это его любимый вариант. Вскоре атака Клауса захлебнулась. Фигуры были разменяны, за пожертвованную пешку не было никакой компенсации. Через пять минут он сдался.
– Неплохо, очень неплохо для того, кто еще в начале лета даже не знал, как фигуры называются, не говоря уже обо всем другом. Как ты так быстро научился? – недоумевал Генрих.
– Каждый день читал теорию, разбирал партии, – соврал Андрей.
– Ну-ну.
– Генрих, ты же у нас стал стражем. Верно?
– Верно. А что, кто-то сомневается?
– Речь не о том. Я хотел у тебя спросить про испытания. Стражи ведь проходят испытания в три этапа, по десять испытаний в каждом. Надо полагать, ты первый этап уже успешно прошел.
– Да, действительно, первый этап уже пройден. А ты с какой целью интересуешься? Раньше тебя это не волновало. За весь прошлый год ни разу об этом меня не спрашивал.
– Извини, что был таким безразличным к твоему делу. Но я расту, становлюсь сознательным. Сейчас мне это интересно, очень интересно. Расскажи, пожалуйста, что за испытания тебе пришлось преодолеть? Или это секретная информация?
– Почему же секретная? Вовсе нет, когда испытание пройдено, это уже ни для кого не секрет. Тебе о каком из них рассказать?
– Если можно, то обо всех. Начни по порядку с первого.
Генрих слез со стула, улегся на кровать брата, закинул руки за голову, устремил глаза в потолок и неспешно начал рассказ.
Глава 23
Испытания стражей
– Через год обучения, когда мне стукнуло шестнадцать, командир пригласил меня к начальнику школы. Это было на следующий день после дня рождения. С этого возраста начинаются испытания. Все стражи их ждут, боятся и верят, что пройдут испытания достойно. Поэтому прием у начальника был чистой формальностью. Мне дали подписать какую-то бумажку, много говорили о долге каждого стража, о сложной политической обстановке на земле Сократа и в мире в целом, о том, что надо быть бдительным, мужественным, добродетельным и еще много чего в этом же духе. С этого дня я держал ухо востро. Если тебе не объявляют о каком-то запланированном испытании для стражей с конкретной датой и временем, то оно может случиться спонтанно в любое время дня и ночи. Первое случилось довольно скоро. Я нашел мобильный телефон. Причем телефон новенький, тот, у которого шестнадцать ядер, двадцать две камеры, фонарик, встроенный утюг, микроволновка и парашют для паркура. В общем, полный фарш. Не телефон, а мечта. Я, конечно, сразу смекнул, что это мое первое задание. Взял телефон, отправился прямиком в ближайшее отделение полиции. Там телефон передал в руки стражей, вот и все испытание.
