Торопливые выстрелы вслед подняли несколько фонтанчиков земли или отозвались звоном брони. Вот попал так попал! Стрелять вслепую бессмысленно, а выглянуть – значит подставить лоб под пулю. На спину упало несколько камешков, а следом послышался голос Федьки:
– Лови, командир, ты помаячь, а я закину гранату. – И он сбросил скомканную шинель с палкой.
Некоторое время Костя складывал воедино «помаячь» с шинелью и палкой, пока не догадался о сути предложения. Накинув шинель на палку, приподнял приманку над головой, покачал и резко опустил. Финны сразу клюнули на обманку, причем стреляли как минимум трое, а Федька выдал нечто похожее на абсурд. Морпех сделал из флотского ремня подобие пращи, ловко раскрутил связку из двух гранат и радостно заорал:
– Попал! Попал! Сейчас загорится!
Попал или нет, но Костя благоразумно дождался взрыва, после чего осторожно выглянул. Перекошенный броневик с оторванным колесом слегка дымил и вдруг разом окутался ярким пламенем.
– Я ему под бензобак закинул, – похвастался Федька, – капец машине с экипажем!
Упоминание экипажа заставило посмотреть на первый броневик, а встретившись взглядом с выглянувшим шюцкоровцем, Костя крикнул по-фински:
– Бросайте оружие и уходите, иначе получите еще парочку гранат.
– Стрелять не будешь? – спросил тот.
– Обещаю, если уйдете без оружия.
Шюцики резво прыснули, причем побежали не по дороге, а прямиком через болотце.
– Вот дурики, яйца отморозят, – глядя на бегущих через озерцо финнов, с хохотом прокомментировал Федька.
– Пошли трофеи собирать.
Собирать оказалось нечего, броневик горел, а перевернутый «Ландсверк» решили не разоружать. Сложив в рюкзак брошенные пистолеты, финские и шведские копии русского оружия царских времен, направились по дороге к месту основного боя.
* * *В кинофильмах пулеметы выкашивают шеренги врагов, по жизни они всего лишь сдерживают атаку, автоматическое оружие неспособно точно стрелять. Артиллерия намного эффективнее, разрывы снарядов оказывают сильное моральное воздействие и дезорганизуют противника. Поэтому Костя нисколько не удивился отсутствию шюциков в пределах видимости и не более тридцати убитых у места засады. Раненых намного больше, и бойцы НКВД оказывали им первую помощь. Вместе с тем отсутствие морпехов подразумевало очередную отсебятину, и Костя раздраженно спросил:
– Где бравые десантники?
– Одну половину отправил следить за шюциками, остальные в охранении, – пояснил командир второй группы.
– Раненых слишком много, наверху достаточно двух постов, а здесь чем больше людей, тем быстрее окажем помощь.
– Морячки нам не помощники, перевязывать не умеют и убитых боятся, чуть в обморок не попадали.
Запах крови, стоны и жалобы раненых действительно действовали угнетающе. Но бросать их на произвол судьбы – тоже не дело, не по-людски, и Костя задумчиво произнес:
– Надо бы финнам передать.
– Совсем очумел? У шюциков мозги засраны, тебя пристрелят без всяких разговоров о человеколюбии!
– Даже не думал к ним идти, легкораненых отправим с весточкой.
– Ходячие сами после перевязки ушли. Если хочешь, отвези на броневике парочку добровольцев.
– В «Ландсверке» пять тонн, не меньше, без крана не поднять!
– Зачем поднимать? – с удивлением ответил командир второй группы. – Поставим на колеса – и все дела.
Дальнейшее удивило уже Костю. Сначала бойцы с помощью жердей развернули лежащий на боку броневик. Затем соорудили опорные крестовины и поставили на колеса. Фантастика, за полчаса в три приема без запредельных усилий и какой-то там матери. На запуск двигателя ушло больше времени. Внешне практически не поврежденный броневик оказался с разбитым радиатором и дырой в картере раздаточной коробки. Размышления на тему, что делать, прервал боец:
– Вот вам относительно мобильные шюцкоровцы, сами вызвались ехать в гарнизон за помощью.
Костя рассадил бойцов за пулеметы, раненых пристроил на боковой лавочке, горестно посмотрел на лужу вытекшего масла и сел за руль. Коробка передач почти сухая, благо ехать недалеко, авось пронесет. До развилки броневик действительно катил без проблем, а после поворота рокот подшипников начал стремительно нарастать. Когда впереди показались казармы бывшего царского гарнизона, грохот в коробке передач сменился пронзительным визгом. Капец, не доехать, не говоря о возвращении обратно.
Среди ровной линии обмазанных известью казарм Костя заметил нечто знакомое по прежней жизни и присмотрелся. Так и есть, танк с цилиндрической башней в синей свастике! Подталкивая Финляндию к войне, Антанта поставила в долг партию танков «Виккерс Мк Е». Внешне они очень похожи на «Т-26» старого образца с цилиндрической башней, только без поручневой антенны. Сейчас в Красной Армии таких нет, у новых башни конической формы и противоснарядная броня.
У решения бросить броневик посреди дороги и пешедралом поспешить назад появился альтернативный вариант. Для не знающих людей идея угнать танк средь бела дня может показаться безумной авантюрой. Но зная безалаберность финнов, помноженную на царящую в шюцкоре махновщину, Костя был уверен в успехе. Для полной маскировки осталось одолжить у раненых ватник с шапкой и понадеяться на елочку на кокарде, которая выдала его за «своего».
– Никак к финнам решил податься? – настороженно спросил один из бойцов.
– Пойду менять развалившийся броневик на танк. Вон, у котельной виднеется башня старого «Т-26».
– Окстись, застрелят!
– С какого перепуга они начнут стрелять в своего солдата?
– Ну, мало ли, пойми-разбери, что у шюциков на уме?
Стрелять не будут, в этом Костя был абсолютно уверен, дисциплина в шюцкоре весьма своеобразна. Возможная неприятность таится в запуске двигателя, и проблема таится не в английском моторе, внешне танки похожи, но конструктивно разные. Ленинградский завод имени Климента Ворошилова выпускал лицензионный «Виккерс» исключительно на экспорт, а Красная Армия получала созданный на его базе другой танк. Причем с тридцать девятого года на вооружение приняли модификацию с противоснарядным бронированием.
* * *При ближайшем рассмотрении стало понятно, что казармы бывшего царского гарнизона абсолютно пустые. Несколько солдат на лавочке у кухни да парочка писарей курят на подоконнике второго этажа штаба. Два «Виккерса» сиротливо притулились у ограды строевого плаца, втиснувшись за котельной в небольшой промежуток между конюшней и мастерской. Машинально проверив спрятанный под ватником пистолет, Костя открыл дверь с табличкой дореволюционных времен: «Слесарная мастерская».
– Кто такой? – лениво поинтересовался дремавший за столом солдат.
– Танки на ходу? – вместо ответа последовал вопрос.
– Своим ходом приехали.
– С боезапасом?
– Я – старший слесарь батареи, и ящики на моторной решетке танков меня не касаются.
Посчитав вступительную часть завершенной, Костя забрался в ближайший танк и принялся изучать приборы с рычагами. Табличка: «Vickers Мк Е. mod.F» выпуска тридцать девятого года недвусмысленно гласила, что это не конфискованный французами советский танк для Испании, а британское изделие! Дополнительным подтверждением были приборы со всякими фаренгейтами и фунтами на дюйм.
Для запуска двигателя пришлось обшарить крайне скудное пространство вокруг места механика-водителя. После недолгих поисков левая рука нащупала подпружиненный рычажок массы. После громкого щелчка нашел под панелью большую, похожую на гриб кнопку и без сомнений нажал ладонью. Почти минутное завывание стартера завершилось оглушительным ревом двигателя.
Господа британцы не отделили моторный отсек от экипажа перегородкой. Это не ляп конструкторов, а вынужденная необходимость. Семидесятисильный «Армстронг» крайне ненадежен, и
