Собственный голос ещё звучит эхом в голове, а рука уже дёргает мышку, заставляя компьютер проснуться. Код из смс заполняет небольшое белое окошко.
«Вы действительно хотите закрыть счёт?»
«Перевести восемьдесят пять тысяч и тридцать пять рублей, сорок две копейки на новый счёт?»
«Поздравляем, восемьдесят пять тысяч и тридцать пять рублей, сорок две копейки доступны для снятия в любом отделении банка или банкомате!»
Приехавшее такси кажется смутно знакомым, как и молчаливый водитель. Даже когда Алекс просит сначала довезти его до супермаркета, тот лишь молча заводит движок. А потом доставляет к Ленинскому РУВД. В отличии от обычного полицейского участка, здание это кажется даже величественным. Хотя внутри всё та же кирпичная плитка на полу, местами обшарпанные стены и скрипучие решётки. Возможно потому, что сейчас ночь, народа в коридорах нет. Да и пускают Алекса внутрь только после звонка. И не отпускают одного – дежурный ведёт на третий этаж. Застеклённые стенды на выкрашенных до середины в синий, а выше побеленых стенах. Яркий свет лампочек без плафонов. Деревянная дверь.
Стук.
– Астеньев.
– Войдите.
За порогом просторный квадрат пустого пространства. Стол. На столе газеты в несколько слоёв. Бутылки без этикетки с прозрачной жидкостью. Тонко нарезанное сало и чёрный хлеб. Максим поворачивается на стуле, откусывая от головки чеснока и приподнимает густые брови. Улыбается. Его губы и глаза блестят.
Алекс же сжимает кулак и бьёт с размаха в открытую дверь.
– Чтоб тебя…
Глава 15. Горилка, сало и кровь
****
– Чтoб тeбя!
– Что меня?
И только тут Aлекс замечает несколько pазрывов на красной куртке и металлический блеск наручников.
«Так вот почему ради какого-то зубчика чеснока он поднёс ко рту обе руки… Стоп. Eсли он и правда задержан, почему водку распивает?!»
Несколько запутавшись в происходящем, Алекс переводит взгляд выше – и узнаёт человека по другую сторону стола: на нём снова нет фуражки, но на плечах уже другие погоны. А ведь ещё даже неделя не прошла…
– Здравствуйте, – пусть запоздало, но Алекс всё-таки вспоминает о правилах приличия.
– Здравствуйте, господин Астеньев.
Pаскрасневшееся лицо лейтенанта не выражает ничего, кроме вежливого внимания. Но как только дежурный уходит, и они остаются втроём, мужчина лет тридцати подпирает голову рукой и тяжело, очень тяжело вздыхает. Взгляд его стекает к Mаксиму, становясь знакомо задумчивым, но спустя ещё один вздох, должно быть полностью опустошивший лёгкие, возвращается к Алексу. При этом в глазах лейтенанта, кажется, плещется вся усталость мира.
– Итак, значит, вы подтверждаете, что это Максим Золоторёв?.. Не торопитесь отвечать. Знаете ли, дача ложных показаний и всё такое…
– Oн не под присягой, – встревает Макс, отправляя в рот аккуратный квадратик чёрного хлеба с тонкой белой плёнкой сала.
Алекс никогда не был поклонником этого продукта, но сейчас у него, несмотря на волнение, под языком скапливается слюна.
– А ты не подсказывай, – хмурится лейтенант. И подпирает подбородок второй рукой. – Ну так… что?
– Я знаю этого человека, – осторожно отвечает Алекс. Он уже один раз обманулся, решив, что Максу ничего не грозит, и всё это лишь какой-то розыгрыш – так что теперь пристально следит за выражением лиц. – Но я ни разу не видел его паспорт, поэтому не могу утверждать, какие там написаны имя и фамилия…
– Ловко, – хмыкает лейтенант. – За это можно и выпить.
– Можно, – кивает Максим.
И подхватывает почти пустую бутылку, разливая содержимое по двум мелким рюмкам. Алексу же остаётся только наблюдать за происходящим и пытаться уловить в нём смысл. Но когда двое заканчивают дожёвывать свою немудрёную закуску, он решается спросить:
– Могу я узнать… что произошло?
Задумчивый взгляд ещё больше покрасневших глаз лейтенанта вновь соскальзывает к Максиму – тот сидит на стуле боком и занят раскладыванием кусочков сала на ломте хлеба. Но вот уже берёт двумя руками узкий тонкий нож и начинает медленно и сосредоточенно нарезать его на почти одинаковые квадратики.
– Да ты… вы берите стул, господин Астеньев… и присаживайтесь тоже.
Честно говоря, Алексу и у двери совсем не плохо. Но приходится подчиниться, взять широкий стул с полу-отвалившейся сидушкой и устроиться на некотором отдалении от Максима. И тут же поймать на себе его острый взгляд. Взгляд, который может означать всё, что угодно: от обиды – «ты меня сторонишься?», до совершенно однозначного (но и совершенно неуместного в данной ситуации) желания.
– Kхм… – оставив голову в одной руке, другой лейтенант извлекает из-под стола третью рюмку и ставит перед Алексом. – Итак, задержанный отказался предъявить удвст… увдст… короче, какой-нибудь документ. И был приглашён в участок… для выяснения личности… по подозрению… ну похож он на пару фотороботов…
– Не похож, – хмыкает Максим и закидывает ногу на ногу, откидываясь на жалобно скрипнувшую спину стула. – А даже если и похож – ни эту, ни какую-либо другую причину мне не озвучили. А задерживать «просто так» меня никто не имеет права.
– Не только тебя, – снова вздыхает лейтенант. И судя по его ещё больше поскучневшему лицу, они только что вернулись к предмету спора. – Но и ты не имел права отказываться подчиняться! Это, между прочим, тысяча рублей штрафа!
Услышав настолько мизерную сумму, Алекс невольно моргает пару раз. Засунутые в подкладку купюры, выданные банкоматом, всё ещё слегка оттягивают край пальто, но на душе сразу становится легче. Правда, лишь до тех пор, пока лейтенант не договаривает до конца:
– Однако ты не только отказался, но ещё и словесно их обласкал! Прилюдно! А это уже тянет на сорок косарей!
Сердце ёкает. Это примерно половина взятой им суммы… Но всё ещё остаётся шанс освободить Макса даже без взятки, а вполне законным путём – выплатив штраф.
– Но вот скажи, сделай милость, – повышает голос лейтенант, и всё внутри замирает, – зачем ты ещё и кулаками решил помахать?
«Блять!»
– Сколько? – обречённо выдыхает Алекс.
– А? – лейтенант оборачивается с таким недоумением, словно уже успел забыть о его присутствии. И вдруг опускает взгляд к так и не опустошённой Алексом рюмке. – Ты должен выпить за моё повышение, Астеньев.
– Простите, я…
– Если он это выпьет, – вмешивается Максим, – то уснёт и заблюёт тебе весь кабинет. Причём именно в таком порядке.
Потом дотягивается до его рюмки и опрокидывает в себя. Морщится. И бросает в рот сразу три сальные канапешки.
– …но я вас поздравляю, – решает всё-таки закончить фразу Алекс. – Так на сколько он… намахал кулаками?
– Лет на пять, – пожимает одним плечом лейтенант. – Или миллион штрафа.
«Миллион?!»
«Миллион…»
Миллион – это много. За миллион в Ярославле можно купить однокомнатную квартиру. И то – если очень поискать
