В те редкие моменты, когда она говорила о семье до трагической смерти Ричарда, она отзывалась о матери с теплотой, уважением и искренним обожанием. Но Леди Слинт оставалась вспыльчивой и строгой, как и подобает истинной аристократке.
— Конечно. — кивнул Джеймс, и мы вышли в коридор.
Я прислонился к стене, подобно Сохатому, соприкасаясь с ним локтями. Друг прикрыл глаза.
— Ее мать приехала сюда неспроста, Бродяга. Лира не сможет возразить ее запрету на квиддич.
— Думаешь?
— Знаю.
Около семи минут мы простояли в невыносимой тишине. Мне казалось, что время остановилось. А после послышались крики.
— Я сказала – нет!
— Лира Юджиния Слинт, ты возражаешь мне?
Я впервые услышал ее второе имя.
— Да.
— Как ты смеешь? Я делаю все для тебя! После смерти отца семья вся на мне, а помощи не дождёшься! Неблагодарная девчонка! Какая из тебя наследница! Никлаус бы понял!
Последовала пауза. Мне представилось, как мать и дочь испепеляют друг друга взглядом. Послышался тихий вздох сожаления со стороны Кассиопеи. Лично я никогда не знал такой эмоции со стороны своей матушки. Вальбурга никогда не жалела о тех острых словах, которые бросала мне в порыве ссоры.
— Лира, я…
— Я делаю все и для всех. Все, чтобы быть идеальной. Дочерью, сестрой, ученицей, подругой, наследницей. Шестнадцать лет смотрю в лживые глаза на приемах, фальшиво улыбаюсь и киваю головой на дешёвые комплименты! Я устала! Ты никогда не задумывалась, что лежит на моих плечах? Лиеты и тренировки для красивой фигуры истинной аристократки, недосыпы из-за учёбы, опустошение из-за отсутствия друзей. Не подведи.Твердишь лишь одну фразу, не замечая моего мира. Ты потеряла мужа, но и я потеряла отца! И ты не можешь лишить меня квиддича, одного из немногого, что делает мою жизнь выносимой. Если у тебя осталась та материнская любовь, то твоя рука не напишет запрет в кабинете директора! — Лира вылетела из Крыла, не смотря на нас.
— Иди за ней, я поговорю с Кассиопеей.
Молча кивнув другу, двинулся за Лирой. Долго искать ее не пришлось. Гриффиндорка сидела на подоконнике, высоко задрав голову, и пыталась остановить слезы. Это напомнило мне, как я справлялся после очередной ссорой с Вальбургой. Лира уткнулась мне в плечо, едва оказался рядом, не решаясь начать разговор.
— Я перегнула палку.
— Как и Кассиопея. Поговорите, когда обе успокоитесь.
— Нет. Все в нашей семье вспыльчивые, отходят долго.
— Время незначительно. Я всегда прав, не Сохатый же. — фыркнул, пытаясь разрядить обстановку.
Это получилось, она тихо рассмеялась. Лира, положив голову мне на плечо, прикрыла глаза, а я вдыхал запах ее волос. Мы просидели так минут десять.
— Идём. — соскочил с места, когда почувствовал, что Ли успокоилась. — Пора праздновать победу.
— Кстати, теперь ты должен мне желание. — напомнила она, сжимая мою руку и идя по коридору.
— Твоё слово ничего не значит, да? — поддела меня Лира, услышав моё фырчание.
— Значит! Даю слово Мародёра, что в любом случае исполню твоё желание.
— Отлично. — удовлетворилась она и продолжила путь.
Конец POV.
Если б он знал, на что согласился в ту минуту.
Но Мародёры, как известно, всегда выполняют свои обещания.
========== 17. Я б навеки пошёл за тобой. ==========
Полуправда — это полностью ложь… По моему опыту, это вызывает такое же количество проблем.
POV Лира Слинт.
Голова гудела. Создавалось ощущение, что внутри сидел маленький, злобный гномик и стучал огромным молотком по стенкам моего мозга. Вчера не закрыла балдахин, теперь ещё и солнце слепило мне в глаза. В общем, мое утром не задалось. Также не удалось вспомнить и половину вчерашней вечеринки!
Кое-как приведя себя в порядок и завязав волосы в высокий хвост, я и Лили вышли на завтрак. В гостиной оказалось пусто, потому что все отсыпались после вечеринки. Это было к лучшему, ведь даже после двух таблеток голова раскалывалась. Я впервые напилась настолько, что не могу ничего вспомнить.
— Лилз, я умираю. — простонала, укладывая голову на руки.
— От обычного похмелья ещё никто не умирал. — фыркнула Эванс.
— Сама выглядишь не лучше. — ответила я.
Это было правдой. Было заметно, что выглядит она небезупречно. Обычно одетая с иголочки староста была уставшей. Под глазами залегли мешки, а одежда была помята. Но, учитывая, сколько мы выпили, это было ещё ничего. Другие Гриффиндорцы, не умеющие пить, качались и еле держались на ногах.
— Ты хоть помнишь, что вчера творила? — Сириус упал на соседний стул в кабинете Истории Магии, вызывая мурашки по моей коже.
— Обрывками. А ты?
— А у меня иммунитет. Привык уже. — усмехнулся он.
Блэк выглядел как обычно безупречно и в то же время с небрежностью, идущей только ему. Но и Сириус человек, и даже у парней, походивших на Апполонов, после пьянки было видно похмелье, пусть не так сильно. Так, Лира, не думай о Апполонах! Уж тем более походящих на Сириуса!
— Ах, конечно. Ты и мой братец любите выпить курса так с четвёртого.
— Вообще-то с начала пятого. — Джеймс рухнул на стул рядом с Лили.
— Великая разница. И вообще, нужно было устраивать вечеринку сегодня, в пятницу. И кто делает матчи в четверг, зная, что одна из команд будет отмечать победу? — мой вопрос остался без ответа.
Начался урок. Я удобно устроилась на плече Сириуса и уснула сразу после рассказа о Восстании Гоблинов. Пусть мне нравится История, но профессор Бин рассказывает так скучно и монотонно, что слушать невозможно.
Я была в центре комнаты, наполненнной людьми. Все громко разговаривали, улыбались. Среди них были видны Джеймс, Лили, Ремус. Внезапно все вокруг вспыхнуло, люди начали гореть, их улыбки исчезли. А я просто стояла посреди комнаты и смотрела. Огонь меня не трогал. Мое тело не могло сдвинуться, сделать шаг, помочь другим. Боже, что происходит?!
— Лира! — среди толпы появляется Сириус и заключает меня в свои объятия, — Выход запечатан, никто не выйдет и не войдёт. Даже если мы умрём, я не перестану тебя любить. — его губы находят мои и в последний раз целуют.
— Лира! — кто-то трясёт меня за плечо.
Я резко вскидываю голову и вижу обеспокоенного Блэка. Это просто странный сон, похожий на типичную романтику. Нужно успокоиться. Все уже вышли из кабинета, остались только Лили и Мародёры.
— Кошмар? — заботливо спросил Рем.
— Просто глупость. — я торопливо собрала вещи в рюкзак, и
