Зимой светает около десяти часов, и Костя позволил себе поваляться в постели. Встал с рассветом и после позднего завтрака отправился в окоп наблюдателей. Народу – не протолкнуться! Корректировщики с телефонистами забились в угол, остальное пространство занято начальством всех рангов. Полюбовавшись на гигантские взрывы снарядов, методично превращающих пологий склон в обрыв, Костя вернулся обратно. Неинтересно, хотя понятно. Вместо разрушения бетонных укреплений артиллеристы фугасными снарядами срывают песчаные холмы.
Результаты артиллерийского удара появились лишь на третий день, когда тысячетонные форты детскими игрушками покатились вниз. Когда почти километровая бетонная конструкция сначала поползла, затем раскололась и повисла без видимой опоры, корректировщик восторженно крикнул:
– Это гаубица «Б-4» или «Бр-5», пехота прозвала их «карельским скульптором»!
Сюрреалистическая картина разрушения действительно вызывала небывалые эмоции. Впечатлений добавили появившиеся в небе четырехмоторные дирижабли, которые начали корректировать навесной огонь по тылам. Налюбовавшись плывущими над землей гигантами, Костя небрежно заметил:
– Красивая штуковина, но ее быстро собьют.
– Финики? Дирижабли всю Империалистическую прошли, – хохотнул корректировщик.
– Тогда не было зениток.
– Ха! На борту четыре «Максима», от такого огня расчет тараканами разбежится.
– Это в кино пулеметы стреляют метко, по жизни в человека трудно попасть, а пузырь дирижабля – отличная мишень.
– И что? Он с пробитыми мешками без проблем долетит до летного поля.
– Сгорит! Водород пыхнет, и конструкция факелом рухнет вниз! – ехидно заявил Костя.
– Водородом заправляют аэростаты, а дирижабли летают на гелии, – тоном учителя ответил корректировщик.
– Гелий! Откуда сейчас гелий?
– Здесь качают, с карельских минеральных источников. Компрессоры поставлены еще при царе.
В двадцать первом веке гелий получают при сжижении природного газа и относят к побочному продукту. Но получать его из минеральной воды! Линейку растворенных в Карельских марциальных водах газов изучили еще при Петре I, а теория с практикой обычно не дружат. Костя еще раз посмотрел на медленно плывущий дирижабль и поинтересовался:
– Много их у вас?
– При царе в России был самый большой воздушный флот. По количеству в два раза превышал немецкий и австрийский, вместе взятые.
– По количеству? Больших дирижаблей не строили?
– Маленькие лучше подходят для разведки и корректировки.
– Кайзер строил гигантские бомбардировщики.
– Не знаю, к нам не залетали, – пожал плечами корректировщик. – Самолеты Сикорского под крылья вешали ракеты.
– Все дирижабли у нас или достались жалкие остатки? – напомнил Костя.
– Две роты – в Красной Горке, остальные – на севере в Особом отряде почтово-пассажирской службы.
Дирижабль описал полукруг, и артиллерийская канонада дополнилась неприятным скрипом улетающих за форты снарядов.
– Это пушка-гаубица «МЛ-20», – пояснил корректировщик. – Вчера на позицию встали две с половиной тысячи орудий.
Костя прислушался к новому звуку разрывов, вскоре слившемуся в единый гул с более мощными орудиями. Там, в паре километров от фортов, находится очень интересная отсечная линия, созданная на случай прорыва советской пехоты. Финны сделали окопы наоборот: поставили в два ряда забор из жердей, а между ними насыпали камни. Танкам не пройти, а пехоту отгонят оборудованные под «Максимы» пулеметные гнезда.
* * *Четвертый день прорыва начался с непривычной тишины, лишь изредка прерываемой одиночными выстрелами. Со стороны дороги послышался многоголосый рокот дизелей, и Костя поспешил из бункера. Штурм? Но его должны начинать не танки прорыва, а «ТТ-26» совместно с «БХМ-3» и «ХТ-130». По дороге действительно катили танки «КВ» в сопровождении бронемашин, а следом походным строем шагала пехота.
– Ночью разведка заметила отход врага, – сообщил всезнающий телефонист.
– Наши занимают оставленные позиции?
– Приказано выйти к следующей линии фортов.
– Без разведки? – удивился Костя и сам себе накаркал.
По склону холма поднялся незнакомый генерал в сопровождении свиты и грозно спросил:
– Где отсиживается разведка?
– Я – командир разведгруппы, – сделал шаг вперед Костя.
– Почему здесь? Ты давно должен быть у финских укреплений.
– Где приказано, там и нахожусь.
– Линия исправна, а приказа действительно не было, – выглянул из-за спины телефонист.
– Бегом к следующей линии форта! – гневно крикнул генерал. – Результат разведки доложите через час!
– Двадцать километров в одну сторону, за час никак не управиться, – возразил Костя.
Свита зашелестела картами, куда-то потыкала пальцами, что-то нашептала генералу на ухо, и тот приказал:
– Бери легкий броневик сопровождения и чтоб был здесь через час, как штык!
Неожиданное определение «как штык» показалось забавным, но времени посмеяться нет. Здесь нет асфальта, а сорок километров по разбитой грунтовке за час не каждый кроссовер одолеет. Оружие да ранцы – вот и все сборы, разведгруппа бегом спустилась к дороге, и Костя постучал в бронированную дверь:
– Вылазь, надо съездить к финнам в тыл.
– Не вылезу! – возразил тот. – Ты разобьешь, а мне отвечай!
– Хочется получить снаряд в борт?
– Это бронемашина сопровождения командарма! С меня потом стружку снимут!
– Вот иди к нему и требуй отменить приказ!
Шофер нехотя выбрался из броневика и начал рассказывать о том, какая это хорошая техника и как он за ней ухаживает. Экипаж выбрался без лишних слов, и разведчики мигом заняли их места.
– Парни, плюньте на пулеметы и смотровые щели, ваша задача – крепко держаться и не свернуть себе шею.
«ЛБ-23» создали на базе машины «Скорой помощи» и производили в Ленинграде по заказу НКВД. Ничего удивительного, если вспомнить о том, что в двадцать первом веке бронетехника – на вооружении полиции всех государств.
– Мы готовы, поехали! – крикнул один из разведчиков, и Костя дал по газам.
Дореволюционный мотор Лебедева в сотню сил резво взял обороты, и броневик быстро набрал скорость. Через несколько минут на соседнее сиденье перебрался коренастый разведчик по имени Степан:
– Зачем пугал? Здесь рычажно-гидравлическая подвеска.
– Откуда знаешь или сам шоферил? – поинтересовался Костя.
– Я окончил ФЗУ[55] по специальности «автослесарь».
– Где работал?
– Нигде, – вздохнул парень, – распределили в Выксу, а там сразу вручили комсомольскую путевку в НКВД.
На пересечении с отсечной линией обороны дорогу преградил передовой дозор.
– Далеко собрался? – поинтересовался лейтенант в годах.
– До первой финской пушки, – отшутился Костя.
– Ты того, смотри по сторонам, не то взаправду нарвешься на пушку.
– Наша разведка проходила?
– Не, два танка проехали с полкилометра и вернулись. Вон стоят за каменной насыпью.
Костя критически посмотрел на дорогу, затем на остатки некогда грозных фортов, за несколько дней превращенных в развалины. От горизонта до горизонта – только руины, и он приказал своей группе:
– За пулеметы, впереди только враг, – но спохватился и добавил: – Без команды не стрелять.
Дальше поехали не спеша, не ради осторожности, а поневоле. Прямых попаданий в дорогу практически не было, но воронки от тяжелых снарядов порой перекрывали более половины проезжей части. Впрочем, воронки быстро закончились, но пришла другая напасть, наледь с лужами талого снега.
* * *Жесткие покрышки с примитивным протектором совсем не держали дорогу, и машина елозила даже на ровном прямом участке. Реальная опасность улететь в кювет вынудила Костю снизить скорость до минимума. Старательно удерживая непослушный броневик на середине дороги, он совсем не смотрел по сторонам, поэтому крик Степана заставил нажать на тормоз:
– Командир! Финны!
Впереди на обочине действительно стоит санный обоз с солдатами. Просто сидят без
