– Что да, то да, – опять согласился Антон. – Ладно, сменим тему.
– Весна что-то никак не начинается, – понизив голос, сказала Вероника и рассмеялась. – Никак, сволочь такая, не начинается. В этом причина всех неудач.
– Ну, все, все, хватит. – Антон смеялся.
– Знаешь, что, – начала Вероника, – есть одна запрещенная тактика. Ты не думал о ней? Ты понимаешь, о чем я?
– Не совсем. Что значит, запрещенная?
– Запрещенная, но самая распространенная. Особенно, в нашей стране. Но придерживаться этой тактики нужно осторожно. Я бы даже сказала, деликатно.
– Что-то я не очень…
– Боже ты мой! Ты продаешь, они покупают. Чтобы они купили у тебя…
– Откат?
– Браво, коммерсант!
– Дельный совет, согласен. Только, чтобы его применить, мне также нужно долбить всех подряд по телефону, после чего договариваться о встрече, поскольку это определенно не телефонный разговор. И даже, если у меня это получится, кто мне даст денег на эти…
– Представительские расходы? Шидловский.
– Отлично! И как я…
– Сначала найди, кому и пойми, за что.
Антон поднял голову и закрыл глаза.
– Нет, можешь, конечно, просто надраться. Я слышала или мне показалось, что кто-то, во что бы то ни стало, решил справиться с поставленной задачей и преодолеть немыслимый барьер в миллион рублей чистой прибыли?
– Осталось меньше месяца. Бить в молоко, или ездить…
– Не обязательно бить в слепую, – сказала Вероника, прикуривая сигарету.
Антон вопросительно взглянул на нее.
– Я слышала, что на подходе три строительно-монтажные организации с вот-вот сформированными структурами заряжены на субподрядные работы к нашим постоянным клиентам. И они уже готовы выйти на объекты. А то и вышли уже.
– Но если они выходят под нашими клиентами, разве это не тоже, что сами клиенты? Наши заказчики передают тем право самим осуществлять закупки?
– Именно. Тем самым отказываясь от наших услуг.
– Что за заказчики и что за подрядчики?
– Не знаю. Ты можешь выяснить это в техническом отделе. Они контролируют, точнее, следят за графиком производства работ наших заказчиков, в том числе, заказчиков потенциальных.
– Ты это от них услышала?
– Какая разница, услышала и все. Может, это и не так вовсе. Я даю тебе наводку, а ты уж сам решай, что с ней делать.
– Ну, спасибо.
– Обращайся. – Вероника затушила сигарету.
Вероника расплатилась за ужин, как и предупреждала, и отправила Антона домой высыпаться.
«Весна никак не начинается».
– 5 –
Строительство, недвижимость, деревопереработка, торговля цветными металлами, IT-технологии, сеть супермаркетов… Все перечисленное, и не только, было разбито по блокам, каждый из которых, представляя собой управляющую компанию, занимал по несколько этажей в тридцатиэтажном офисном центре, именуемом «Power World». Здание, как и все компании, расположенные в нем, принадлежали холдингу «Драккар».
Как только роскошный «Bentley continental» медленно подкатил к зданию и остановился у центрального входа, охранник, стоявший у входа, подбежал к нему и открыл заднюю дверь, выпуская мужчину, который нехотя, словно остерегаясь солнечного света, выбрался наружу. Поздоровавшись с охранником за руку, он, застегивая на ходу пуговицы шикарного темно-синего костюма, направился к входу. Мужчина был невысокого роста, хорошо сложен и подтянут. Его возраст сложно было определить: темные волосы с проседью и нередкие морщины, незаметно изрезавшие лицо, контрастировали с озорным блеском его темно-карих глаз. Правильные черты лица украшал орлиный нос, что вместе с казавшимися черными глазами, придавало его внешности зловещую притягательность.
Это был Игорь Анатольевич Громов, и именно ему принадлежало и это здание, и все расположенные в нем компании, и, соответственно, сам холдинг «Драккар».
Громов поднялся на тридцатый этаж, который занимали приемные вице-президентов компаний и его собственный кабинет. В приемной его дожидался Николай Ефимович Гартман.
– Соскучился, Ефимыч? – Войдя в приемную, Громов раскрыл объятья.
– Здравствуйте, Игорь Анатольевич, – поздоровалась его секретарша.
– Привет, Катя, изумительно выглядишь. Как всегда.
– Спасибо, Игорь Анатольевич.
Гартман поднялся навстречу Громову.
– Как тут не соскучиться, – проскрипел он, принимая объятья старого компаньона.
Гартман был внештатным юристом Громова, привлекаемый последним при возникновении спорных ситуаций, посвящать в которые свое юридическое управление, выделенное в отдельную компанию, он по тем или иным причинам, не хотел. Гартману шел восьмой десяток, у него была своя юридическая фирма, которую он уже полностью передал своему сыну, отойдя от дел. Он стоял у истоков империи Громова. В 1992 году он, будучи доктором юридических наук, начав с консультаций, оказался в штате первой фирмы Громова, состоящей из десяти человек. И благодаря Гартману и его знакомствам с представителями банковской элиты в первые годы своей коммерческой деятельности Громову удалось удержаться на плаву.
– Коньяку? – предложил Громов, когда они закрылись у него в кабинете.
– Нет, Игорь, я окончательно и бесповоротно отказался ото всех вредных привычек, коих в моей жизни было предостаточно.
– Цепляешься за жизнь? – пошутил Громов.
– С годами ее начинаешь ценить и благодарить бога за каждый подаренный им день, за каждый миг, позволяющий твоему сердцу биться.
– Уверяю тебя, Ефимыч, ты всех переживешь, не смотря ни на что. Ну, а я с твоего позволения пригублю.
Николай Ефимович взглянул на часы.
– Судя по тому, что коньяк в твоем бокале заискрился в половине двенадцатого, твои дела не так хороши, как хотелось бы? Я уже и не помню, когда ты обращался ко мне за советом в последний раз. Я даже не поверил, услышав твой голос по телефону. Рассказывай, что стряслось?
Громов опустился в кресло, поставив перед собой на журнальный столик бутылку коньяка. Он залпом осушил бокал и поставил его туда же. Он молчал.
– Игорь, – тихо сказал Николай Ефимович.
– Сейчас. – Громов взял трубку, набрал приемную. – Катюш, сообрази лимончик, пожалуйста. Хорошо, можно и сыра. Сейчас. – Он налил еще.
– Игорь?
– Все хорошо, Ефимыч. Мне просто скучно.
– Я тебя не понимаю.
– Хандра… Я не знаю, чем заняться. Механизм моей машины так настроен, что я ей уже не нужен. Я просто выгребаю прибыль и… мне скучно.
Николай Ефимович пристально смотрел на старого приятеля.
– Вчера вечером я решил прогуляться по городу и ощутил полное отсутствие ощущений. Полное отсутствие чувств! Толи весна никак не начнется, толи я уже не могу ее распознать. Я остановился в саморазвитии. Я так стремился к совершенству, я так старался самосовершенствоваться, что мне все опостылело. Я потерял что-то очень важное, что-то неуловимое, но важное. Возможно, я ощутил, сам того не подозревая, что этого чего-то важного у меня и не было никогда. Три жены и ни одного ребёнка. Может, в этом дело? Это я так подумал сначала. Внимательно рассмотрел модель, проанализировал ситуацию, все ситуации и со всех сторон, и пришел к выводу, что дело не в этом. После, я проанализировал всё, но так ничего и не обнаружил. Я бродил по городу до трех часов ночи. Без охраны. Я даже чуть не заблудился. Я давно без охраны. Она мне ни к чему. Так вот, я
