– Фигня твоя Анэнербе, – фыркнул Кевин, но взгляд его смягчился.
– Она не моя, но Тесла крут, – лаконично отозвался Йонас и потянулся к подносу: – Ух ты! Пит, да ты просто щедрющая душища! Мегагалактической доброты малый! Я тебе потом за штрудель отдам.
Рукав рубашки задрался, и Питер увидел с тыльной стороны предплечья Йонаса тонкие розовые полосы шрамов, тянущиеся от локтевого сгиба к запястью. Шрамы не выглядели свежими, но Питер был готов поклясться, что три дня назад их не было. Точно: когда они играли в бадминтон у пруда, Йон был в футболке с дурацким Микки-Маусом. Это что, Лу его так поцарапал?
– Йон, – Питер толкнул друга коленом под столом, – это что у тебя?
Йонас вздрогнул, взгляд его испуганно метнулся. Он поправил рукав и сунул в рот большой кусок штруделя. Принялся жевать, мимикой показывая, как ему фантастически вкусно. Кевин огляделся по сторонам и, пока никто из обслуги кафе не видел, быстро открыл бутылочку с колой об край скамейки. Ловко отхлебнув выступившую пену, он поднял бутылочку вверх:
– За торжество науки! – провозгласил он.
– Угум, – с набитым ртом согласился Йонас.
– Йон, я спросил, – спокойно напомнил о себе Питер и взял пончик.
Сахарная пудра щедро посыпалась на колени и рубашку. Йонас с помощью железной крышечки открыл колу себе и Питеру, запил яблочный десерт и только тогда ответил:
– Это результат теста. Научный опыт был. Я почесался граблями.
Кевин рассмеялся, Йонас подхватил. Питер тоже усмехнулся, но в грабли не поверил. «Ладно, – решил он. – Я потом из него вытрясу правду. Может, при Кевине он не хочет говорить, но один на один со мной обязан быть честным!»
– Жалко, что про тебя не напишут газеты, – отсмеявшись, сказал Йонасу Кевин. – Я собираю вырезки про неудачные эксперименты. Знаешь, твои грабли бы украсили мою коллекцию.
– Пит, нарисуй ему статью? С моим портретом, – подмигнул из-под растрепанной челки Йон. – Ты крутой художник. Кев, ты в курсе?
– Само собой! Вся средняя школа за ним ходит и ноет, чтобы тот комикс нарисовал.
– Во-от! Мы сейчас быстренько статейку сочиним, а Палмер оформит. Идет, мистер Палмер?
– Вам это будет стоить десять фунтов! – взрослым басом ответил Питер, старательно надувая щеки.
– Да вы грабитель, а не журналист! – возмутился Йонас, уплетая штрудель и запивая его кока-колой. – Приличные люди платят за интервью!
– А журналисты не оформляют статьи! Это делают редакторы! – со знанием дела объявил Питер и потянулся за вторым пончиком.
Кевин сунул в рот ложку мороженого и вдруг подскочил на месте.
– Я придумал заголовок! «Грабли мира против нацизма»! – завопил он.
– Не! – замахал руками Йонас. – «Бешеные грабли из секретного отдела Британии нападают на фермеров»!
– Слишком длинно, – возразил Питер. – «Безжалостные грабли» – во!
Творческий процесс закипел. Кевин прикинулся пай-мальчиком и выклянчил у хозяйки кафе лист бумаги и карандаш, а пока та рылась где-то в подсобке, Йонас ловко стянул сигаретную карточку из пачки, лежащей около кассы. Через полчаса лист покрывали каракули, в которых только обладатель недюжинной фантазии признал бы готовый сценарий к гениальному короткометражному фильму ужасов о страшной ночи, в которую ожившие грабли принялись истреблять жителей маленького городка. Йонас с завыванием излагал сюжет, Питер записывал, изнемогая от хохота, Кевин вносил ценнейшие коррективы.
– В следующей сцене грабли объединяются! – провозгласил Йон. – Они строем маршируют к местному пабу и рыхлят алкашей!
– Сперва они рыхлят бутылки с пойлом, – вставил Кевин. – И страшно трещит юбка барменши. Как в «Психо», когда героиню убивают в душе.
– У нее не было юбки, – возразил Йон.
– Но было страшно!
– Давайте трещать юбкой! – одобрил Питер и скомандовал: – Я записал. Дальше!
Кончился первый лист, за ним щедро выданный второй, третий… Мальчишки смеялись, махали руками, шумели, заставляя посетителей оборачиваться. Взрослые кто улыбался, кто хмурился, кто-то попросил хозяйку кафе приструнить пацанов.
– Лето короткое, мистер, – улыбаясь, ответила она. – И детство такое же. Пусть шумят и смеются. Им будет что вспомнить, когда они вырастут и станут такими, как мы.
За окном шумела улица, солнце играло в прятки среди облаков и ветвей старых дубов, гудели машины, спешили по своим делам серьезные хмурые взрослые, а трое мальчишек увлеченно писали сценарий самого гениального фильма ужасов за всю историю киноискусства. Йонас и Кевин сидели плечом к плечу, наперебой диктовали Питеру все новые и новые приключения героев, а Питер, позабыв обо всем, записывал, а в перерывах на горячие споры рисовал на полях комиксы про ожившие грабли. И всем троим было так хорошо, как могло быть только в теплый июльский день школьных каникул тысяча девятьсот шестьдесят второго года.
Глава 17
В выходные мальчишки собрались у Питера. Сперва погоняли по лужайке мяч, Йонас пытался объяснить Кевину суть футбола. – Футбол – это не бестолковое бегание туда-сюда, перебрасывая мяч с колена на колено, – рассказывал он. – Это целая стратегия, ах-ха. Мы втроем сейчас не сможем выстроить такую сложную систему, по которой играет команда. А хотя… Пит, побудь пока арбитром.
Йонас отошел на другой край лужайки, встал с мячом напротив Кевина.
– Вот смотри. Я играю против тебя. Как будто бью пенальти. – Кого бьешь? – подозрительно переспросил Кевин. – Пенальти. Это когда игрок одной команды и вратарь другой остаются один на один. И игрок пытается заколотить удар с одиннадцати метров. А задача вратаря – поймать мяч. Казалось бы, все просто, да? – Йонас крутанул мяч на пальце. – Еще бы. Забить, когда тебе никто не мешает – раз плюнуть, – махнул рукой Кевин. – Особенно когда я не умею играть.
– Ах-ха, тогда давай наоборот. Вратарем буду я. Гол засчитывается, если мяч улетит вот сюда.
Йон поправил кепку, бросил мяч Кевину и обозначил руками пространство, где находились бы за его спиной ворота. Питер отмерил одиннадцать шагов, указал Кеву место, с которого он будет бить, и отошел в сторону.
– Готов? – спросил Йонас, вставая в «воротах».
Кевин посмотрел на него искоса, прикидывая, как бы ударить по мячу, чтобы тот попал в цель, кивнул. Положил мяч у ног и обернулся на Питера:
– Бить можно с разбегу, да?
– Можно, – согласился тот.
Мальчишка снял очки, спрятал их в нагрудный карман, зачем-то взъерошил и без того растрепанные кудри. Отошел назад, еще раз прицелился и с разбегу пнул мяч. Йонас быстро отступил на полшага влево, и мяч оказался у него в руках.
– Нечестно! – объявил Кевин. – У тебя руки длинные! И я играть не умею.
– Ну, конечно, ах-ха! – закатил глаза Йон. – Не словил бы – ты бы радостно сказал, что руки у меня из жопы. Суть-то не в том. Ты прицеливался перед тем, как ударить, так?
– Угу.
– А я смотрел туда, куда смотрел ты. И понял, куда полетит мяч, когда ты долбанешь. Ты анализировал меня, а я – тебя. Понял?
Кевин кивнул, водрузил очки на нос, поморщился.
– Значит, футболисты
