– Потому что остался один, прочие отошли финнам, полякам и прибалтам.
– Немалая доля при разводе! – невольно воскликнул Костя.
– Не всем халява пошла впрок, – фыркнул майор.
– Заводы без металла работать не могут.
– Поляки с финнами осилили производство, даже авиастроение, а прибалты распродали станки, и цеха заросли лесом.
До этого Костя как-то не задумывался о танках и самолетах польского и финского производства. Делают нечто хреновенькое – и ладно. А тут – на тебе, соседям досталась в наследство совсем не слабая промышленность. Производство моторов, электротехники и радиоприборов не началось с нуля, а возобновилось на бывших казенных заводах Русской империи.
* * *У входа в управления Костю встретила делегация во главе с секретарем начальника и чуть ли не бегом сопроводили к комиссару госбезопасности. За столом совещаний кроме начальников отделов сидела группа незнакомых гражданских, а чуть в стороне попивали чаек Жданов и Берия. Нарком поставил стакан и громко воскликнул:
– Посмотрите на героя, не успел приехать в Ленинград, как немцы повесили ему на грудь знак лучшего диверсанта!
– Исправляй оплошность, – подыграл Жданов, – отметь парня.
Начальник управления встал из-за стола и торжественно зачитал приказ:
– За успешное выполнение важнейших заданий Правительства младшему лейтенанту Мишутину вручается знак «Почетный сотрудник НКВД».
Присутствующие энергично захлопали, а Костя неожиданно поперхнулся и закашлялся до слез. Казус, но высокое начальство по-своему восприняло слезы. Знак «Почетного сотрудника» ценился в НКВД выше любого правительственного ордена, но не давал индульгенцию. По-своему понял и Жданов, начальственно обняв, похлопал по спине и тихо сказал:
– Ну, ну, будет. Ты честно служишь трудовому народу, а партия ценит преданных коммунистов. Встань прямо. – И прикрепил к груди знак.
– Садись, рассказывай о своих подвигах. – Берия указал на стул в торце стола.
За полтора месяца новой жизни Костя усвоил нехитрые правила доклада начальству. Сначала требуется похвалить мудрое руководство, затем отметить отличную организацию со стороны непосредственного начальства. Приветствуется самокритика, и здесь Костя рассказал о личном промахе с сапогами. Критика без предварительного согласования с начальством недопустима, посему о слабом патроне пришлось упомянуть вскользь.
– Нам дали отличное оружие, но патроны не пробивали столешниц и матрацев, за которыми укрылись нацисты, – как бы мимоходом заметил он.
– Новые пистолеты уже приняты на вооружение, а легкого автоматического оружия с глушителем еще нет, – отозвался Жданов.
– Гуляй, со временем найду тебе новое занятие, – доброжелательно сказал начальник управления.
– Спасибо, дорогой, я – твой должник, что хочешь проси! – изобразил кавказскую щедрость Берия.
Костя вспомнил любвеобильную соседку и несколько торопливо сказал:
– Мне бы снайперскую винтовку. Финны совсем обнаглели, шарятся в нашем лесу, словно в собственном доме.
Ответ поразил своей неожиданностью:
– Езжай в Дом политкаторжан, спроси у вахтера Петрова Василия Ивановича. Я ему позвоню.
Все присутствующие одобрительно закивали, а начальник политотдела прокомментировал:
– У него лучшее оружие, сам товарищ Сталин предпочитал изделия Петрова.
Оружейник-кустарь по определению не может делать хороших винтовок, не говоря о «самых лучших». Как ни странно, остальные поддержали его дружными аплодисментами.
– Повезло парню, встреча со старым большевиком запомнится на всю жизнь, – с ноткой зависти сказал начальник Оперативного отдела.
Пятнадцать минут от Литейного до Садовой, да одна остановка на трамвае – и Костя у Дома политкаторжан. Серая громадина на берегу Невы заставила остановиться, стиль советского авангарда впечатлял изящной стройностью.
– Ищете кого или просто так смотрите? – поинтересовалась бабулька на лавочке.
– Где найти вахтера? Мне нужен Василий Петров.
– Васенька во второй парадной, вторая квартира слева на третьем этаже.
– Вы знаете всех жильцов? – удивился Костя.
– Из всех осталось двенадцать квартир, а новым жильцам старики не интересны.
– После революции прошло более двадцати лет, так что время берет свое.
– По-разному было, – уклончиво заметила бабулька, – но наследников выселяли на десятый день.
Для довоенного Ленинграда газифицированный дом с центральным отоплением и горячей водой был редкостью. Многие старались получить в нем квартиру, пуская в ход связи, взятки и злобные наговоры. Здешние страсти за престижную жилплощадь затмевали рассказы Зощенко. Но, по советским законам, квартиру давали ответственному квартиросъемщику, а члены семьи не имели прав наследования жилплощади.
* * *Уютный дворик, застланная ковровой дорожкой лестница и кабина лифта из натурального дуба настраивали на деловой лад. Двери на лестничной площадке обиты натуральной кожей, а механическому звонку требовалось повернуть бронзовую голову рогатого барашка.
– Вам кого? – строго спросила домработница в шитом цветочками фартуке.
– Василия Ивановича, его должны были предупредить по телефону.
Гостя провели в просторный зал и предложили удобное кресло. Неплохо живут бывшие каторжане! Пять комнат, мебель карельской березы, индийский бархат, шелковые китайские гобелены. Более чем адекватная плата за годы сибирской ссылки.
– Никакого интервью не будет! – от самых дверей рассерженно заявил сухонький старичок.
– Меня направил товарищ Берия.
– Он говорил о заслуженном и опытном диверсанте, а здесь мальчишка! – проворчал хозяин. – Пошли в рабочий кабинет.
Название определяло обстановку, которую из-за громоздких книжных шкафов можно назвать классической. Даже шкафчик со множеством кубков и увешанная грамотами стена над диваном не меняли первого впечатления. Пока хозяин раскуривал сигару, Костя принялся разглядывать призы и грамоты. Написанный по-французски текст непонятен, но даты рубежа веков и символика свидетельствовали о выставках оружия, и он спросил:
– Это ваши награды?
– Самые престижные из Бельгии. В прошлом веке награждали отца и деда, более поздние принадлежат сыновьям.
– А где ваши?
– Нижняя грамота вручена за изобретение верхнего расположения возвратной пружины, левый кубок – за отвод газов из ствола.
– Что в этом особенного? – пожал плечами Костя.
– Что особенного в отражателе винтовки Мосина? – спросил хозяин и сам ответил: – Он первым это сделал.
– Вы были изобретателем?
– Изобретателем и владельцем одного из крупнейших оружейных заводов России, – поправил Василий Иванович.
– И царь отправил вас в Сибирь? – недоверчиво спросил Костя.
– Не меня одного. Судим за помощь революционерам в компании с Березиным, Евдокимовым и Приваловым.
– Привалов вроде был очень богатым.
– Я тоже был не беден, но революционерам помогал деньгами и оружием.
– Отдавали часть казенных денег, что получали за винтовки?
– Мой завод никогда не брал казенных заказов. В России был самый большой в мире рынок оружия: дворяне, казаки, народы Севера и Сибири.
– Мне сказали, что вы делали оружие Сталину, – на всякий случай Костя сменил тему.
– Поставлял под заказ штурмовые пистолеты, сейчас их называют пистолеты-пулеметы.
– Что-то в стиле «Маузера»?
Василий Иванович достал из ящика стола изящный кожаный чемоданчик, в равной мере подходящий для дам и господ. Пистолет внешне напоминал «Маузер», деревянная кобура-приклад, отъемные обоймы на двадцать патронов и три диска на сорок патронов. Хозяин одним щелчком вставил переднюю ручку – и «Маузер» превратился в «Томсон». Оценив произведенное на гостя впечатление, навернул пупырчатый глушитель и гордо пояснил:
– Мой пистолет-пулемет на двадцать лет старше автоматического «Маузера». – Петров указал на грамоту и протянул чемоданчик: – Держи, это мой тебе подарок.
– Спасибо, но мне нужна снайперская винтовка, – напомнил Костя.
– Заказ уже в работе. Уточним размеры под тебя и сделаем на Механическом заводе Огарева. – Хозяин достал раздвижную деревянную винтовку.
С примеркой провозились
