Начинается разговор, – показал хурагок.
И опять Дадаб усомнился, что поступил правильно, взяв хурагока на станцию (кто знал, о чем тот говорил сам с собой?). Но дьякону было совершенно необходимо увести Легче Некоторых из ангара, пока тот не узнал о его обмане, пока не понял, что янми’и переделают его плуги в оружие, а поспособствовал этому именно Дадаб.
Дьякон, предав друга, испытывал ужасные угрызения совести, но ведь у него не было выбора. Когда поврежденный «дух» развалился на части и обнаружилось не одно, а целых четыре творения хурагока, дьякон едва не обмочился. Страшно было представить, как поступит Маккавеус, узнав, что́ на самом деле побудило хурагока создать плуги. Вождь только что получил серьезное ранение от инопланетян, терпения не осталось даже для призывов к миру, и, уж конечно, ему не хватит терпения для дьякона, который не смог предотвратить создание этих устройств.
Дадаб перестал шагать по комнате и задвигал пальцами перед сенсорными узлами хурагока.
Все в порядке?
Но Легче Некоторых ничего не ответил.
Все его четыре щупальца были глубоко погружены в центральную башню. Приблизившись, Дадаб увидел, что конечности друга чуть подергиваются, когда реснички соприкасаются с разноцветными узлами проводов. Дадаб проследил: некоторые провода уходили в один из многочисленных черных ящиков. А еще он заметил, что два огонька – зеленый и янтарный – мигают в корпусе ящика в ответ на ловкие движения хурагока.
Внезапно энергетическое ядро, подключенное хурагоком для питания башен, замерцало. Они уже израсходовали три ядра, и Дадабу не хотелось брать другие у соседних постов. Унггои начали проявлять интерес к деятельности дьякона, особенно после его возвращения на станцию с хурагоком. Меньше всего Дадабу хотелось увеличивать число свидетелей его последних греховных усилий собрать интеллекты.
– Дьякон! – прошептал Бапап. – Флим и еще двое!
Дадаб замахал узловатыми руками, гоня Бапапа на мостки:
– Иди задержи их!
Бапап выбежал, а Дадаб потянул на себя щупальце хурагока. Легче Некоторых удивленно проблеял одним из мешочков и вытащил остальные щупальца из башни.
Верни панели на место! – замелькали пальцы Дадаба.
Хурагок ответил не сразу, словно ему было трудно вернуться в нормальный разговорный режим.
Ты знаешь, что они сделали?
Что? Кто?
Вождь и его стая.
Дадаб услышал хриплый голос Флима на мостках, звяканье металлических баллонов, когда Флим оттолкнул Бапапа в сторону.
Объяснишь позже! – Дьякон поднял панель и сунул ее хурагоку.
Легче Некоторых обхватил панель щупальцами, а Дадаб поспешил к двери.
– Я не разрешал тебе покидать пост! – Он заступил Флиму дорогу.
– Ты ходишь, исследуешь, – с мрачной подозрительностью сказал Флим. – Почему мне нельзя?
– Потому что я дьякон. Мои исследования одобрены министерством.
Флим наклонил голову, давая понять: он понятия не имеет, что это значит, а если бы и имел, ему было бы все равно.
– Ты нашел еду?
– Нет.
– Реликт?
– Нет, конечно.
– Что тогда?
– Ничего, – ответил Дадаб, изображая сильнейшее раздражение. – И пустая болтовня с тобой не делает результативнее мою рабо…
Дьякон сложился пополам, потому что Флим, проходя мимо него, вовсе не случайно ткнул локтем в его дряблый живот.
– Тогда не будем болтать. – Флим вошел в центр управления.
Дадаб с трудом выпрямился и попытался остановить спутников Флима: кривоногого унггоя по имени Гуфф и Тукдука, у которого отсутствовал один глаз. Но оба прихвостня проскользнули внутрь, и дьякону ничего не оставалось, как поспешить следом, делая осторожные неглубокие вдохи.
Флим посмотрел на башни и фыркнул под маской:
– Я ничего не вижу.
Дадаб поднял голову и с удивлением обнаружил, что все панели стоят на своих местах. Легче Некоторых с невинным видом парил над углублением, словно ничем другим не занимался с момента появления здесь.
– Раз уж ты ничего не видишь, – сказал Дадаб, когда ядро снова моргнуло, – принеси еще одно ядро, и я позволю тебе помогать в моей работе.
Но Флим оказался проницательнее, чем можно было ожидать от существа с такой внешностью.
– Идем со мной, сам возьмешь ядро.
– Хорошо, – вздохнул Дадаб.
Выпроваживая Флима и других на мостки, он незаметно для них дал знак хурагоку:
Не снимай панели!
Хотелось услышать, что́ Легче Некоторых узнал про джиралханаев, но любые продолжительные беседы придется отложить до того момента, когда они останутся наедине.
Легче Некоторых дождался, когда стихнут шаги унггоев. Ядро замигало чаще, грозя скорым выключением. Хурагок продул один из мешочков и опустился. Он не хотел обманывать друга, но у него не было выбора.
Хурагок быстро снял верхнюю панель с центральной башни, прошелся щупальцем по голому металлу внутренней поверхности, потом обратился к одному из устройств для записи изображений, обнаруженному в углу комнаты.
Безопасно. Можно. Выходить. – Хурагок подавал знаки медленно и тщательно – так же он начинал учить дьякона тонкостям своей речи.
Миг спустя из голопроектора появился маленький инопланетянин в широкополой шляпе.
Легче Некоторых выставил перед собой защитную панель. Подождал несколько мгновений и зажестикулировал:
Теперь. Покажи. Ты.
Инопланетянин кивнул и исчез. На его месте появился глиф Ковенанта, символизирующий оракул. Легче Некоторых удовлетворенно заблеял:
Когда. Покажешь. Другим?
Инопланетянин появился снова. Он поднял правую руку и согнул четыре пальца:
Утром.
Хорошо! – Мешки хурагока набухли, и он поднялся выше. – Скоро. Будет. Мир!
Энергетическое ядро стало гаснуть, а вместе с ним и инопланетянин.
Легче Некоторых наклонил морду в сторону башен. Ассоциативный интеллект внутри был удивительно эффективен; одного цикла ему хватило, чтобы научиться говорить. Мешочки хурагока возбужденно задрожали. Столько вопросов хотелось задать! Но он знал, что времени осталось только на один – ядро еле светило.
Хочешь. Я. Починю? – Хурагок сделал движение в сторону башен.
Нет. – Фрагмент Локи мгновенно подтвердил свою диверсию в отношении Сиф. – Ничего. Стоящего. Спасения.
Энергетическое ядро погасло, и центр обработки данных погрузился в темноту.
Глава 20
Жатва, 23 февраля 2525 года
За ночь аллея опустела. К рассвету не осталось ни беженцев, ни полицейских; все перешли ночью в ангары около подъемников. Капитан Пондер, шагая на восток по парку, видел наполовину осушенные картонные коробки с напитками, расстегнутые чемоданы, выброшенную на землю одежду; повсюду валялись салфетки, дурнопахнущие тряпки, смятые голоснимки. Когда-то красивая аллея превратилась в свалку мусора – в грязный хаотичный памятник эвакуации с Жатвы.
Поместив маячок в центр аллеи и обозначив тем самым место посадки для инопланетян, штаб-сержанты хотели остаться поблизости и оборудовать снайперские позиции, чтобы прикрывать капитана во время передачи. Но тот отказался. Хили настаивал, что должен хотя бы перевезти Пондера из здания парламента к месту встречи. Но капитан приказал медику наложить новый гипс, дать болеутоляющее – в общем, поставить на ноги. Это была не гордыня стоика; просто Пондер горел желанием совершить последний марш-бросок.
Некоторые морпехи ненавидели марш-броски, а Пондер любил – любил даже свои первые изнурительные кроссы, когда проходил боевую подготовку. После понижения в звании он иногда шутил, как
