– Да у него понос. Видите, боится с места двинуться. В напряжении весь…
– Вот уж да!
– Не вру!
Девушка громко захохотала, отчего ее лицо стало более розовым и чуть более миловидным.
– Подскажите, спасите его.
– Аптека? Не знаю. А вот платный туалет за углом, могу проводить, но только до двери с буквой "М".
– Да, да, спасибо.
– Не слушайте его, он просто идиот, которого по недоразумению оставили гулять на свободе.
– Оба вы немного того…
– Нет, только он, – Чесноков собрался праздновать победу.
– Знаете, мой приятель хотел просто с вами познакомиться.
– В честь чего?
– Ему понравился ваш зад.
– Придурки! – сказала девушка, резко развернулась и почти побежала.
– Как она тебя! – заулыбался Александр Чесноков, толкая в плечо Андрея.
– Это она тебя, а не меня. Это ты для нее законченный придурок.
– Кое в чем ты прав, зад у нее определенно ничего, а вот перед ни к черту.
– Да, перед подкачал.
– Тогда грубый оральный секс отпадает и остается утонченный анальный, – лицо Андрея Рублева приняло предельно мечтательное выражение.
– Я все больше по старинке.
– Я думаю, ты натрахаешься по старинке в своей Африке, смотри только, СПИД не привези, а то весь банк перезаразишь, всех наших девочек.
– Так ты же к их услугам не прибегаешь, чего тебе бояться?
– Я не прибегаю, но могут же они потом от злости в чашку мне плюнуть.
– Это точно, тебя наши девицы не очень жалуют.
– Они женатых не очень-то жалуют. Но за тобой, как мухи за дерьмом, бегают.
– Мухи не бегают, а летают.
– А они уже все такие подержанные, словно им крылышки оборвали, вот они и бегают.
– Ладно, не наговаривай.
Мужчины, перешучиваясь и подкалывая друг друга, двигались по людной улице.
Наконец они свернули в переулок. Но им и в голову не пришло оглянуться. Хотя навряд ли, даже оглянувшись, занятые своими мыслями, смогли бы они рассмотреть в постоянно движущейся, снующей массе людей одного единственного мужчину, который никуда не спешил, а шел с такой же скоростью, под таким же черным зонтиком, как у Андрея Рублева, точно вслед за ними, не перегоняя и не отставая. Когда Рублев с Чесноковым приостанавливались, приостанавливался и мужчина, принимался рассматривать рукоять своего зонтика или циферблат часов, абсолютно не интересуясь, какое время показывают стрелки.
– Ну вот и наш любимый бар, – облегченно вздохнул Андрей Рублев, – думаю, что на большую сумму я тебя не разорю, не смотри на меня так испуганно.
– Вначале всегда думаешь так, а вот потом…
– Что потом?
– А потом уже не думаешь.
– Так не бывает, всегда какие-то мысли в голове крутятся.
– Потом не думаешь, а вспоминаешь.
– С утра?
– С утра…
– Это точно.
Мужчины, несмотря на мрачную перспективу, все-таки вошли в бар. Услужливый швейцар тут же принял их зонтики и плащи, за что и получил мелкие чаевые.
– Ну что, пойдем к стойке или сядем за столик?
– Давай сядем за столик.
Рублев и Чесноков в этом баре были довольно частыми посетителями, и их здесь знали в лицо. Ведь банк «Золотой дукат» находился всего лишь в десяти минутах ходьбы. И бармен, и официантки не без пользы для себя запоминали всех постоянных посетителей. Они не знали, кто они и откуда приходят, но приветствовали их радушно, так, как может приветствовать вернувшегося из командировки мужа изменившая ему с соседом жена.
Андрей уселся за столик и откинулся на мягкую спинку дивана. Чесноков устраивался подольше, старательно и незаметно для окружающих вытирая о ковер грязные подошвы своих дорогих башмаков.
– Ой, смотри, Андрюша, – Александр Чесноков кивнул в сторону стойки, где спиной к ним сидела уже знакомая им девушка.
– Мокрая, как дворовая кошка.
– А ты сухой?
– Ты предлагаешь посушиться?
– Лучший способ для этого – снять одежду и развесить ее.
– А как же понос?
Сложенный зонтик свисал с руки девушки, и с разноцветной материи стекали по блестящему наконечнику и падали на ковер прозрачные капли дождевой воды. Прямо у стойки темнело на ковре пятно.
– Я ее раньше здесь никогда не видел.
– И я не видел, – сказал Чесноков.
– Если бы она была постоянной посетительницей, зонтик оставила бы в гардеробе.
– Наверное, так заскочила, ненадолго, если устроилась за стойкой.
– Может, тормознем?
– Ты же говорил, что оральным сексом с ней заниматься не стоит, а вдвоем сзади не пристроиться. Это только возле унитаза двое мужиков могут делать одно дело.
– Да пошел ты! – Андрей Рублев громко захохотал, да так громко, как мог себе позволить лишь постоянный посетитель бара.
Девушка оказалась единственной, кто не повернул голову на его смех.
– Нервы у нее крепкие.
– У меня тоже.
Бармен посмотрел на мужчин и помахал рукой, как добрым старым знакомым.
– Что будем пить? – Чесноков облокотился на стол и заглянул в голубые глаза Рублева.
– В такую шальную погоду лучше начинать с крепкого и кончать им же…
– Вот с крепкого и начнем. Кто будет заказывать? – спросил Чесноков.
– Как обычно.
– Я угощаю, ты заказываешь.
– Хорошо, уж я-то постараюсь тебя разорить. И не на полтинник.
– Ты уж сильно не разгоняйся, а то мне деньги еще пригодятся.
– Помнишь анекдот? – когда уже прошло минут пять и на столе стояла колба с коньяком, лежали в стеклянной тарелке горячие бутерброды, – поинтересовался Андрей Рублев у своего приятеля.
Тот разлил коньяк по рюмкам.
– А почему ты не захотел, чтобы его подогрели?
– К черту! Я во все это не верю. Лучше подогрею его внутри. А он меня – как в любви.
– Так что ты хотел рассказать, Андрюша?
– Помнишь, мой брат, Борис, рассказывал анекдот?
– Про прапорщика, что ли?
– Да нет, не про прапорщика и не армейский, а про мужика алкоголика.
– Нет, вроде бы не помню. Может быть, я сам уже был пьяный?
– Да, по-моему, ты уже был тогда готов.
Так вот, слушай. Заходит мужик в ресторан и говорит: «Мне десять рюмок водки и все по пятьдесят». Ему приносят водку, прямо на глазах расставляют в рядок десять рюмок, наливают. Мужик берет вторую и начинает пить. И так пьет до девятой. Все в ресторане оставляют свою жратву, баб и с удивлением смотрят на этого странного мужика. Затем один не выдерживает и спрашивает: «Слышь, мужик, а что это ты так странно пьешь, оставляешь первую и последнюю?» Мужик крякает, заедает огурцом и объясняет: "Первая, ребята, мне всегда плохо идет, а последняя всегда оказывается лишней.
Вот поэтому я всегда оставляю первую и десятую". Сказав это, мужик падает под стол, совсем как ты в тот раз.
– Ты предлагаешь первую не пить?
– Давай будем их считать вторыми.
– Давай.
Мужчины выпили коньяк. А после четвертой они уже совсем развеселились, согрелись и принялись осматриваться по сторонам в поисках девиц соответственного поведения, с которыми можно, истратив всего лишь по полтиннику баксов, неплохо отдохнуть. Но, кроме девушки в кожанке с мокрым зонтиком, свободных девиц в баре не оказалось. Правда, она не выглядела проституткой, но тем интересней становилась задача совратить ее.
– Иди, пригласи, – шепотом сказал Рублев своему приятелю.
– А вот пойду и приглашу.
– Смотри,
