Оставшись в одиночестве, Костя заинтересовался минометчиками. Вспомнился бой в карельской деревушке, где знания заменял энтузиазм, и он отправился на чердак склада. Бойцы разбирали обращенный во двор скат кровли и устанавливали минометы опорной плитой на выход несущей стены. Заметив постороннего, командир в петлицах старшего лейтенанта недовольно спросил:
– Пришел по делу или давать непрошеные советы?
– Учиться, – лаконично ответил Костя.
– Учиться? Чему?
– Месяц назад нужда заставила стрелять из миномета.
– Сами не подорвались?
– Пронесло, остались живы-здоровы и финнов напугали.
– В умелых руках опасное для врага оружие, главное – выбрать правильную позицию и ровно установить плиту.
– Научишь?
– Иди к сержанту и выполняй все приказы, Бондаренко быстро научит.
Едва Костя сделал первый шаг, как в чердачном люке показалась голова бойца.
– Товарищ младший лейтенант, вас майор вызывает! Срочно!
– Что-то случилось?
– Не знаю. Как только связисты наладили связь, позвонило начальство, и майор приказал срочно найти вас.
Шестовую связь через Выборгский залив навели одновременно с переходом по льду первых батальонов, и звонок мог быть из штаба армии. В надежде, что это так и поступил приказ вернуть отряд НКВД в Ленинград, Костя помчался вниз.
Глава 13
Ранение
Майор действительно сидел у полевого телефона и внимательно рассматривал карту города. Заметив младшего лейтенанта, поспешно сунул ее в планшет и коротко сказал:
– Пошли.
– Куда? – удивился Костя.
– В башню, сориентируешь меня с местностью, ты хорошо знаешь Выборг.
Во вляпался! Он знает город двадцать первого века, который значительно отличается от довоенного. Дело не в хрущевских и брежневских микрорайонах. Летом сорок первого финны безжалостно бомбили и обстреливали жилые кварталы, хотя в пределах Выборга не было ни одной воинской части. Впрочем, конфигурация улиц, площадей и парков должна оставаться прежней. Недовольно фыркнув, Костя взял «АВС-36» и направился к крутой лестнице.
Смотровая площадка встретила девственным снегом, что свидетельствовало о том, что наблюдателей шюцкора здесь никогда не было. Телефонисты без лишних слов подключились к линии и принялись вызывать некий «Одуванчик». Корректировщик разложил свои таблицы, а майор занялся изучением открывшейся панорамы. Наконец связь наладилась, и почти сразу внизу тявкнула сорокапятка. Один-единственный снаряд пробил насквозь и танк, и бронемашину, вызвав на мосту переполох с бегством оставшихся в живых.
– Молодцы, пушкари, так держать! – с довольным видом потерев руки, воскликнул майор.
Следом раздались выстрелы со стороны Манрепо, и бронетехника у другого моста полыхнула бордовым пламенем. Тотчас в дело вступили установленные в башне «Максимы», выдавая длинные очереди в ритме швейной машинки.
– Молодцы, парни, молодцы! Задайте шюцкоровцам жару! – снова воскликнул майор.
– Город защищает двадцатитысячный гарнизон, – осторожно заметил Костя.
– Загоним в подвалы и будем держать до белого флага!
Оптимист хренов. Как бы самим не пришлось прятаться в подвалах. Идейные бойцы за Великую Финляндию запросто могут взять количеством. Напьются спирта и попрут грудью на пулеметы. Но тут на мост выехали танки «Т-26» с санями на прицепе. Мешки с песком! Однако события начинали приобретать вид продуманной операции. В несколько минут мост перед домиком коменданта перекрыла баррикада, обеспечив надежную связь маленького гарнизона с основными силами. Тем не менее в городе много пушек, а мешки с песком против снарядов не устоят, и Костя заметил:
– Снесет артиллерия вашу баррикаду.
– Для того и залезли на башню, – усмехнулся майор. – Засекаем позицию и сразу накрываем минометами.
Хитро придумали, ничего не скажешь! Финны обязательно клюнут на приманку и получат в ответ прицельный залп батальонных минометов. Безопасность маленького гарнизона тоже продумана, благодаря фланговому прикрытию любая атака изначально обречена на провал. Костя поднес к глазам бинокль и охнул:
– Командир! На колокольне Петропавловского собора группа наблюдателей!
– И что? Пусть любуются на скорый звиздец.
– Четыреста метров! Дистанция прямого выстрела из винтовки!
– Снайперская винтовка у тебя или у меня? – последовал язвительный вопрос.
Бинокль направлен в эту сторону, но куда конкретно смотрит наблюдатель, установить невозможно. Его может заинтересовать спешное возведение баррикады или расположение обстреливающих улицы пулеметов. Костя ввел в прицел поправки и прислонился к опорному брусу. Он с детства привык так стрелять, упираясь плечом в дерево.
Пока он возился, на колокольне появилось пополнение, двое с биноклями что-то активно обсуждали, еще трое стояли за их спинами и внимали словам начальства. Не озадачиваясь чинами собравшихся шюциков, навел прицел на левую фигуру и выстрелил. Пуля попала точно в шею. У прицела ограниченный обзор, поэтому снова взял бинокль и довольно хохотнул. Никто на колокольне даже не попытался спрятаться, двое склонились над убитым, остальные суматошно размахивают руками.
– Забавно. Они впервые на войне? – прокомментировал майор.
Костя снова прильнул к прицелу. Главарь с биноклем смотрит в сторону железнодорожного моста, за спиной двое, третий тащит убитого к лестнице. На это раз после выстрела оставшаяся троица боязливо присела. Не смешно, ограда колокольни из кованых прутьев, и он добавил каждому по пуле.
– Молодец, лейтенант, расправился быстро и качественно, – похвалил майор и добавил: – Не будем маячить, пошли вниз.
– Финны могут прислать своих снайперов, – предупредил Костя.
– У меня тоже есть группа охраны корректировщика!
Они спустились на четвертый этаж и по внутреннему коридору перешли в склад, некогда построенный как казармы гарнизона. Окна, покрытые толстым слоем пыли с зарослями паутины, потребовали очистки. Пришлось ожидать, пока бойцы принесут воду и очистят хотя бы одно. Когда мойка стекол подошла к концу, Костя почувствовал странную тревогу и невольно отошел к простенку. Немного постояв, упрекнул себя в трусости и вернулся обратно, встав в нескольких шагах позади майора. Увы, это была не трусость, а предчувствие, через мгновение некая сила отбросила его на пол.
* * *Нет ничего обиднее собственной беспомощности. Костя лежал на полу и не мог пошевелиться. Да что пошевелиться, он не мог дышать! Рядом суетливо бегали бойцы, что-то встревоженно обсуждали, а он лежал младенцем без возможности даже пикнуть. Желание сделать один-единственный вдох заставило напрячь мышцы и немного сдвинуть неимоверную тяжесть. Грудь обожгла боль, а получившие воздух легкие отозвались надсадным кашлем.
– Он жив! Надо помочь лейтенанту!
В поле зрения показалась группа бойцов, и неимоверная тяжесть исчезла. Его придавила оконная рама работы неведомых столяров доисторического периода! Жалостливо охнув, Костя сел и начал снимать изодранный в клочья ватник.
– Погоди, командир! Не трожь! У тебя вся грудь поранена! Вон весь в кровище!
Чьи-то заботливые руки осторожно сняли остатки ватника, затем разодрали гимнастерку с нательной рубахой и уложили обратно на пол. Молодой санинструктор запричитал древней старушкой и начал перекисью водорода протирать раны. Кровь зашипела, запузырилась, а парень продолжал приговаривать и осторожно вытаскивать впившиеся в тело осколки стекла. Затем примолк и после продолжительной паузы предупредил:
– Потерпи чуток, сейчас будет больно.
Несколько болезненных удалений Костя стоически выдержал, а последний отправил его в длительный нокаут. Очнулся на руках у бойцов, выносивших его из башни к стоявшим во дворе
