– Ну тот мужик ещё ходит за тобой по пятам? – торопливо поясняет Алекс, пытаясь оторвать настойчивые пальцы от одеяла и своего паха.
– Что случилось?.. – шепот на ухо кажется одновременно обиженным и настороженно-напряжённым. – Ты меня больше не хочешь?
– Дело не в этом! – Алекс резко садится, и теперь укоризненно смотрит на развалившегося Максима сверху. – Почему ты всё время уходишь от разговора? Или эта тема тоже одна из тех, о которых ты предпочел бы молчать? Слушай, может, составишь мне список запрещённых вопросов? Или список разрешённых выйдет короче?!
– Джеф…
– Что?
– Я же уже говорил… что отец приставил его ко мне, пока я не схожу к психиатру и не покажу ему справку, что полностью здоров.
– Я помню, – понижает тон Алекс, – и так понимаю, что ты не сходил? Или проблемы со справкой?
– Думаешь, я псих?
Максим тоже поднимается, отпускает ноги на пол и теперь пристально смотрит на Алекса через плечо. И то ли это игра света и тени, но он кажется измождённым: скулы выделяются чётче, глаза будто бы глубже запали, а чёрная рубашка, сменившая водолазку, практически висит на плечах.
– Нет, не думаю. Но кто знает, вдруг твой отец способен надавить на врача и заставить его написать под диктовку любой диагноз.
Мимолетная улыбка смягчает острый взгляд.
– Тогда ты понимаешь, почему я всё ещё к нему не сходил. К тому же, даже получив эту справку здесь, в Ярославле, у рядового психиатра, я скорее всего нарвусь на обвинение, что купил её. А ехать в Москву и идти на приём к семейному мозгоправу смысла тем более нет.
– Но отец собирался увести тебя силой, как ты умудрился его переубедить?
– Сказал, что люблю тебя.
– И что?
– И он мне поверил. Ведь я ещё никогда и ни о ком так не говорил.
Медленно выдохнув, Алекс наклоняется и упирается лбом в плечо Максима. Чего-то он в этой странной семейке не понимает. Конечно, можно сказать себе: «Ну и ладно, главное, что всё более или менее обошлось»… Но прошлый опыт подсказывает: «Нихера, они обязательно ещё что-то выкинут».
– Кстати, пока ты спал, – вдруг меняет тему Максим, – к тебе заходили гости.
– Почему не разбудил?
– Потому что, если человек засыпает посреди дня, значит, это нужно его организму.
Ещё раз вздохнув, Алекс поворачивает голову и теперь прижимается к заострившемуся плечу щекой. Кажется, или раньше оно было более покатым?
– И кто это был?
– Надежда. Она хотела узнать, сможешь ли ты завтра подойти в офис своего магазина к часу дня.
– Она могла бы просто позвонить…
Максим пожимает дальним плечом, не занятым Алексом.
– Ты видел её блокнот? Похоже, у этой дамочки аллергия на высокие технологии вроде сотовых, диктофонов и планшетов.
– Ладно, а кто второй?
– Догадайся.
Судя по саркастичному тону, это кто-то из вызвавших ревность Максима. Алекс тут же вспоминает, как несколько дней назад на протяжении полутора часов пытался оправдать визит директора и его дыню, и объяснить, что между ними ничего никогда не было и быть не могло…
– Дмитрий Всеволодович?
Максим отрицательно мотает головой, и тогда Алекс предпринимает вторую попытку:
– Жека?
Снова мимо. Странно. В смысле, было бы ещё страннее, если бы Жека после всего случившегося решил проведать его, рискуя нарваться на Макса… Но вроде бы ревнивые подозрения вызвали только эти двое…
– Сдаюсь.
– Девочка такая, – пристальный взгляд полон укора, – с конским хвостиком. Работает с тобой.
– Юля? Ей-то что понадобилось?
– Понятия не имею. Увидев меня, она почему-то тут же слиняла.
– А откуда знаешь, что она со мной работает?
– Видел её, пока ждал тебя у магазина.
– А…
Почесав за виском и обнаружив, что голову неплохо бы помыть, а ногти – постричь, Алекс приходит к единственно возможному объяснению.
– Ты ведь не совался к Жеке? Или подопечные твоего папы? Вы ведь не решили сделать из него козла отпущения?
– Что значит «совался»? – Максим поднимает брови почти в искреннем удивлении. Но оно настолько же фальшиво, как и профессиональная улыбка продавца-консультанта.
– Ма-акс…
В ответ всё то же недоумение.
Не выдержав, Алекс кусает его за плечо. После чего оказывается в стальных объятьях поваленным на кровать и придавленным пудовым телом, со смятыми губами и захваченным в плен языком. Натиск Максима как всегда внезапен и неотвратим. Но его заползающая в байковые штаны ладонь пробуждает одновременно мерзкие воспоминания и опьяняющее предвкушение. Впрочем, воспоминаниям сложно тягаться с жадным желанием настоящего. Всё вокруг заполняется знакомым лимонным ароматом, смешавшимся с собственным запахом Максима… и остаётся только сдаться. Кровать скрипит, а по прижатым друг к другу членам уже в бешеном ритме скользят смоченные слюной пальцы.
– Надеюсь, это не мысль о Жеке так тебя завела? – резко выдыхает Алекс, когда губы на время получают свободу. – И не о Юле?
– Меня заводишь только ты. И никто больше. И надеюсь, что тебе тоже нет никакого дела до всяких девчонок.
– Сейчас уже нет…
– А раньше было? – настороженно спрашивает Максим, и его пальцы замирают.
– Какое имеет значение, что было раньше? – Алекс тянется и обнимает его за шею. – Разве не ты сам это сказал?
****
Утренний обход закончился в девять утра. Но на часах уже половина двенадцатого, а бумаги о выписке ещё не готовы. Алекс даже было решает уйти без них, но наконец-то появляется медсестра. И подойдя ближе, и уже даже протянув желтые, исписанные вручную бланки, она вдруг спрашивает:
– Вы точно нормально себя чувствуете, Астеньев?
– Точно, – старательно изображает улыбку Алекс, про себя кляня ненасытного Максима.
К счастью, вчера тот ни разу не намекнул на анальный секс, но зато устроил настоящий марафон по искусству взаимной дрочки. Это было познавательно и очень-очень приятно, но и столь же утомительно. К тому же уснули они далеко за полночь, а подъём в больнице в шесть утра… но хоть Алекс и вымотался, и не выспался, чувствует он себя сегодня явно лучше, чем выглядит снаружи.
– До свидания.
– До свидания.
Максим подхватывает небольшой пакет с больничной одеждой и первым выходит из палаты – медсестра, тоже переступившая порог, провожает его взглядом, полным восхищения, смешанного с сожалением. Алекс же, несколько секунд поглядев на обтянутую белым халатом узкую спину, умудрившуюся перегородить проход, вздыхает, суёт руки в мелкие карманы легкой весенней куртки и аккуратно протискивается мимо вдоль стенки.
Во дворе, вместо того чтобы пойти к остановке, Максим ведёт его на парковку. К большой чёрной и смутно знакомой машине с округлыми формами, за рулем которой обнаруживается мужчина в старомодной фетровой шляпе.
