– Я не помню ничего, что было до травмы. После этого будто новая жизнь началась.
– Это точно, новая жизнь. Но на подкорке памяти должно же было что-то остаться? На подсознательном уровне какие-то образы, воспоминания?
– Возможно, я со временем что-то вспомню.
– Ладно, давай ныряй, а то задубеешь тут голым стоять.
И все время, пока Клаус плавал, Генрих не отходил от бассейна. Иногда давал советы по технике. Несколько раз звал домой погреться, но Клаус был непреклонен и заявил, что в любом случае должен сначала закончить тренировку, а закончится она только тогда, когда пройдет отведенный на нее час.
На следующий день Андрей сам после завтрака постучался в дверь Генриха. Брат его впустил, усадил на стул, а сам начал расхаживать по комнате, продолжая историю о прохождении испытаний.
– Шестое испытание было пройдено само собой, в ходе выполнения рутинных обязанностей. Мы с напарником патрулировали улицу в ночную смену. Увидели компанию молодых людей. Они были нашего возраста или чуть постарше и немного навеселе. Емкостей с алкоголем я не заметил, но было очевидно, что они его употребляли. Зеленый змий развязал им язык, сделал храбрыми и заносчивыми.
– Извини, я тебя перебью. А стражи сами могут позволить себе выпить немного горячительного? Например, в день рождения или на праздник.
– Нет, нам запрещено употреблять алкоголь и наркотические вещества в любом виде и количестве.
Так вот, завидев нас, они решили побравировать перед девчонками из их компании. Сначала нас окликнули, подозвали к себе, а потом начали задавать дурацкие и оскорбительные вопросы. Мы с напарником спокойно объяснили, что если они будут нарушать общественный порядок, то мы их препроводим в ближайший участок. Компания еще немного пошумела и скрылась из вида. Где-то через час опять повстречали знакомого красавчика. Он был еще более пьян, лыка не вязал. Еле стоял, шатаясь, на маленьком мостике с перилами, соединяющем через овражек проезжую часть с парковой зоной. Завидев нас, показал нам средний палец и сильно икнул. От этого, возможно, образовалась невидимая волна, сбившая его с ног и опрокинувшая через перила в темноту. Мы кинулись проверять, жив ли он. Напарник подсвечивал фонариком, стоя на мостике, а я спустился в заросший овраг. На самом дне лежал наш герой-повеса и тихонько поскуливал. У него оказался перелом ноги. Напарник вызвал скорую помощь, а я тем временем подыскал пару прямых и достаточно крепких веток для каркаса, с помощью которого собирался зафиксировать сломанную ногу. Это был необходимо, так как красавчик был в невменяемом состоянии и мои наставления о необходимости лежать тихо и не двигаться не воспринимал. Напротив, все пытался подняться и пойти набить кому-то морду. Приладив ветки к сломанной ноге, я их зафиксировал с помощью ремня и снятой с себя рубашки. После этого сидел рядом и успокаивал его. А он плакал, плакал как самый обыкновенный сопливый пацан. Дождавшись приезда дежурной бригады медиков, помог бережно переместить его на носилки и перенести в машину. Мы с напарником сопроводили его до больницы. Ну надо же было дождаться, когда вернут мою рубашку?!
Кстати, так случилось, что этот красавчик через полгода нашел меня. Он оказался совсем не плохим парнем, зовут его Максимилиан, успешно проходит обучение на факультете лазерной физики в государственном университете, причем поступил туда при конкурсе тридцать человек на место. В общем, далеко не дурачок, просто в тот день от него ушла девушка, и он, пустившись во все тяжкие, накирялся по самые помидоры. Максимилиан подкараулил меня у входа в казарму и попросил прощения за свое поведение в тот вечер, а также благодарил, что я не пошел на поводу оскорбленных чувств и не бросил его в тяжелой ситуации.
– И что ты ему ответил?
– Я сказал ему: «Я же страж, братишка! Поэтому, сколько бы зла ты мне ни причинил до этого, всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. И я, если понадобится, голову сложу за твое благополучие. Помни об этом».
– Ух ты! Так и есть на самом деле или это был сарказм?
– Конечно, так и есть на самом деле, какой еще сарказм? Нас учат добродетели, и там нет места обидам, мести и злости. На обиженных воду возят, мы выше этого.
После таких речей, вполне искренних, как ему показалось, Андрей невольно проникся уважением к стражам, к этому странному и по-своему уникальному сословию земли Сократа.
– Седьмое испытание было спонтанным. Дело было так. Я утром явился в казарму с ночного дежурства. Глаза слипались, тело ныло, ноги были ватными. Я прошел к койке и уже предвкушал, как погружусь в сладкий сон, но услышал сзади: «Генрих, можешь мне помочь?» Я обернулся. Сзади стоял мой друг Себастьян, в форме, но почему-то без обуви. Он объяснил, что ему сейчас заступать на дежурство, но он вчера ноги в кровь изодрал на одном мероприятии. Надо полагать, тоже какое-то испытание проходил. Ему ступить больно, даже ногу в ботинок просунуть невыносимо, но командира это не волнует – страж терпеть должен, на такие мелочи никто внимания не обращает. Я согласился заступить на дежурство вместо него. По-быстрому разделся, принял ледяной душ – вроде помогло маленько, взбодрился, сон отпустил. Надел форму и вперед. Днем расходился, усталость чувствовалась, но заснуть в стоячем положении не пришлось. Еле дотерпел до вечера, доковылял до кровати. Решил, что теперь никакая сила меня остановить не сможет, усну на подлете к подушке. Тут в казарму как вихрь залетела Гретэль.
– Гретэль? Девушка? – перебил его Клаус. – Она тоже страж?
– Да, она тоже страж. Прекрасная Гретэль… – Генрих на секунду замолчал, погрузившись в воспоминания. – Она была, как бы это сказать, моей девушкой, и у нас были близкие отношения.
– Но стражам же запрещено…
– Вступать в брак и воспитывать детей, – закончил за него Генрих, – иметь отношения не запрещено. Вернее, не запрещено иметь такие отношения, которые не мешают службе. Мы же тоже люди, тоже имеем право любить и быть любимыми. В общем, эта Гретэль незадолго до того рассталась со мной и стала встречаться с другим стражем – Стефаном. Этот Стефан мне раньше другом не был, да и врагом тоже не был.
– И не друг, и не враг, а так, – подсказал Клаус.
