Но сейчас кто-то бежал по коридорам, и, судя по топоту каблуков по бетону, это были люди…
Богдан крепко зажмурился, открыл глаза. Нет, вроде не сон и не галлюцинация. Рассеянный свет многих фонарей уже метался по темному потолку помещения, становясь всё четче, насыщеннее…
– Кто это? – хриплым от волнения голосом проговорил Протон.
– Не знаю, – ответил Богдан. – А… где Надежда?
Ребенка нигде не было.
А потом свет нескольких фонарей ударил в глаза.
– Оружие на землю! На колени! Руки за голову! – прорычал чей-то приглушенный голос. – В случае неповиновения будем стрелять!
Какие-то вооруженные люди стремительно заполняли помещение, умело окружая остатки группы…
Люди ли?
Существа, ворвавшиеся в помещение, были запакованы в бронекостюмы, которых Богдан раньше никогда не видел даже на картинках. Детально разглядеть, что к чему, в полумраке было невозможно, но сталкеру громоздкие панцири показались нереально тяжелыми – что, впрочем, совершенно не мешало их хозяевам двигаться так, словно на них была лишь легкая полевая униформа. Лица ворвавшихся прикрывали маски с двумя фильтрами по бокам.
Впрочем, в руках эти существа держали автоматы Калашникова, и это оставляло надежду, что внутри странных бронекостюмов всё-таки находятся люди.
Пара десятков стволов, направленных в лицо, выбора не оставляли. Богдан аккуратно положил на пол винтовку и распрямился, скрестив руки на груди.
– Что ты делаешь? – в ужасе прохрипел Протон, уже успевший выполнить команду неизвестного командира бронированных бойцов.
– Да в гробу я их видал, – сказал Богдан. – На коленях сроду не стоял и учиться не собираюсь.
Но тут его осенило – а как же Анна? Нет, он не забыл о ней. Просто отвлекся и – чего уж скрывать – немного растерялся от столь неожиданного и стремительного развития событий.
Пытаясь исправить ошибку, Богдан повернулся к девушке… и краем глаза увидел тень, стремительно метнувшуюся к нему.
Сталкер попытался вернуться в исходную, но запакованный в броню боец оказался быстрее. Богдан увидел лишь приклад автомата, летящий ему в голову.
Потом был удар.
И сразу – темнота, еще более глубокая и бесконечная, чем та, что притаилась в коридорах разрушенного Четвертого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции.
Глава 9
Звук монотонно долбил в уши, словно по барабанным перепонкам кто-то стучал крошечными молоточками, плотно обернутыми ватой. Такое кого угодно вытащит из омута небытия – и медленно сведет с ума, если своевременно не прекратить эту деликатную пытку.
Богдан попытался поднять руки, чтобы зажать уши, – и застонал от боли.
Руки не поднялись, зато сокращение мышц отдалось ломотой в шее и гудением в голове…
Вместе с которым пришло воспоминание.
Какие-то бронированные куклы, ворвавшиеся в помещение, и удар одной из них, после которого сталкер моментально вырубился. Хороший удар, профессиональный. Бронекукла замечательно знала свое дело.
Богдан попытался открыть глаза, и с третьего раза у него это получилось. Веки были словно налиты свинцом. Такое обычно случается после жестокой пьянки или сильного удара в череп, сопровождающегося потерей сознания. А всё потому, что когда много вооруженных людей советуют тебе сдаться по-хорошему, то надо либо броситься в бой и умереть красиво, либо последовать их совету. Но вот выпендриваться точно не нужно. Потому что результат от этого не изменится: или убьют больнее, чем это было бы без выпендрежа, или возьмут в плен, при этом выписав нехилых трендюлей. Чисто чтоб больше не выпендривался.
Богдан с трудом сфокусировал зрение.
Ага. Понятно.
И ожидаемо.
Он находился в камере с предельно спартанской обстановкой.
Бетонный куб примерно четыре на четыре метра.
Вонючая дыра в углу для оправления естественных надобностей.
Стальная дверь с квадратным окошком.
И пыльный плафон под потолком, забранный решеткой и дающий минимум света, достаточного для того, чтобы, прищурившись, осмотреть обстановку.
Вернее, ее отсутствие.
Сам Богдан был довольно оригинально прикован к стене, противоположной входной двери. Цепь, натянутая поперек груди, проходит под мышками и скрывается в стене за спиной. Руки опущены вниз, на запястьях – стальные браслеты, привинченные к стене. Такие же – на ногах. Гуманно. Захотел отдохнуть от стояния на полу – повис на цепи и кайфуй, пока боль в подмышках не вернет тебя в исходное положение. Скорее всё-таки от нее Богдан и пришел в себя, молоточки – это так, сильно вторично. Спасибо, хоть не раздели, даже берцы не сняли – поленились, наверно, приковали прямо поверх камуфляжа, поэтому ржавая цепь кожу не дерёт. Но давит изрядно.
Сталкер разогнул ноги – и невольно застонал. Цепь неслабо намяла подмышки, пока он на ней висел. Но без нее при такой фиксации была бы вообще труба. Интересно, сколько человек может так протянуть, даже если кормить его, поить и выгребать из-под него дерьмо? Суток трое-четверо? Больше? А потом что? Сепсис от ран, натертых грудной цепью, и медленное гниение заживо? Да ну нафиг, лучше самоубийство посредством хорошего удара затылком об стену. Второе однозначно предпочтительнее, ибо первого варианта финала, если честно, врагу не пожелаешь…
Безрадостные мысли Богдана прервал грохот ключа в замке. Дверь открылась, и через порог камеры перешагнул широкоплечий человек. Экстремально широкоплечий. Непропорционально. Уродливо. Словно ему в область дельтовидных мышц вживили по шару для боулинга с каждой стороны.
Впрочем, человека это нисколько не смущало. Одет был он в черно-бело-серый, так называемый городской камуфляж, явно сшитый на заказ, с дополнительными большими карманами на гипертрофированных плечах. Логично, кстати, нечего такой площади зазря пропадать.
На голову человека был наброшен капюшон, поэтому сталкер не сразу понял, кто перед ним. Но вошедший тряхнул головой, капюшон упал назад – и Богдан замер на мгновение, забыв обо всем. Голова опустела враз, все мысли куда-то делись, кроме одного слова, ударившего прямо в сердце.
«Максим…»
Да, перед ним стоял его друг, кости которого Богдан надеялся найти внутри Четвертого энергоблока. Живой… И, что самое удивительное, нисколько не постаревший. Такой же молодой, как десять лет назад, в тот день, когда они вдвоем отправились спасать тех, кто нуждался в их помощи…
– Не ожидал? – усмехнулся Максим.
– Нет, – протолкнул Богдан слово через враз онемевшие губы.
– Я тоже. Думал, что придет кто угодно, только не ты.
Понемногу шок начал отпускать Богдана. И пришло осознание услышанного.
– Ты думал, что кто-то придет?
– Ну да, – пожал огромными плечами Максим. – Радиация спа́ла, мы начали понемногу выходить на поверхность. Потом запустили «торпеду» в сторону кордона. Потом еще одну.
– Торпеду?
– Ага. Одного из бракованных выживших, у которого начались неконтролируемые мутации, сопровождающиеся изменением сознания. Ввели ему в мозг простейшую программу и отправили. Первый погиб, наверно, в какой-нибудь аномалии, а со вторым, как видишь, сработало. Он наплел про выживших в Зоне, после чего сюда сразу послали ученых.
