«…он ещё что-то сказал про пять лет?»
– Ты забыл упомянуть, какое наказание ждёт твоих парней за превышение служебных обязанностей, – врывается в мысли Алекса спокойный голос Максима (даже чересчур спокойный – как для пьяного, так и для взятого под стражу). – Во-первых, задержание было само по себе незаконным, а во-вторых, мне они тоже напинали… и если я воспользуюсь правом на звонок и вызову своего адвоката, а заодно и пройду медицинское освидетельствование – то, что пинали не по самым заметным местам, им вряд ли поможет.
Алекс внимательнее всматривается в его лицо. Следов ударов действительно нет, только немного содрана кожа возле виска… но судя по тому, насколько испачкана и даже порвана в паре мест одежда, помутузили Максима знатно. Однако будь он обычным парнем без влиятельного папочки, избившим его ментам всё сошло бы с рук…
…хотя сам виноват, что нарвался. Ну правда, кто бы стал его трогать, не пусти он в ход кулаки?
А в кабинете тем временем никто пока не произносит ни слова. Двое мужчин сидят напротив друг друга, причём один выглядит так, как будто на его плечи свалился как минимум небосвод, второй же постукивает пустой рюмкой по свежей газете, цепочка его наручников задевает край стола и позвякивает.
Кажется, это пат.
– И не забывай, – вдруг нарушает тишину Максим, – что свои новые лычки ты получил за то, что сдал меня.
Алекс вскидывает брови, и Макс, повернувшись к нему, объясняет:
– Господин Исаев решил, что господин Зотов просто обязан узнать, с кем и чем именно занимается его сын вдали от дома.
– А разве он не из-за…
Заметив поджавшиеся губы Максима, Алекс осекается. Ему действительно лучше не говорить ничего лишнего. Но брови Исаева приподнимаются, а взгляд становится ну очень заинтересованным – и Алекс не придумывает ничего лучше, как задать вопрос, уже некоторое время крутящийся на языке:
– Если вы и так знаете, что это Максим Зотов, зачем позвонили мне? Вы же сами можете подтвердить его личность…
На этот раз лейтенант указывает на задержанного не взглядом, а кивком. Брови же его вплотную сходятся над переносицей.
– Он захотел.
Подозрительно немногословно. Алекса снова вопросительно смотрит на Максима. Тот поджимает губы и отводит взгляд, щелчком пальца отправляя квадратик с салом к его краю стола. Алекс ловит мини-бутерброд, но опускает обратно на газету. И вновь молча поднимает глаза на Максима.
– Не смотри так на меня, Джеф. Я просто хотел поскорее тебя увидеть.
– Но лейтенант сказал, что подъехать надо утром…
– Старший лейтенант, – встревает Исаев. – И да, я сразу его предупредил, что не погоню тебя через весь город посреди ночи.
– Но почему вы вообще уступили его требованию?
Ещё не договорив вопрос, Алекс уже догадывается, каким будет ответ. И оказывается прав.
– Да как-то не хочется потерять новые лычки, едва их получив… – вздыхает Исаев и разливает водку по трём рюмкам. – А если его папаша способен так легко их раздавать, то и забирать – тоже… Так что почему бы нам не выпить за здоровье этого светлого человека?
Не дожидаясь ответа, он опрокидывает рюмку в себя. Алекс и Максим остаются сидеть неподвижно. Xмуро глянув на них, Исаев вдруг упирается в столешницу руками, пошатываясь встаёт, вытаскивает откуда-то сбоку идеально ровную фуражку, криво напяливает её на макушку и с трудом выбирается из-за стола, по дороге своротив с места Алекса вместе с стулом.
– М-мне надо отлучиться. Не р-расходитесь…
Дверь захлопывается, и в кабинете остаются только двое. И один из них тут же наклоняется, хватает за сиденье стула второго и подтаскивает к себе. У Алекса мурашки пробегают по спине от пронзительного скрежета деревянных ножек о такой же деревянный паркет. Но вот колени упираются в чужой стул, за подбородок хватают властные пальцы – он пытается отстраниться, но губы Макса всё равно его настигают. Они обжигающе горячи.
– П-подожди, – упирается Алекс ладонями в твёрдую грудь. – Н-ну не здесь же!
– Почему?
Сцепленные наручниками руки опускаются ниже, ложатся на живот поверх плотной ткани пальто, но всё равно ощущаются как две раскалённые наковальни. Алекс отводит взгляд, облизывает губы, чувствуя оставшиеся на них пары алкоголя, жирного сала и отголоски чеснока, и старается успокоить дыхание. Но Максим уже целует его в висок, соскальзывая языком к уху и шее… и Алексу становится нехорошо. Будто в груди что-то готовится разорваться. Это больно. Это страшно. Но он поворачивается и подставляет под ищущие губы свой подбородок. А когда они поднимаются выше, разжимает зубы и первым запускает язык во влажный жаркий рот. Его пальцы ложатся поверх ладоней Макса. Сжимаются. И не дают расстегнуть пуговицы на пальто.
А потом он до крови прокусывает Максиму губу.
И чувствуя солоноватый привкус по рту, откидывается на спинку стула, тяжело дыша и чувствуя сбегающие по позвоночнику струйки пота.
Максим щурится, проводит по губе тыльной стороной ладони, и блеск в его глазах разгорается ещё ярче. Он словно хищник, готовый бросится на жертву. Словно зверь, раззадоренный первой кровью. Но прежде чем тот успевает сделать хоть что-то, Алекс кидает вопрос:
– Почему ты не сказал?
– Что именно?
В резком голосе Максима – звон металла. Алекс этого не ожидал. Может, он переборщил с укусом? Но сжатый клубок его чувств смог выразить себя только так. Ведь в нём сплелась и злость и радость, и надежда и разочарование, и страсть… и отвращение.
«Ты знал, что я прибегу сюда, как собачка?»
«Знал, что буду ждать, даже не уверенный, не бросил ли ты меня?!»
«Так подло! Так самонадеянно… И так обидно.»
– Джеф? Ты что, плачешь?
Дёрнувшись, Алекс проходится запястьем по глазам, но не обнаруживает ни капли влаги. Выдыхает. И начинает тереть лоб над переносицей.
– Ты ведь мог предупредить… мог сказать, что натворил всякой хуйни… что тебя могут посадить… или увезти и просто запереть… почему я узнаю всё от какой-то девчонки на сайте?!
– От моей сестры.
– Да… я уже догадался… но если бы ты хотя бы прислал смс… Кстати, где твой телефон?
Макс ещё раз вытирает кровь с губы и опускает взгляд на ладонь с красными разводами. И когда он заговаривает вновь, голос его звучит приглушённо:
– Сначала я надеялся, что смогу всё уладить, не втягивая тебя. Видишь ли, есть вещи, о которых… я бы не хотел, чтобы ты знал… А потом мой телефон бросили под грузовик.
– Твой отец… ?
На этот вопрос Максим не отвечает. Он тоже откидывается на
