Проверив неожиданно просторную башню с английской полуторадюймовой пушкой «SA-17» и пулеметом «Гочкис», Костя обнаружил пустые стаканы для снарядов. Пришлось спешно вскрывать ящики, в первую очередь на соседнем танке. Во время переноса боезапаса его остановил слесарь:
– Ты того, сначала воду залей, иначе двигатель угробишь.
Пришлось просить ведро и бежать в котельную, затем тем же ведром заливать бензин из стоявшей у гаража цистерны. Необычные для двадцать первого века хлопоты заставили вспомнить о печальной судьбе бронемашины. Разыскав кладовщика, Костя нахально потребовал масло, что удивительно, получил по две канистры для двигателя и трансмиссии. Перегрузив боезапас, снова зашел к старшему слесарю:
– В полукилометре от гарнизона стоит «Ландсверк» с развалившейся коробкой. Не поможешь людям?
– Отчего не помочь? Помогу, – сразу согласился тот.
Плавно, стараясь не дергать рывками шеститонный танк, Костя развернулся на месте и не спеша двинулся к дороге. В гарнизоне по-прежнему царила мирная идиллия, никто не пытался остановить уезжающую боевую машину, сидевшие на подоконнике писари даже не повернули головы. Всполошился лишь старший слесарь, когда завидел выбравшихся из броневика бойцов:
– Откуда здесь русские?
– Извини за обман, – покаялся Костя, – я – тоже русский. Мы на подбитом «Ландсверке» привезли ваших раненых.
– Раненые? Много?
– Здесь трое, остальные в пяти километрах. Остатки батальона шюцкора бросили товарищей и разбежались по лесам.
Старший слесарь недоверчиво хмыкнул и пошел к раненым, а когда вернулся, тихо шепнул:
– Ты вот что, никому не говори о танке. Если что, сам угнал, а я здесь ни при чем.
На том и разошлись, финн поспешил в штаб, а Костя указал бойцам на башню с кратким напутствием:
– Один стреляет, другой заряжает.
– Мы не умеем, – оба шарахнулись от танка.
– Я тоже впервой вижу эту муть. Забирайтесь в башню и осваивайте трофейную технику, шюцкоровцы сюда не возвращались.
Напоминание о засевшем в лесу батальоне добавило бойцам решительности, и они неловко залезли в башню. Впрочем, через пару минут оба радостно закричали:
– Здесь «Гочкис», мы его знаем!
– Вы о пулемете или о пушке?
– В городском арсенале горы этих «Гочкисов», а пушка в танке совсем простая. Разберемся, можете ехать!
В подтверждение бойцы повернули башню и несколько раз клацнули пушечным затвором, и Костя вернулся на место механика-водителя.
* * *Возвращение на трофейном танке чревато неприятностями, их могут забросать гранатами – и будут правы. За полкилометра до места сбора раненых Костя снизил скорость, а бойцы сели на башню. Вопреки опасениям рядом с ранеными оказался лишь один морпех, а завидев танк, замахал руками и выбежал на дорогу:
– Шюцики идут лесом на западную дорогу, наши в полном составе ушли на склон для отражения атаки!
– Радист выходил на связь? – тревожно спросил Костя.
– Приказали стоять насмерть и обещали прислать подкрепление. Радист ждет вас в разбитой башне.
Командир должен быть с отрядом – это аксиома, вместе с тем радист просто так не станет ждать, особенно после приказа «стоять насмерть».
– Беги к парням, сообщи о захваченном танке, я – к разбитой башне и сразу к вам.
Радист подошел к танку со связкой гранат в правой руке, а протягивая радиограмму левой, пояснил:
– Я не трус, подвоха опасался. На башне финская свастика, а лица ваши, вот и приготовил на всякий случай.
– Трус сначала бросит гранату, затем подумает, – резонно заметил Костя и взял радиограмму.
Текст за подписью начштаба Седьмой армии одновременно порадовал и озадачил: «Командиру сводного отряда тов. Мишутину. Приказываю лично встретить подкрепление и передать батарею майору Ведерникову. Далее выполнять особое поручение».
Передать командование – это хорошо, выполнять приказы намного легче, чем отдавать. Но короткое дополнение «Далее выполнять особое поручение» подразумевало неприятность, которая могла оказаться очень большой. Тяжко вздохнув, убрал радиограмму в планшет и спросил радиста:
– Тебе известно время подхода подкрепления?
– Осталось минут пятнадцать-двадцать, аэросани – на подходе к причалу гарнизона.
– Чего стоим? Прыгай на танк, иначе опоздаем!
– Не могу, я держу непрерывную связь, радиостанция подключена к аккумуляторам освещения башни.
Нет так нет, Костя спустился вниз и погнал танк к развалинам гарнизона. Впрочем, спешили зря, вереница знакомых аэросаней с обычными ялами на буксире показалась на льду лишь через полчаса. Они ползли черепашьей скоростью, зато одним заходом доставили полный батальон, что подтвердил майор.
– Ты Мишутин? – грубо спросил Ведерников. – Покажь документы.
– Во вражеский тыл ходят без документов, но начальство забыло их забрать, – усмехнулся Костя и протянул удостоверение.
– Милиция? Как ты здесь оказался?
– Послали.
– Ладно, не моя проблема, держи пакеты и топай дальше, батальону пора ставить палатки.
– Мой взвод уходит, а ты ставишь здесь лагерь? – уточнил Костя.
– Не лезь в мои дела! – грозно заявил майор.
– Как скажешь, я увожу людей, а через полчаса сюда придет финский батальон.
– Какой батальон!
– Тот, чью атаку мы сейчас отбиваем. Кстати, тебе в спину смотрит батарея восьмидюймовок.
– Батальон, строиться! – истошно заорал Ведерников и тихо добавил: – Веди, лейтенант.
Поднявшись по дороге наверх, Костя ловко забрался в танк и услышал вопрос смущенного майора:
– Отбил у врага или финны сами бросили?
– Они ничего не бросают, даже сгорели вместе с броневиком.
«Викерс» по-козлиному дернулся и, натужно завывая, пополз на холм, на обратном склоне которого залег сводный отряд морпехов и НКВД.
Глава 12
Выборг
Ситуация выглядела патовой, батальон шюцкора сосредоточился на краю леса в зарослях шиповника и постреливал из винтовок. Бойцы огрызались короткими очередями пулеметов. Одни боялись идти в атаку, другие по малочисленности лишены возможности отогнать противника. Пушки сюда не достанут, надежда только на танк, хотя он легко бронирован. Впрочем, если держать полукилометровую дистанцию, то шюциков можно отогнать. С такой дистанции не каждый попадет из винтовки в танк, а если учесть моральное воздействие, то финики должны отойти.
– Почему встали, командир? – спустился из башни боец. – Надо бы нашим помочь.
– Заряжай фугасными и показывай мне дорогу, – ответил Костя.
– Это как показывать, сам не видишь?
– Сейчас вижу, при закрытом люке через щель ничего толком не рассмотреть.
– Не докричусь, – с сомнением ответил боец.
– Ногами, ногами. В левое плечо или правое пинай, если надо встать, пнешь в спину.
– У нас через щелочки тоже мало что разглядишь.
На английских, равно как на немецких и прочих танках обзор действительно хреновый. С началом войны конструкторы додумались до командирской башенки, но она позволяла заметить удаленные объекты, а стометровая зона вокруг танка оставалась слепой. В то же время на «Т-26» командиру устанавливали танковый перископ «ПТ-1», а «Т-34» снабдили сразу двумя, командиру – «ПТ-6», а заряжающему – «ПТ-4» или «ПТ-7».
С началом блокады поставки с ЛОМО прекратились, а уральские заводы не сумели наладить выпуск оптических призм. Попытка заменить их зеркалами потерпела неудачу, посему пришлось ставить командирскую башенку. Зато панорамный водительский прибор «МК»
