Был полумрак. Был протяжный то ли скрип, то ли стон, на грани слышимости. Твердая земля под ногами. И руины. Вокруг — руины.
Когда-то здесь было царство бога мертвых, одного из заклятых врагов Праматери Кхаоли, теперь — лишь бескрайние ветреные пустоши.
“Неужели что-то меняется? — подумал он. — Раз я стою не в пустоте, раз вижу сумрак, слышу стоны-скрипы, чувствую ветер на лице?”
Они никогда не теряли надежду, но — неужели время пришло сейчас?
Сколько Ритуалов было проведено, сколько Мудрейших пережили ложную смерть? Не сосчитать.
Но именно ему было дано узреть эти просторы.
А потом Совет протянет над ним ладони, потом шестеро воспоют песнь Праматери — и он вернется.
Только вот — с чем?
Ритуал для них уже давно стал просто ритуалом. Старшие, Мудрые, будто покрылись вековой пылью, взгляды их ею подернулись, сами обратились в пыль, но все еще в почти бессмертных оболочках. И всегда один и тот же ответ на вопросы младшего, Даонхаллегена.
Почему нужно умирать? Так надо.
Почему сидеть, запертыми в лесах, когда мир без них — понятно же, причем давно — рушится? Так надо.
Зачем бояться людей, если на их стороне больше не будет высших сил? Мертвые — мертвы. Так зачем бояться людей? Так надо.
Почему не тренируются бойцы? Размякли, расслабились, все бы песни петь, молитвы возносить да с птицами в ветвях играть... Так надо.
Надо — кому?
Не жалеете нас, пожалейте все, что вокруг! Люди ведь уничтожат. Они всегда все уничтожают. Они, по образу и подобию Шестерки Первозданных, несут друг другу боль и смерть, сметая, втаптывая грязь все на пути. Потому нужно уничтожить их.
Не это ли завет безвременно ушедшей Праматери?
А теперь, когда отродья, мнимые божки, друг друга уничтожили, когда они мертвы вот уже много веков как, теперь-то почему не попытаться выполнить ее волю?
Так надо?!
— Кхаоли! — прокричал он, и звук его голоса, живого, чуждого здешней пыли, эхом раскатился по гряде темных камней неподалеку. И услышал себя будто со стороны.
Кхаоли. Сильнейшая. Их душа, их песня, их воздух.
Она не могла умереть — это знали все. Закрыла глаза и погрузилась в божественный сон.
И веками они, члены Совета, пытались ее найти, разбудить.
— Кхаоли! — еще раз, пока есть время, как можно громче. — Ты должна помочь мне! Я не могу убедить их! Твой народ заперт в лесах в то время, как слабые, низшие, уничтожают горы, поля, моря! Кхаоли!
И уже совсем отчаявшись, видя, как блекнет все перед глазами, превращаясь в видение, как все тише, все дальше собственный голос:
— Дай мне знак! Если я прав! Дай хотя бы знак!
И в последний момент что-то упало под ноги.
Даонхаллеген опустил взгляд. Рухнул на колени, хватаясь за твердую бусину, почти утонувшую в серой пыли, рывком извлек... ожерелье.
Сжал в кулаке.
Видел его не раз — его изображали в руке Праматери. Не на шее — всегда только в руке.
Это? Это знак?
Наощупь, уже не видя ничего — слепящий свет перед глазами, пламя свечей, жар ритуального костра — определил: шесть. Шесть огромных прозрачных бусин.
Крепче сжал кулак, сдержал крик боли, открыл глаза.
Шестеро из Совета обступили, смотрели внимательно. Хотели прочесть, да не выйдет уже — он больше не незрелый юнец, чтоб его читать. Он переступил черту. Он нашел. Но ему не поверят.
А еще он вернулся без крика.
С криком приходят в этот мир обычно. Всегда. Но не он, не Даонхаллеген.
— Каким был твой путь? — прозвучал привычный вопрос.
Он начал говорить: красочно, напевно, мягко, красноречиво. За красноречие его любят. Но никакого красноречия не хватит, чтоб убедить Совет в необходимости действий.
Потому — Онхал уверен — знак был предназначен исключительно ему.
Шесть бусин — шесть членов Совета.
***
И теперь они — молчат — в его руке.
И молчит лес.
Глава 6. Голова дракона
Массивная шея поднялась из воды еще выше, так, что пришлось задрать голову, чтобы видеть его. Ноздри раздулись —монстр втянул воздух. Нивен с силой оттолкнул Йена — того шатнуло в сторону, но за борт, идиот, все равно держался, — сам прыгнул в другую сторону.
Из пасти монстра вырвался столб горячего пара, ударил между ними. Корабль накренило, Нивен отлетел к противоположному борту. Вскочил, услышал, как Йен тихо зашипел, то ли со злости, то ли его таки обожгло.
"Пальцы расцепи, — мрачно подумал Нивен. — Или... Мертвые с тобой! Виси! Помощи все равно не дождешься..."
Йен попытался подняться, нога скользнула по мокрой палубе. Чуть не упал, но ни борт, ни меч не выпустил. И снова попытался.
“Хватит спать! - Нивен мысленно обратился уже не к нему — к зверюге, что была где-то там, внутри. - Он сейчас убьется. Сам. Без помощи чудовища…”
Голова чудовища тем временем метнулась вперед, раздался скрежет, хруст, грохот, за ним — крики: тяжелый лоб змея снес половину мачты, лязгнули зубы — и один из моряков, нелепо взмахнув руками, исчез в гигантской пасти. Второй прыгнул за борт, что было довольно глупо — змей нырнул следом.
Зато судно выровнялось, и Нивен смог сделать пару шагов, а Йен — удержаться на ногах. Мимо промчался в грузовое помещение капитан корабля и, судя по глухому удару засова, закрылся там.
— Смелый, — уважительно хмыкнул ему вслед Йен.
— Умный, — исправил Нивен, — но не поможет.
— А ты, я смотрю, веришь в нашу победу, — насмешливо прищурился Йен.
Нивен в ответ только дернул плечом. Но обратил внимание: тот как-то ожил. Уже даже почти не висит на борту, так, слегка придерживается. Ему как будто полегчало. И когда кораблик снова качнуло — змей поднимался, чтоб атаковать сверху — Йен устоял.
Нивен коротко покосился на взмывающую вверх голову чудовища.
Скомандовал:
— Отвлеки, — и бросился к обломку мачты.
— Отвлечь? — переспросил ему вслед Йен. — А ты куда?
Нивен не ответил — бежать нужно было быстро — морской монстр готовился к новому броску.
***
— Хорошо, — чуть слышно шепнул Лаэф, — хорошо придумал… — и громко бросил в сторону. — Брат! Дай мне говорить с остальными.
— “Бра-ат”, — передразнил Ух’эр. — Как что-то нужно — так сразу “бра-ат”!
Но открыл путь всем им, еще не поднявшимся, но уже живым, — к мыслям Лаэфа.
— Опять? — устало вздохнула Эйра. — Опять спасать твое эльфийское отродье? Когда ты уже его успокоишь, Лаэф? Когда с ним справишься?
— Я направлю его удары, — мрачно сказал Заррэт. — Как всегда.
— А он
