— Ты! Конец тебе, предательница крови!
Сириус повернул голову, слыша знакомые слова. Что-то внутри него рухнуло вниз, глядя, как Генри двинулся в сторону.
Он поднял свою палочку и направил на Лиру, шепча самое тёмное заклинание, которое знает. Слинт замерла, держа в руке меч. Страх парализовал, она не могла сдвинуться с места.
Секунда, и из палочки вырывается фиолетовая вспышка.
Секунда, и поляну разрезает оглушающий крик.
Секунда, и Блэк сжимает возлюбленную в объятиях, принимая удар на себя.
========== 31. Меч Годрика Гриффиндора. ==========
В случае столкновения мотивов выбор всегда совершается в сторону сильнейшего мотива.
Николай Лосский
Альбус Дамблдор не спал. Он сидел за своим дубовым столом, снова и снова перечитывая письмо старого друга. Если бы кто-нибудь увидел лицо волшебника, то поклялся бы, что в голубых глазах собираются слёзы.
Профессор смотрел на пергамент, исписанный таким привычным почерком, и буквально разрывался от сомнений. Иногда сделать выбор так сложно, а когда ты, по словам многих, величайший маг столетия – ещё сложнее.
Внутренний голос, именуемый совестью, при каждом удобном случае стремился напомнить, что за многие свои решения Альбус расплачивается до сих пор. Только вот будет ли сделанный выбор правильным или нет, увы, ответит не он. А совсем невинное дитя.
От этого волшебнику становилось ещё хуже.
— Ох, мой милый друг, почему же про этот план я узнал только после твоей смерти? Как ты мог всё прогадать? И быть настолько в ней уверенным?
От мыслей его оторвала Минерва МакГонагалл. Волосы, обычно собранные в пучок, сейчас были заплетены в косу. Очевидно, что деканша ещё совсем недавно спала и не успела переодеться из пижамы в мантию.
— Что привело Вас сюда в такой поздний час? — директор положил письмо в ящик и задвинул его.
— Профессор Дамблдор, у нас большая беда. — МакГонагалл была взволнована и даже напугана, заставляя директора напрячься. — Лили Эванс десять минут назад сообщила мне, что трое наших учеников подверглись нападению в Запретом Лесу.
— Что вы говорите, Минерва? — Альбус поднялся с места.
— И один из них тяжело ранен. Сириус Блэк получил удар Тёмной Магией.
Лира злилась.
Злилась на мадам Помфри, просто исчезнувшую за тяжёлой дверью госпиталя. На Минерву МакГонагалл, стоявшую в углу и просто молчавшую. На директора, который вызвал их с Джеймсом в свой кабинет и, словно маленьким детям, объяснял очевидные вещи.
— Профессор Дамблдор, мы уже поняли, что поступили плохо. Прошу Вас, скажите, что с Сириусом!
— Неужели Вы не думаете о себе, мисс Слинт? Мне придётся исключить Вас из школы. Всех, кто участвовал в этой глупости. — Альбус сурово взглянул на студентку, даже не дрогнувшую от этого взгляда.
— Остальные поддались на мою провокацию, вся вина лежит на мне. Не лезь, Джим! — шикнула она, вырвав свою руку из хватки Сохатого. — Я понесу ответственность за все произошедшее.
— Профессор МакГонагалл, пожалуйста, отведите мистера Поттера в Башню, с него сегодня хватит приключений.
Декан Гриффиндора, поняв намёк, тронула Джеймса за плечо. Едва за ними захлопнулась дверь, как директор, сложив руки за спиной, прошёл в сторону своего стола.
— Вы думаете, что поступаете благородно. Но моё письмо очень сильно огорчит Вашу мать.
Да, матушка будет в гневе. Да только вот она была лишь урожденной Блэк. И много лет назад, сменив фамилию на Слинт, научилась сражаться за справедливость.
— Она полностью поймёт и поддержит меня, когда узнает правду.
— Вы уверены, что ваши родители хотели именно этого?
Злость достигла своего предела, и Лира больше не могла её сдерживать. Какая разница, что подумают другие? Слинт была готова взять ответственность на себя, уйти из школы или понести любое другое наказание. Но вместо того, чтобы ждать любимого человека около Крыла, ей приходилось отчитываться.
— Вы можете исключить меня, директор. Конечно, как и любой преподаватель, Вы должны поступить правильно. Однако, — Лира вынула меч из-под мантии и, пройдя к столу профессора, положила его на деревянную поверхность. — Вам нужно знать, что я поступила бы так снова. И ничуть не пожалела бы.
Она на минуту замолчала, переводя дыхание. А перед тем, как уйти, произнесла:
— Мой выбор был правильным, профессор. А сейчас, извините, я хочу узнать о состоянии Сириуса.
Альбус смотрел на потерянное сокровище Гриффиндора и не мог скрыть своего удивления. Это был подлинник, об этом свидетельствовала тонкая и почти невидимая гравировка имени самого Годрика.
Впереди Дамблдора ждала бессонная ночь. Ему предстояло разобраться в том, как такая ценная вещь оказалась в руках студентов и что же всё таки случилось этой ночью.
Больничное Крыло.
Единственным источником света служила свечка, почти догорающая на подоконнике. Совсем недавно в палате был настоящий переполох. Мадам Помфри работала с таким и по-настоящему страшным Тёмным Заклинанием, которого не видела с ночи Хэллоуина.
Блэк, тот мальчик с Гриффиндора, тяжело пострадал. Целительница смогла уничтожить все остатки магии, и совсем скоро он придёт в себя.
Сейчас уставшая Помона отдыхала в своей комнате, и тихий скрип двери не смог разбудить её. Могло показаться, что это просто сквозняк, но зашуршала мантия-невидимка, и на свет вышла хрупкая фигурка.
— Когда-то тебя отчитывал директор, а я лежала тут. Сегодня мы поменялись местами. — Лира присела рядом с кроватью Сириуса, кладя свою кисть поверх его руки. — Но кое-что осталось неизменным. Мы всё также ждём друг друга.
Кабинет директора Хогвартса.
Профессор Дамблдор сидел при приглушённом свете и держал в руках Распределяющую Шляпу. Вскоре, спрятав в ней реликвию и вернув на полку, волшебник подошёл к окну. Он слишком поздно понял покойного друга, и обратного пути уже не было.
Оставалось только впервые за много лет довериться кому-то.
— Характером она точно пошла в покойного отца.
Тогда, на рассвете нового дня, директор сделал свой выбор.
========== 32. Шаг в пустоту. ==========
С болью утраты придется жить. От этой боли нет спасения. От нее не скрыться, не убежать. Рано или поздно она снова накрывает и хочется только одного — избавления.
— Вы только посмотрите на них!
Щелкнула вспышка колдокамеры, и улыбающийся Джеймс потряс карточкой, помогая ей скорее проявиться. Лили, завидев довольную ухмылку Бродяги, засмеялась ещё громче.
— Доброе утро, называется. — пробурчала Лира и подняла голову, до этого покоившуюся на плече Сириуса.
— Как ты?
Ремус присел на край кровати,
