– Конечно, можете, Александр.
«Итак, две недели».
Две недели – это двенадцать рабочих дней или семьдесят два часа, провести которые предстоит под шушуканье за спиной и глумливые усмешки в лицо. Да, всё стало настолько плохо: если до выходных Алекс лишь нарывался на молчание, куда бы ни зашёл, да время от времени ловил на себе следящие взгляды, то сейчас… Кто это был? Кто пустил слух? Жека пока не появлялся на работе, но на днюхе присутствовала Юля… так что о природе отношений между Алексом и Максимом она вполне могла узнать от него или даже догадаться самостоятельно. А потом поделиться этим с кем-то из кассирш.
«Сука».
И теперь всё окончательно скатилось в тартарары. Языки людей развязались. Алекс услышал много интересного о себе, например, за какие именно заслуги получил аванс раньше времени, в то время как остальным его задержали. И вода-то в кулере кончилась потому, что он не догадался позвонить в службу доставки, хотя никто за ним эту обязанность не закреплял. Как и обязанность убирать недоеденный кем-то йогурт. Его даже умудрились сделать виноватым в обрушившихся проверках: налоговой, пожарной, трудовой… словно после вызова полиции все остальные инспекции города вдруг вспомнили о существовании их магазина.
Но если бы вся эта суета смогла отвлечь Алекса о от бесконечных самокопаний, он был бы только благодарен. Однако это так не работает. Отвлекать должно что-то хорошее… или хотя бы нейтральное. А тут только выберешься из омута спутанных мыслей – и вот уже к горлу снова подкатывает тошнота и остаётся лишь снова забиваться обратно, и делать вид, что нет тут никакого Александра и не было никогда.
Конечно, можно не замечать. Не реагировать. Вести себя как обычно. Вот только за этой непроницаемой стеной слишком душно. Алекс никогда не был особо общительным, но и считать окружающих мебелью – для него чересчур. Вот и получается, что выйдя из кабинета директора и заметив Юлю, он сразу поворачивает в сторону, но на сетчатке глаза всё равно успевает отпечататься и её вдруг замедлившийся шаг и внезапно утратившее деловое равнодушие лицо.
– Ал… – доносится вслед.
«Наплевать».
Проходя мимо касс, Алекс бросает взгляд на стеклянные двери, и на миг ему кажется, что… Но нет. Никто там не стоит в знакомой куртке. Просто старый жёлтый стенд сменился на красный.
«Ерунда».
Он правда старается не думать об этом. Но пока получается плохо. Точнее – совсем не получается.
Когда Максим исчез, Алекс первым делом принялся отгонять от себя мысли вроде: «он получил, что хотел, и сбежал» – ведь более вероятно, что виноваты менты. Алекс даже сходил в тот полицейский участок и нашёл того следователя… и узнал, что Жека заявление забрал. Но тогда… выходит, случилось что-то ещё.
Но почему нет ни звонка? Или хотя бы sms? Алекс пытался вспомнить какую-нибудь полезную инфу, чтобы начать поиски самому… но в голове отложилось лишь два слова: «аудит» и «завод».
Да, он спросил Максима только об этом. Хотя мог бы… ведь было столько времени и столько возможностей… почему даже не попытался узнать о нём хоть чуточку больше? Почему думал и беспокоился только о себе?
Может, потому что считал, что впереди ещё целый месяц?
Не хотел лезть с вопросами?
Просто не задумывался?
Но спроси его кто сейчас, что он знает о Максиме, Алекс ответит: «ничего». Ни фамилии, ни возраста, ни семейного положения. Ведь это не имело никакого значения! Но как же теперь найти пропавшего человека?
И стоит ли его искать?
Где-то глубоко в груди болезненно ноет. Но возможность, что Максим исчез, потому что захотел – с каждым днём кажется всё более вероятной. И стоя под навесом остановки в ожидании маршрутки, Алекс пинает железную ножку скамьи, пока пальцы под прорезиненной тканью кроссовка не немеют от боли.
«Я виноват? Я сделал что-то не так? Или Макс задумал это с самого начала?!»
– Хочешь кушать, Сашенька? – встречает его встревоженный голос матери, стоит зайти домой. – Я сварила свежего борща… и разогрела пару котлеток с капусткой…
– Спасибо, не хочу.
– Ты уже поел?
– Да… заказали с ребятами в пиццу…
К сожалению, у него нет возможности запереться в отдельной комнате, да и лечь просто так в постель тоже нельзя – мама точно решит, что он заболел, и начнёт хлопотать. Поэтому Алекс почти до полуночи пялится в комп. И время от времени заходит на форум – убеждается, что новых сообщений нет, закрывает вкладку и решает большее её не открывать… но через пять минут снова вводит в адресную строку всё тот же домен. Словно сумасшедший.
Словно идиот.
Наконец, ему приходит в голову идея о последнем месте, где могут знать хоть что-то. И потому утром, едва затолкав в себя кофе с бутербродом, Алекс доезжает до остановки около магазина, но направляется не на работу, а на Старовойтово 18б.
На лестничной площадке и на двери не заметно никаких следов пятничной пьянки. Впрочем, откуда им взяться? Вряд ли тут орудовали ломом… но всё-равно «нормальность» эта кажется какой-то слишком обычной.
Почти сразу после звонка с той стороны железной двери доносится скрежет отодвигаемого затвора глазка. Алекс физически чувствует на себе изучающий взгляд, правда пока не знает, кому он принадлежит: Жеке или Артёму. А когда замок щёлкает, сначала даже не узнаёт открывшего: на парне свободное худи с широким капюшоном, из под которого в тёмной прихожей не видно лица… но рост… Жека немного ниже него. Да, это точно Женёк.
– Привет, – кивает Алекс. – Я у тебя тапки оставил.
Открывший не спешит двигаться с места и впускать его внутрь.
– Ты один?
Алекс невольно оглядывается. Секунду назад он был совершенно уверен, что пришёл один, но вопрос прозвучал так резко и агрессивно – показалось, кто-то прямо сейчас выскочит из-за спины. Но нет. Никого.
– Один…
– Хорошо, – кивает голова в капюшоне, и Алексу наконец-то позволяют переступить порог.
Войдя в большую комнату первым и подхватив со стола компресс вместе с пиалой, Жека заваливается на диван и ставит её себе на грудь, а пакет с толчённым льдом перекладывает на переносицу и глаза.
– Больничный тётя выписала?
– Не-а, в травме на пять дней дали.
– Понятно.
Видя, что Жека не рвётся общаться, Алекс осматривается. Он пока не решается спросить о том, зачем на самом деле пришёл, и выглядывает в коридор. В сторону второй комнаты.
– Эм-м, мои тапки же не у Тёмыча?
– Хуй знает.
Делать нечего. Алекс доходит до закрытой двери. Берётся зв ручку… закрыто.
– Твоего соседа нет дома? – Жека не отвечает, и Алекс, потоптавшись, возвращается в его комнату. – Когда он вернётся?
– После пяти,
