Ни патруля, ни охранения они не встретили и беспрепятственно подошли к пакгаузу у железнодорожной ветки. Здесь полным ходом шла эвакуация, на путях со снятыми рельсами стояли грузовики и телеги, а солдаты грузили их тюками, ящиками и коробками. Пока Костя разбирал надписи на таре, пограничник ушел осматривать тыловые постройки и вернулся с неожиданным предложением:
– С той стороны пристройка завсклада, надо бы подойти к окошку и послушать разговоры.
Дельная мысль! Через окно можно что-либо высмотреть, а знание финского языка позволит подслушать разговор, и Костя согласился. Они обошли склад и встали у окна с открытой форточкой. За столом – четверо в нательных рубашках, кители небрежно брошены на топчан. Судя по изобилию деликатесов и хрустальным рюмкам, офицеры в чинах или ревизоры. Обслуга тоже непонятная: два капитана пехоты и майор с петлицами интенданта.
Обычный застольный разговор о женщинах и общих знакомых не представлял интереса, и Костя сделал шаг назад. Но пограничник сердито толкнул в спину, показал на ухо, провел ладонью по брюкам и скрылся в темноте. Интересная жестикуляция! С ухом понятно – надо слушать, а что означает разглаживание брюк? Он снова заглянул в окно и сразу увидел ответ. У одного из офицеров – широченные лампасы! Генерал!
* * *Первую мысль – войти в конторку, перестрелять пьяную компанию и утащить генерала – он отверг. Просто, но ненадежно, входная дверь видна со стороны грузовой площадки. Случайный взгляд кладовщика, солдата или шофера обернется преследованием. С генералом на плечах от погони не уйти. За столом в очередной раз наполнили рюмки, и сухонький офицер произнес тост:
– За победу! Через неделю мы войдем в Петербург!
Костя прилип к стене. Какая на хрен победа, если финны драпают после первого выстрела? Из темноты вышел капитан и поманил к себе:
– У пассажирского перрона три легковушки, зарежем водителей – и ходу с генералом.
– Отличная идея, пошли.
Машины действительно стояли, только парковку и железнодорожные пути с территорией склада разделял высокий чугунный забор. Придумав незатейливую байку, Костя подошел к самой большой легковушке и постучал по стеклу:
– Это ты возишь генерала?
– Ну, я, а тебе что?
– Здесь недалеко девичий гарем, ты привозишь генерала – я даю тебе парочку красавиц на выбор.
– Не врешь?
– Мне нужны проблемы от генерала, тебя и адъютанта?
– Выпивка есть? – шофер явно повелся на «развод».
– У складских – гора раймашмида[57], генералу не откажут.
– Пошли, поможешь донести выпивон с закусоном.
В потемках все ватники – на один фасон, но свет сразу покажет разницу, и Костя отговорился:
– Нам к майору нельзя, он вчера рассчитался тухлыми консервами, ну и… Сам понимаешь.
– Ждете у входа, – глянув на рослого капитана, согласился шофер.
Личный шофер знает самые тайные тайны своего хозяина и умеет извлекать из этого свою выгоду. Он вошел с почтительным поклоном, шаркнул ножкой перед адъютантами, затем что-то прошептал на ухо генералу. Тот сразу заулыбался, барственно похлопал шофера по плечу и встал:
– Господа, вынужден ненадолго вас покинуть, а ты, – ткнул пальцем в майора, – дай ему презент для инспекторов Генштаба.
Пока адъютант помогал генералу одеваться, шофер выставил за дверь четыре фанерных ящика. Тяжелые, но мысль о возвращении со знатной добычей добавила сил, и разведчики в один прием перетащили презент к багажнику. Капитан забрался на заднее сиденье и забился в угол, а Костя учтиво открыл дверь и заговорил елейным голосом:
– Господину генералу понравится, молоденькие, прибыли только сегодня.
– Кто такие?
– Активистки Лотта-свирд[58], красавицы!
Генерал вальяжно уселся, с прищуром посмотрел на капитана и спросил:
– Кто такой?
– Он молчун, – вмешался Костя и шепнул на ухо: – Будет охранять вашу дверь.
Загрузив багажник, шофер завел двигатель и спросил:
– Куда?
– Здесь налево, но не спеши, иначе проскочим поворот.
Некогда бывший здесь поселок снесли, как и все прочие, но неистребимая сирень с крыжовником и смородиной отчаянно рвались к солнцу. Достаточно быстро Костя увидел подходящие заросли и попросил:
– Тормозни, я выйду и покажу поворот, иначе съедешь в дренажную канаву.
Дальнейшее не заняло и минуты, выйдя из света фар, он позвал шофера:
– Глянь, сможешь здесь проехать?
Звук выстрела поглотил глушитель, тело – в кусты, добротный полушубок с документами – в багажник. Капитан уже был за рулем, и машина без промедления помчалась вперед.
* * *Колеса мерно шуршали по брусчатке из тесаного гранита, и генерал неожиданно заснул. Любопытства ради Костя осмотрел просторный салон и нашел в багажном ящике портфель и саквояж. В одном оказались папки со штабными документами, в другом – личные вещи. Кальсоны генералу еще пригодятся, а сложенные в портфеле документы следовало просмотреть. Тусклая лампочка бокового плафона высветила заголовок первого листочка, заставив несдержанно воскликнуть:
– Мы захватили план наступления!
– Не ври, убегали, убегали – и вдруг наступление. Так не бывает.
– Здесь написано: «Наступление начать исходя из обстановки, но не позже восьмого февраля», – прочитал Костя.
– Бред!
– Не скажи, под генералом четвертая, восемнадцатая, двадцать третья и двадцать шестая дивизии. Общая численность в два раза больше нашей Седьмой армии.
– Внезапный удар может закончиться успехом, – согласился капитан. – Впереди артиллерии только корректировщики.
Неожиданно на дорогу выскочил боец и направил на машину винтовку:
– Стоять! Кто такие?
– Тише ты, генерала везем, на заднем сиденье спит, – негромко, но сурово одернул капитан.
Солдат осторожно заглянул в салон и тихо сказал:
– Проезжайте, дальше патрулей нет.
Машина снова набрала скорость, и Костя закрыл глаза. Сквозь дрему несколько раз просачивалась мысль, что едут они слишком долго, но спрашивать было лень. Наконец машина плавно затормозила, и он открыл глаза. Фары высвечивали красно-зеленый пограничный шлагбаум, а капитан что-то пояснял бойцу. Буквально через минуту из темноты проявился лейтенант, что-то шепнул и исчез. Капитан свернул с дороги и остановился:
– Почти приехали, я несу портфель, а ты конвоируешь генерала.
На этот раз из темноты вынырнул сержант и плюхнулся на переднее сиденье:
– Сдайте назад и налево, штаб за казармой.
Погранотряд из сборно-щитовых домиков действительно находился недалеко. Капитан взял документы, а Костя долго тормошил генерала. Наконец тот немного оклемался и, не раскрывая глаз, крикнул:
– Смирно! Равнение на меня!
– Не беспокойтесь, сейчас вас отведут в теплую кроватку.
– Где девки?
– Осталось три шага, – пообещал Костя и помог переступить через порог.
В комнате четверо: полковник с замполитом, писарь в углу за пишущей машинкой и капитан у входной двери. Пленного усадили напротив командира погранотряда, а Костя устроился за его спиной, как положено переводчику.
– И вправду лампасы, – хихикнул замполит. – Думал, привираете.
Между тем генерал проморгался, вытер выступивший на лбу пот и озадаченно спросил:
– Вы русские?
Костя едва удержался от смеха, начальник погранотряда – якут, а комиссар – кавказец. Кашлянув в кулак, максимально нейтральным голосом пояснил:
– Вас привезли на советскую погранзаставу.
– Я буду разговаривать только с равным по званию! – нервно заявил пленный и бросил на стол офицерский билет.
Полковник внимательно прочитал все странички, начиная от имени с фамилией и заканчивая записью о последнем назначении.
– Командующий ударной группировкой! Всем отдыхать, а
