— Дед? — возмутился брат.
— Бабушка права.
— А мы пойдём встречать герцога.
Несмотря на моё вялое сопротивление, мама отвела меня в жёлтую гостиную, где я принялась ходить из угла в угол и растерянно шептать:
— Он пришёл… как и обещал…
Вроде надо радоваться, а сил не было. И почему так страшно и тревожно на душе? Почему от волнения горит лицо и сложно устоять на месте? Хочется то ли броситься ему навстречу, то ли спрятаться где-нибудь на краю мира.
— Ты оказалась права, милая, — мягко произнесла мама, присаживаясь в кресло.
Я кивнула и тяжело вздохнула. Как же тяжело. Надо отвлечься хоть немного. Иначе я просто сойду с ума от ожидания.
— Ба сказала правду? — спросила я, застыв у окна.
— Когда? — равнодушно спросила матушка, рассматривая свои идеальные ногти.
— Что ты была помолвлена с другим.
— Это случилось очень давно, Фейтелин, — поднимая на меня взгляд, ответила матушка.
— Но было.
Она улыбнулась, кивнув.
— Было.
— И отец украл тебя прямо с праздника по случаю помолвки? — не могла поверить я.
Улыбка стала ещё шире, а в глазах засветилось самое настоящее счастье. Такое яркое, что у меня что-то защемило в груди.
— Он миновал все охранные заклинания, перенёсся прямо в мои покои и выкрал из отчего дома.
— Наш папа?
Строгий, серьёзный и невозмутимый.
— Тогда он ещё не был отцом, — тихо рассмеялась она, — но очень хотел им стать… ох, что я говорю…
— А ты… что ты?
— Устроила истерику, отбивалась, ругалась, требовала отпустить меня, вернуть назад. Кажется, даже пару раз стукнула.
Это тоже никак не вязалось с обликом моей мамы — идеальной, аристократичной и совершенной.
— Ты любила жениха? — присаживаясь на подлокотник дивана, спросила я, жадно вглядываясь в её лицо.
— Ох, Фейтелин. Это Мандигары могут идти на поводу своего сердца, игнорируя мнение общества. Брак с Коулом был договорным. Наши семьи всё решили сразу после моего рождения. Я всю жизнь знала… знала, что Коул станет моим мужем. А нахальный лорд Мандигар, который как раз установил рекорд суточных переносов и обожал доводить меня до нервной дрожи, — невероятный хам. Мы познакомились на каком-то балу, и при каждой встрече он считал должным попытаться вывести меня на эмоции. Это было как игра, противостояние, в котором каждый из нас мечтал стать первым. Я так ненавидела его… думала, что ненавижу. Кто же знал, что до любви остался всего лишь шаг.
— И ты… ты поверила ему?
— Поверила. Хотя меня и воспитали иначе. Поверила и сбежала, сыграв тайную свадьбу без благословения родителей. Хотя, если честно, они шумели недолго. Мандигары — великий род, и породниться с ним мечтали многие.
Я кивнула и снова вздохнула, переведя взгляд на окно.
— Думаешь, мне тоже надо поверить?
— Для начала надо поговорить… Ох, Фейт, — тихонько вздохнула мама. — Всё никак не могу принять, что ты выросла. Всегда была такая весёлая хохотушка, неунывающая, яркая. Та, которая всегда смотрела на мир по-детски наивно. Но не была дурочкой. И вот ты выросла.
Я задумчиво теребила простенькое колечко, когда спросила осторожно:
— Если всё так, то почему папа решил отдать меня в жёны этому противному Салливану?
Мама хмыкнула:
— Это Энди тебе сказал? Милая, поверь, он никогда бы так не поступил. Твоя бабушка не раз грозилась отправить тебя в Обитель Душ, но не сделала же этого. И отец тоже. Мы любим тебя, Фейт. Да, скрывали правду, многого не рассказывали, но мы тебя любим.
— Ты так говоришь, словно прощаешься со мной.
— Вот ещё! — смахнув подступающие слёзы, улыбнулась она. — Герцогу Олеандру придётся очень постараться, чтобы получить наше согласие на свадьбу.
— Мама… какая свадьба… он же… — Я запуталась в словах и чувствах. В мыслях, которых было так много — не сосчитать. — Он даже… ни разу не сказал о чувствах… ничего.
— Иногда поступки и действия говорят намного больше, чем просто слова. Олеандр здесь. Он пришёл к тебе. И это после новости о помолвке.
Да, помолвка. Она клеймом горела на сердце.
— А если… если он приехал сказать, что всё кончено? — прошептала я, произнеся вслух то, что уже столько минут давило на меня.
— Фейтелин, я тебя не узнаю, дорогая. Прекрати себя накручивать. Ты Мандигар! Так что подбородок выше, взгляд спокойнее, улыбку безразличнее.
Я попыталась изобразить, но ничего не вышло.
Именно в этот момент раздался стук в дверь, которая почти сразу открылась. На пороге возник отец, он встретился со мной взглядом, едва заметно покачал головой и чуть отошёл в сторону, пропуская вперёд Алтона.
— Позвольте представить, моя жена, леди Валенсия Мандигар. Трейс Алтон, герцог Олеандр.
— Очень приятно, миледи, — произнёс Трейс, чуть склонив голову, приветствуя матушку, которая медленно поднялась с кресла, поворачиваясь в сторону двери.
А у меня внутри всё оборвалось от звука его голоса. Надо бы тоже подняться, но ноги не слушались.
Как же сильно я соскучилась.
— С моей дочерью вы уже знакомы, — продолжил отец.
А я едва не задохнулась, попав в плен ярко-синих глаз.
— Здравствуйте, — сглотнув, прошептала я, — ваша светлость.
— Доброе утро… Фейтелин, — произнёс Трейс.
И я готова была простить ему даже это глупое обращение.
То, что не сказали губы, прокричали его глаза, в которых я мгновенно утонула. Все матушкины наставления моментально забылись, весь мир исчез, кроме нас двоих.
«Ты такая красивая…»
«Я скучала…»
«Я тоже…»
«Почему так долго…»
«Прости…»
— У вас есть десять минут, герцог, — подал голос папа, подавая руку маме. — Фейт, мы оставим дверь приоткрытой.
«Если что, кричи!»
— Хорошо.
Я даже не заметила, как они вышли, оставив нас наедине.
— Здравствуй, — прошептал Алтон, подошёл ближе и,
