– Она разве тебе не рассказала обо мне?
Алекс мотает головой, опять принимаясь за кофе.
– Мы оба были стажёрами у Юрия Зотова. Только вот я никогда не питал особых надежд относительно его протекции, а эта принципиальная дурочка до сих считает себя его преданной собачонкой. И всё никак не может понять – если бы Юрию Васильевичу нужен был такой честный сотрудник, он вряд ли бы отправил её обратно в провинциальную глушь после стажировки… Ты со мной согласен?
Постепенно улыбка Григория становится саркастично-ядовитой, а под конец у Алекса возникает стойкое чувство, что этот человек всем сердцем ненавидит отца Максима. Но за что? Ведь получается, он сам такой же нечестный и изворотливый, проворачивающий тёмные делишки за спиной правосудия.
– То есть, Надежда не знает об этой встрече? – наконец делает заключение Алекс после раздумий. – Потому что она честная и принципиальная дурочка, вместо неё Юрий Зотов взял с собой вас?
– Лучше сказать, что меня с ним отправило моё начальство, – у Григория дёргается левый уголок рта. – Ведь именно я веду это дело и должен быть в курсе подобных соглашений.
– А с Максимом вы познакомились, когда стажировались?
Этот неожиданный вопрос застаёт Григория врасплох. Открыв было рот, он через мгновение его закрывает, вздыхает, а потом снова косится назад. Теперь его взгляд, направленный на Максима, кажется немного печальным – и у Алекса опять появляется очень странное жжение в области груди, неприятное и уже больше похожее на злость, хотя для неё вроде бы нет причин.
– М-м-м, Александр, – немного погодя вновь заговаривает следователь, – почему бы тебе не позвонить мне как-нибудь на днях? Договоримся о встрече, поболтаем, может быть, я даже отвечу на все интересующие тебя вопросы… А сейчас мне уже пора уходить. И спасибо за кофе.
Выбравшись из-за стола под скрип зубов Максима, Григорий по-хозяйски спокойно уходит из кухни, а Алекс только сейчас замечает оставшиеся за ним следы на полу. Гость не разувался. Впрочем, никто ему тапочки и не предлагал.
– Так где всё-таки Надежда? – догнав Григория у двери спрашивает Алекс.
Тот, уже приоткрыв незапертую дверь, закрывает её обратно и оборачивается с прежней, словно приклеенной, улыбкой, больше подходящей какому-нибудь святому.
– Я знаю только, что она отказалась от твоего дела, щеночек… но тебе не стоит на неё обижаться, ведь…
«Бдыщь!» – в стену врезается ладонь, после чего подошедший со спины Алекса Максим недвусмысленно сжимает эту ладонь в кулак.
Но Григорий, кажется, не обращает на него никакого внимания и продолжает всё тем же ласково-снисходительным тоном:
– …она уже передала мне всю информацию, собранную по делу, и сейчас занимается подготовкой загранпаспорта для твоей мамы и ведением переговоров с больницей в Израиле. А так же арендой медицинского рейса.
– Медицинского?..
– Вроде бы это так называется… ведь твоей маме небезопасно лететь обычным пассажирским.
Алекс опускает взгляд. Он даже не думал об этом. Не интересовался. Всё как всегда…
– Разве ты не торопишься? – раздаётся за спиной напряжённый голос.
Григорий словно только теперь замечает Максима.
– И правда.
– Я тебя провожу.
Максим оттесняет Алекса от порога и толкает дверь перед следователем. И его тяжёлый взгляд недвусмысленно намекает, что если тот скажет ещё хоть слово или посмеет задержаться хоть на секунду – никто не гарантирует ему безопасность. Однако следователь словно специально медлит пару мгновений, глядя Максиму прямо в глаза. Однако всё же выходит из квартиры.
Оставшись один, Алекс подходит ближе к двери, но не слышит ничего, кроме спускающихся шагов.
«Между ними… точно что-то было… Макс младше лет на пять… если не больше… И если судить по его реакции, этот Григорий или увёл у него кого-то… или… В общем, он – тот ещё бабник. Нет, если по парням, то это ведь как-то по-другому должно называться?..»
Мотнув головой, Алекс прикрывает дверь, не запирая, и идёт в комнату. И включает комп – когда в голове слишком много ненужных мыслей, лучший способ избавиться от них – занять чем-то мозги. А у него сейчас там такая каша, что чёрт ногу сломит: беспокойство за мать смешивается с чувством вины, а ещё этот следователь со своими улыбочками и обещаниями ответить на все вопросы… и соглашение, на которое пошёл отец Максима – разве нормально, что проблема так легко разрешилась даже без участия Алекса?
И должен ли он действительно пустить всё на самотёк?
И может ли наконец-то расслабиться?
Пальцы порхают над клавиатурой почти без участия мысли. «Клац-клац», – щёлкает мышка. Когда в прихожей хлопает дверь и за спиной раздаются шаги, на развёрнутую перед Алексом гугловскую карту уже помещено больше сотни меток.
– Что это? – спрашивает Максим сухо.
– Ярославль, – не оборачиваясь, отзывается Алекс, допечатывая пару слов в описание последней метки. – Помнишь, я говорил про то, что вариантов было довольно много? Но мы их отсеяли по несоответствию тем или иным требованиям?
– И ты их все запомнил?
Перед носом появляется коробка пиццы с откинутой крышкой – похоже, Максим перехватил курьера у подъезда. Оторвав кусочек с большим кружочком салями и принявшись жевать, Алекс пожимает плечами.
– У меня не фотографическая память… но я довольно неплохо запоминаю то, в чём есть логика… или какая-то упорядоченность. Например, расположение товаров на полках или книг в библиотеке… Здесь же её почти нет. Просто отложилось в памяти, в какой очерёдности я называл требования, и как эти отметки исчезали… так что лишь восстановил их в обратном порядке.
– Круто… – оттопырив нижнюю губу, Максим качает головой, рассматривая карту. Потом наклоняется ближе к монитору. – И все эти требования, по которым отклонили каждую квартиру, ты перечислил на её метке?
– Не все… только те, что запомнил…
– Вот что я тебе скажу: память у тебя уникальная… Только не вздумай использовать её, чтобы запоминать номера всяких лисов, а потом звонить им… ты меня понял?
– Лисов? – Алекс откидывается на спинку кресла, немного разворачивая его. – Между тобой и этим Григорием… что-то произошло?
– Ничего особенного, просто поболтали немного у подъезда.
– Не сейчас. В прошлом.
Максим косится на него, а потом суёт под нос большой кусок пиццы. Алекс послушно откусывает от него и принимается жевать.
– Лучше расскажи мне про эти квартиры.
– М-м… Вот как? – Алекс приподнимает одну бровь. – Значит, опять секреты? Тогда почему бы тебе самому не почитать? Всё равно больше того, что уже написал, я не вспомню.
– Мне нравится слушать твой голос, – с хитрой улыбкой заявляет Максим, снова подсовывая кусок пиццы для укуса.
Но Алекс не собирается так просто
